Сергей Жоголь - Имитатор

В дверь снова кто-то робко постучал, и на пороге появился Кравец.

— Здравия желаю, товарищ майор, — сказал он, глядя на Еленина. — Подзадержался, прошу прощения.

— Чего в дверях застрял? Проходи давай! — прикрикнул на Кравца Птицын. Тот прошёл и сел рядом с ним.

— Обнаглели! Совсем страх потеряли! — проворчал Еленин.

— Нечего моих сотрудников совестить! — продолжал бубнить Птицын. — Ишь, моду взяли!

Еленин взволнованно посмотрел на Фирсова — тот что-то писал в своём блокноте.

— Так я ж почему опоздал? — принялся оправдываться Кравец. — Новости у меня, товарищи. Видели в городе нашего немца.

— Вот вам и результаты! — проворчал Птицын. — Меньше бы здесь собирались — так, может, что ещё бы накопали.

Все вопросительно посмотрели на Фирсова.

— Хорошо… просто очень хорошо, Степан Маркович, — сказал тот. — Просто замечательно! А скажите, мой дорогой товарищ: как он выглядел? Говорил ли с кем, было ли что у него в руках? Возможно, он общался с другими диверсантами или с кем-нибудь из пособников — это очень важно знать.

Кравец весь распрямился и посмотрел на Птицына. Тот кивнул.

— В первый раз видела его одна женщина на рынке, потом уже другая его в трамвае признала. На Ставропольской он сел, а вышел на Фадеева. Потом один мой паренёк его возле ткацкой фабрики приметил. Наш немец в машину сел, в такси. А вот где он прячется, не знаю пока, но мои люди в этом направлении работают. Ах да… Ни с кем он особо не общался, только у торгашки базарной про краску для волос спросил. Когда в трамвае ехал, портфель при нём был — судя по всему, очень тяжёлый. Когда в такси сел, так мой парнишка, к сожалению, номера не разглядел — по вечёре это было. Так что следов особых нет. А самое из всего этого странное — то, что каждый раз наш Краузе был в разной одежде. На рынке — в плаще и шляпе, в трамвае — в фуфайке и кепке, а когда прохаживался у фабрики, перед тем как на такси уехать, в капитанской форме был. Вроде в лётной, но это неточная информация. В общем, полный кордебалет!

— Не кордебалет, а бал… костюмированный, — сострил Васин. — Только вот не совсем обычный. Костюмированный бал-маскарад с одним участником.

Фирсов задумался.

— Жаль, что информация такая скудная… скудная и противоречивая, но всё равно это уже успех. Поздравляю вас, товарищи, с первыми результатами нашего расследования! Всё очень даже неплохо. Теперь мы точно знаем, что Ральф Краузе в Самаре… простите, в Куйбышеве. Жаль, что не удалось выяснить, прибыл ли он к нам один, или в городе уже вся его группа. Возможно, они будут проникать в город поодиночке. — Он принялся энергично тереть подбородок. — Жаль, что мы до сих пор не знаем ничего ни о численности группы, ни о нашем таинственном Имитаторе.

— Дайте время и работать не мешайте — и поймаем мы всех ваших Имитаторов! — сказал Птицын.

— Всё равно расследование пока в тупике, — констатировал Еленин. — Вопросов больше, чем ответов.

В этот момент в коридоре послышался топот, и в кабинет влетел запыхавшийся Трефилов. Он бесцеремонно подбежал к столу, сел и ухватил за рукав Птицына.

— Есть! Есть наш немец, Владимир Иванович! — Увидев строгий взгляд непосредственного начальника, Антон кивнул к Еленину. — Ой, здрасьте, товарищ майор!

— Не «здрасьте», а «здравия желаю»! — Еленин покачал головой и отвернулся.

Антон схватил стоявший на столе графин, налил себе стакан воды и выпил залпом.

— Уффф… запыхался совсем! Бежал как угорелый! Так вот, выследил мой парень нашего немца. Он на Фадеева комнату снимает, у тётки там одной. Дом номер три. Тётка та глуховата и ни видит ни черта, зато за комнаты свои дерёт втридорога.

— Что за тётка? Фамилия как? — спросил Птицын.

— Фамилии не знаю, а зовут… не то Авдотья, не то Анастасия, — поведал Антон. — Главное — мы знаем теперь, что наш немец выдаёт себя за инженера с авиационного завода, эвакуированного к нам из Воронежа. Приехал, поселился, живёт один. Каждый день ходит куда-то, но явно не на работу, потому как возвращается не только вечером, а бывает, что и днём, и за полночь, а то и под утро. Как-то так.

— Это твой информатор от Авдотьи вашей узнал? — задал очередной вопрос Птицын.

— Не от неё, от соседей. Там девчушка одна у немца нашего в соседях живёт. Мамка ей курить не разрешает, а мой приятель ей целую пачку презентовал — вот она и разговорилась.

— Значит, с соседями он всё-таки общается? — вмешался в разговор Фирсов. — Это хорошо. А что ещё твоя любительница покурить рассказала?

Антон рассмеялся и сказал:

— Ещё сказала, что супруга к нашему липовому инженеру должна приехать — тоже из Воронежа, но попозже. Он сам это рассказывал. Детей у них нет, а супруга тоже на заводе работает, должна вот-вот прибыть.

— Значит, жена, из Воронежа, работает на заводе. Что нам это даёт? — Фирсов поднялся и принялся ходить по комнате. — В трамвай он садился на Ставропольской — что у нас там находится?

— Стадион!.. Парк!.. Детский сад… Да там и до воинской части рукой подать, — стали перечислять все разом.

— Ещё его видели в лётной форме, ещё с портфелем, тяжёлым… Ещё он покупал краску — возможно, для мнимой жены. Жены… жены… жены… — повторял Фирсов отрешённо.

— Помнится, вы предполагали, что наш Имитатор может быть женщиной, — не совсем уверенно начал Птицын. — Думаете, эта она и есть?

Фирсов пожал плечами.

— Очень возможно… даже очень-очень возможно, и надеюсь, мы скоро это выясним.

Накануне Птицын лично опросил в отделе Катьку Мялькину — ту самую девчушку, которая за пачку папирос рассказала Антошкиному информатору о жильце дома номер три по улице Фадеева. Рыжеволосая растрёпа с хитрыми глазёнками и курносым носиком повторила слово в слово то, что уже поведал оперативникам Трефилов.

Инженер, из Воронежа, приехал по разнарядке. Зовут дядя Гена. Фамилию не знает. Как-то раз дядя Гена попросил Катьку купить свежую газету, и когда та зашла в его комнату, то приметила на серванте фото молодой женщины. Увидев, что маленькая соседка с интересом рассматривает фото, дядя Гена пояснил: «Жена моя. Она тоже скоро подъехать должна, тоже будет работать на заводе». Птицын снова показал девочке фото.

— А ты уверена, что это именно он?

— Так не слепая же я! — отвечала Катька. — Он это, дяденька милиционер, можете не сомневаться! Только одет он сейчас чуть поплоше, чем на вашей карточке, но опрятненький, и лицо у него немного усталое, а так — он, честное пионерское!

— А дядя Гена на свою работу постоянно ходит? По утрам или как?