Александр Охотин - Почка на экспорт

— А почему мобила твоя отключена?

— Да ну её, — отмахнулся я. — Того и гляди, забуду где-нибудь. Рассказывай, удалось что-нибудь узнать?

— Записывай адрес Батона, — скомандовал он. — Гоголя 4, квартира 17. Живёт один. Только поосторожнее с ним. Кстати, что ты собираешься делать?

— Поговорю с ним, и только, — успокоил я.

— Знаю я эти разговоры, — проворчал Олег. — В любом случае, Саня, возникнут осложнения — звони. Хорошо?

— Договорились. Спасибо за всё, дружище, — и я дал отбой.

Улица Гоголя. Если не ошибаюсь, расположена где-то в Восточном. Кстати, на территории Гнома. Тем лучше. Заодно и осмотрюсь в этом районе. Сейчас ехать на переговоры с Батоном рано, решил я, оккупировав диван и включая телевизор. А вот часикам к десяти будет самое время. Приглушённое бормотанье, доносившееся с экрана, действовало усыпляюще. Расслабившись, я не стал противиться неизбежному и крепко уснул.

Когда я проснулся, за окнами было уже темно. Взглянув на часы, я удивлённо чертыхнулся. Оказывается, я проспал не только остаток дня, но умудрился захватить ещё и часть давно наступившего вечера. Пора было собираться, чтобы нанести визит моему новоявленному знакомцу Батону.

Вечер выдался тёплым. Природа, видимо, окончательно решила раздобриться и побаловать нас напоследок. В небе, правда, болтались какие-то подозрительные тучки, но я самоуверенно понадеялся на лучшее и зонт брать не стал.

Добравшись до Восточного, я долго плутал в незнакомых переулках, разыскивая нужный мне адрес и ругая себя, что поленился при дневном свете съездить и заблаговременно найти дом Батона. Если указатели улиц ещё просматривались кое-где, то номера домов, просто-напросто отсутствующие, представляли большую сложность для обнаружения. Восточный — это рабочая окраина, бывшая когда-то спальным районом. Теперь же у многих его жителей отпала необходимость добираться по утрам на давно не работающие предприятия. Поэтому Восточный постепенно превращается в маленький городок в пределах большого Города, стремительно ветшая и превращаясь в трущобы.

Кругом виднелись обезображенные остановки общественного транспорта и разбитые фонари. Редкие фигуры прохожих спешили с наступлением темноты укрыться за дверями квартир. Вольготно чувствовали себя на фоне этих декораций лишь стайки подростков да расплодившиеся в последнее время многочисленные дворняги, шныряющие по своим собачьим делам.

Дом на улице Гоголя, обитель Батона, выглядел, напротив, прилично. Новая девятиэтажка удобно расположилась среди рощицы, возносясь вверх и доминируя над окружающими её пошарпанными зданиями. Я попытался определить, где находятся окна Батона и горит ли в них свет, но из этой затеи ничего не вышло. Планировка дома была мне незнакома, так что пришлось просто подняться на нужный этаж и нажать на звонок, утопленный в стену рядом с железной дверью. Из квартиры чуть слышно донеслась трель, но открывать двери никто не спешил. Видимо, хозяин ещё не вернулся домой.

Что ж, значит, пришла пора опять применить свои отработанные в детстве навыки специалиста по чужим замкам. В этот раз, правда, я подготовился основательней, чем в виварии. Если так и дальше пойдёт, усмехнулся я, то скоро можно будет всерьёз подумать о перемене профессии. Осмотрев двери, я пришёл к выводу, что на сигнализацию квартира не сдана. Уже проще. Не хватало мне ещё объясняться с нагрянувшей тревожной бригадой из какой-нибудь охранной конторы. Я погасил свет на лестничной площадке, чтобы меня случайно не заметил с улицы какой-нибудь бдительный сосед, зажёг маленький карманный фонарик, дающий тонкий, но сильный луч света, и достал из кармана заранее приготовленное подобие отмычки.

Итак, что мы имеем. На железной двери стоит цифровой замок, код которого в свете фонаря был доступен всем желающим благодаря грязным пальцам Батона, оставившим чётко видимый след на нужных клавишах. Эх, видимо, не научили его в детстве руки мыть, не прочитал вовремя сказку про Мойдодыра — и вот к какому результату это привело.

Размышляя о необходимости правильного воспитания детей, я натянул на руки тонкие хирургические перчатки из латекса, прихваченные на работе, и, открыв кодовый замок, потянул на себя железную дверь. Она легко поддалась, скользя на петлях. Открывшаяся моему взору вторая дверь была оснащена достаточно несложными замками. Один из них, правда, имел весьма устрашающий вид и открываться должен был солидным фигурным ключом. Он-то и сдался первым после несложных манипуляций отмычкой. Со вторым пришлось повозиться немного дольше. Наконец и он щёлкнул, устранив последнюю преграду на пути в жилище Батона.

Я вновь включил свет на лестничной площадке и, аккуратно прикрыв за собой дверь, вошёл в квартиру. Две большие комнаты, довольно бестолково обставленные, и кухня с остатками то ли обеда, то ли ужина, хранящая следы попойки. Я прошёл в зал и расположился в кресле, стараясь устроиться максимально удобно — процесс ожидания мог сильно затянуться.

Однако Батон не заставил себя долго ждать. Не успел я решить, стоит ли курить в квартире и не насторожит ли запах табачного дыма её владельца, как в замке скрежетнул, поворачиваясь, ключ.

Моля бога, чтобы Батон был один, я тихонько перебрался в угол, став так, чтобы явить собой небольшой сюрприз для хозяина.

В прихожей вспыхнул свет, и послышалось сопение. Потом шаги прошлёпали на кухню, стукнула дверца холодильника и послышался звук льющейся в стакан жидкости, после чего Батон отправился в зал.

Не обращая никакого внимания на меня, сжавшегося в своём углу, он упал в застонавшее кресло, ткнул пальцем в пульт телевизора и с видимым удовольствием уставился на оживший голубой экран.

Показывали какой-то боевик, один из тех, где герой сотнями валит на землю своих глупых и злобных противников, проливая при этом реки крови. Я, честно говоря, такие фильмы терпеть не могу, насмотрелся в своё время, как оно всё выглядит на самом деле. Поэтому вылез из своего укрытия, встал за спиной у киномана, увлечённого переживаниями за судьбу главного героя, и громко сказал поучительным тоном:

— Пить в одиночестве — первый шаг на пути к алкоголизму, Батон.

Ценитель голливудской продукции выронил стакан, до половины наполненный янтарной жидкостью, и, подскочив на месте, повернулся ко мне:

— Ты?!

Да, его никак нельзя было назвать гостеприимным хозяином. Мало того, что он забыл поздороваться, так ведь ещё и попытался ударить меня, целя, между прочим, в лицо. Этого я ему позволить не мог — вряд ли меня поймут шеф и сослуживцы, появись я завтра на работе со здоровенным синяком под глазом. Поэтому я, слегка уклонившись в сторону, потревожил его и без того порядком истерзанную алкоголем печень прямым ударом и тут же добавил наружной поверхностью стопы по коленной чашечке.