Александр Охотин - Почка на экспорт

— Тоже мне, пейджер на ножках, — фыркнула Наташка.

Лёша покраснел, напрягся, но при мне ругать сестру не стал.

— Дома поговорим, — пообещал он. — Марш с улицы, кому сказал?

Наташа приняла независимый вид и явно ждала от меня поддержки. Я с интересом изучал расположение звёзд в ночном небе.

— Иди, сейчас буду, — вздохнула она, так и не дождавшись помощи с моей стороны.

Брат потоптался ещё немного, но быстро продрог на стылом ветру и поспешил скрыться в спасительном тепле квартиры.

— Смотрю, ты и брата не больно слушаешься, — укоризненным тоном произнёс я.

— Ещё чего не хватало, — вздёрнула нос Наташа. — А ты, предатель, даже не заступился за меня!

— Разве? — удивился я. — Впрочем, может быть. Как бы то ни было, давай прощаться.

— Уже? — протянула она. — Может, ещё что-нибудь обсудим?

— Ты посмотри на себя, пингвин в тапочках. Совсем ведь окоченела. — Я взял её руки в свои. Они напоминали две ледышки.

— А поцеловать перед сном? — Наташка подставила мне губы.

Я не стал спорить. Вместо этого молча развернул её и подтолкнул к крыльцу. Наташа разочарованно оглянулась, но потом махнула рукой, поняв, что большего от меня не добиться, и побежала домой.

Я закурил и неторопливо побрёл к своему подъезду. На улице воцарилась присущая ночи тишина, лишь где-то далеко завывала сирена спешащей на вызов машины. Докуренная сигарета упала на землю, выбив при падении сотни искр, тут же подхваченных ветром. Темнота упала на город, утверждая ночь в её правах.

После утреннего совещания Бакутин попросил меня задержаться. Я присел в конце полированного стола, пережидая, пока все покинут кабинет и гадая о причинах, заставивших шефа задержать меня. Он поёрзал в кресле и доброжелательно улыбнулся.

— Ну что, Александр Александрович, вошли уже в рабочий ритм после отпуска?

— Вошёл, — осторожно подтвердил я.

— Вот и славно, — непонятно чему обрадовался Борис Альбертович. — А у меня для вас приятное известие.

Жизнь нечасто балует меня приятными сюрпризами, поэтому я насторожился.

— Какое же, если не секрет?

— Разве от вас могут быть секреты. Вы ведь, если не ошибаюсь, спите и видите себя великим сыщиком. Или я не прав? — прищурился он.

Так, речь, видимо, опять идёт об этой злополучной фотографии. Чуяло моё сердце, что стану объектом насмешек.

— Спать, предположим, сплю, — ответил я. — Но вот чужой славы мне не надо. У меня своих забот по горло.

— И то верно, — согласился шеф. — Ну что ж, могу вас обрадовать, Александр Александрович. Через неделю готовьтесь отправиться в Санкт-Петербург, на курсы повышения квалификации. Завидую вам, честное слово. Сам люблю этот город, да и вы, должно быть, не против погулять по улицам своей студенческой молодости?

Я был против. Нет, в любое другое время, без сомнения, я бы уже благодарил шефа за неожиданный подарок в виде возможности отдохнуть на курсах, пожить в своё удовольствие и вновь ощутить себя молодым и беззаботным. Но только не сейчас. Когда я сказал, что у меня забот по горло, это не было дежурной отговоркой.

Во-первых, мне надо было встретиться с Батоном и узнать, какие такие вопросы появились ко мне у

Гнома. Если уехать сейчас, бросив всё, как есть, мои новоиспечённые знакомые могут решить, что я испугался. Это ещё больше укрепит их в уверенности по части моей мифической вины перед ними, и, вернувшись, я рискую нарваться уже не на любителей порезвиться в холле ресторана, а на гораздо более серьёзные неприятности.

Во-вторых, меня беспокоил Костя. Он легко может наломать дров в моё отсутствие. А друзья детства, на мой взгляд, существуют не для того, чтобы бросать их в трудную минуту.

Ну, и в-третьих, хоть я не хотел признаваться в этом даже самому себе, где-то в глубине души еще теплилась надежда ухватить информацию о происхождении загадочного контейнера, разбившегося при аварии. А потом, потянув за кончик, размотать этот странный клубок непонятностей, самой судьбой в лице Кости подброшенный на моём пути. Почему бы и нет, в конце концов?

— Видите ли, Борис Альбертович, — начал я. — Поездка в Питер и возможность побывать на курсах являются, несомненно, большой удачей для меня. Но дело в том, что именно сейчас я поехать не могу. Вот если бы через месяц-другой…

— Что же за причины мешают вам повысить свой профессиональный уровень? — подняв брови, официальным тоном спросил Бакутин.

Раз уж дело дошло до официоза, ходить надо было только с козырных карт.

— Семейные обстоятельства, — бросил я одну из них.

— Какие? — настойчиво продолжал допытываться шеф, талантливо изображая из себя дядюшку Мюллера на допросе.

— Разнообразные, — уклончиво ответил я, ощутив себя Штирлицем, припёртым к стене.

— Объяснитесь, пожалуйста, — поджал губы шеф. — Если мне не изменяет память, жены и детей у вас в данный момент нет. Так?

— Так, — вынужден был признать я этот очевидный факт.

— Родители ваши уже несколько лет, как перебрались в Москву. Так?

— Так, — снова согласился я.

— С ними, надеюсь, всё в порядке?

— Да.

— Что же за семейные обстоятельства возникли у человека, не обременённого семьёй, родители которого, слава Богу, не доставляют повода для беспокойства? — Бакутин откинулся в кресле, скрестив руки на груди и пронизывая меня инквизиторским взглядом.

— Всё дело в том, Борис Альбертович, что я как раз подумываю, не обременить ли себя семьёй. В общем, сейчас наступил крайне сложный период в моей жизни, — я даже зажмурился, от души надеясь, что появившаяся на лице гримаса в полной мере даёт представление о душевных терзаниях, грызущих меня.

— Да? — опешил Бакутин.

— Да, — ответил я, честно глядя ему в глаза. Кому из нас не приходилось прибегать ко лжи для пользы дела?

— Гм. Кто же, так сказать, ваша избранница? — пришёл в себя, наконец, Бакутин.

— Не хотелось бы раньше времени распространяться на эту тему, — потупился я.

— Не ожидал, не ожидал. Ну что ж, должен признать ваши аргументы достаточно убедительными.

Личная жизнь есть личная жизнь. Послушайте, а речь, случайно, идёт не о Наташе Богдановой? — обрадовался своей догадливости шеф.

— С чего вы взяли? — вскинулся я.

— Коллектив у нас, скажем так, небольшой, все на виду. Мне сказали, что вы проводите вместе не только служебное время…

— Кто?! — пришла моя очередь побыть в шкуре Мюллера.

— Я уж и не вспомню. Но в любом случае, рад за вас. Она, правда, несколько моложе…

— Всего на семь лет! — возмутился я.

— Это мелочи, вы правы. Что ж, я вас больше не задерживаю.

Промычав что-то невразумительное, я пулей вылетел из кабинета. Этого мне ещё не хватало! Беспроигрышный, казалось бы, ход обернулся против меня. Я дал себе торжественную клятву никогда больше не лгать. Даже в интересах дела. Откуда же в отделении появились эти дурацкие слухи? Бред какой-то, решил и, повернувшись на месте, чуть не столкнулся с подошедшей медсестрой.