Марина Серова - Нокаут по наследству

— А как они познакомились? — спросил Миша.

Клара Николаевна задумалась.

— Не помню, — призналась она.

— Значит, не так уж это и важно, — заключила я.

Инесса уронила на пол чайную ложку. Подняла, положила в раковину. Тихо вернулась на свое место.

— Так вот все и шло своим чередом, — продолжила Клара Николаевна. — Потом мой сын окончил школу и ушел в армию, а сын Ларисы, Вадик, как раз учился в средних классах. И вот тут, наверное, все и началось. Или закончилось, я даже не знаю, как будет правильно.

Дело в том, что Боря и Лариса так и жили в гражданском браке. Официально свои отношения они не оформляли. С Борей я на эту тему, понятное дело, не разговаривала, а вот Лариса сама как-то поделилась. Мол, им и так хорошо. Так вот она сказала. И невесело так рассмеялась. Я все списала на алкоголь. Мы во время этого разговора сидели у меня, отмечали Рождество. Боря в это время уже спал, а Вадик ночевал у какого-то своего друга. Выпили мы совсем по чуть-чуть, но ей хватило. Вот и разоткровенничалась.

— Значит, жили не очень ладно? — осторожно поинтересовалась я.

— Она заскучала, — сказала Клара Николаевна. — Боря же, как сноп сена — тихий, какой-то бесцветный… Всегда таким был. Ни шарма, ни лоска. Мужик должен быть чуть-чуть самцом, даже если по жизни он выглядит как вчерашний сырник. А этот… Вечно со своими книгами. С утра иногда встречала его. Спускался в магазин за какой-нибудь мелочью. Круги под глазами, башка лохматая, рубашка не на те пуговицы застегнута. Работал, говорит, ночью. Ужас. Лариса была моложе его всего на несколько лет, но не хотела записывать себя в радетели спокойного, размеренного быта. Ей нужен был драйв. Она стильно одевалась. Обожала суету, шумные застолья, любила гостей. Когда они съехались с Борисом Семеновичем, Лариса попыталась как бы привить ему любовь к такому образу жизни. У них частенько играла музыка, а на лестнице кто-то из гостей сидел, курил, — Борис Семенович не любил этого, поэтому все дымили за пределами квартиры. Но со временем все эти тусовки сошли на нет. То есть Борис Семенович не запрещал Ларисе жить весело и шумно. Наоборот, он дал ей свободу, но сам в этом не участвовал. Она с гостями танцует, а он сидит у себя и работает. А потом она как-то сама, что ли, поняла, что хватит уже.

— Это и было главной причиной их расставания? — спросил Миша.

— Одной из, — ответила Клара Семеновна. — Они не совпадали в плане темпераментов. Но для того чтобы понять это окончательно, им потребовалось несколько лет. Вадик тогда уже вырос. Не скажу, сколько лет было, но то ли школу уже окончил, то ли вот-вот должен был…

— А другая причина? — напомнила я.

— С Вадиком у Бориса Семеновича не сложились отношения, — негромко сказала Клара Николаевна. — Мальчик был трудным. Они ссорились, и иногда об этом знал весь дом. Лариса обронила как-то: «Не знаю, что с ними обоими делать».

— Значит, вот оно что… — пробормотал Миша. — Печально, печально.

Инесса встала из-за стола с чашкой в руке. Потрогала чайник, налила воды в чашку. Вернулась на место. Я следила за ней краем глаза. И, черт меня возьми, я понимала, что творится у нее в душе. Мне показалось, что она все сильнее чувствует себя в этом доме лишней. Здесь все было для нее чужим. Здесь жили какие-то люди, о которых она ничего не знала. Спали, ели, принимали ванну. Болели. Любили. Обижались, страдали, смеялись. Хранили свои вещи на полках, готовили на плите еду. А теперь то, что осталось после них, стало собственностью того, кто об этом ничего не знал. И теперь нужно было со всем этим «багажом» что-то делать.

— Они точно не были официально женаты? — встрял Миша.

— Точно, — успокоила его Клара Николаевна. — Я бы знала.

— Вы уверены?

— Боря сделал меня своей ключницей. Доверял мне. Поверьте, если бы у них с Ларисой все было по закону, мне бы рассказали.

— Надо бы проверить, — решительно заявил Миша, в котором включился истинный поборник соблюдения законов. — Я вам верю, Клара Николаевна. Но тут наследство, и довольно солидное. А вдруг все же, кроме Инессы, появится еще кто-то, кто захочет это получить?

— Снова здорово, — раздраженно произнесла женщина. — Говорю же: они не были женаты. Кого вам еще бояться-то?

Я отставила чашку и достала удостоверение частного сыщика. Клавдия Николаевна растерялась.

— Господи, а это еще зачем? Я думала, что вы подруги…

— Я должна была сделать это раньше.

Проще было все ей рассказать, чем выдумывать легенду о том, что я действительно дружу с Инессой, а нотариус Миша от нечего делать решил прошвырнуться с нами в Москву. И в этом мне вдруг неожиданно помогла именно моя клиентка.

— Понимаете, — обратилась она к соседке, — я все еще привыкаю к мысли, что стала наследницей. И чувствую себя здесь, поверьте, не как дома. Я просто хотела разобраться на месте. А вдруг здесь какая-то ошибка и дядя Боря завещал свою жилплощадь кому-то другому. Ведь всякое бывает, согласитесь?

— Соглашусь, — кивнула Клавдия Николаевна. — Но Боря несколько раз сказал, что все отписал тебе. Словно хотел, чтобы я это лучше запомнила.

— Ну вот, — продолжала Инесса. — Спасибо за то, что верите. Но я не знала о том, что дядя Боря раньше с кем-то жил. И я не знаю, правда, а вдруг они тоже что-то должны получить после его смерти? Законно или нет… не в этом дело. Дело в том, что я переживаю и совсем не разбираюсь в юридических тонкостях. Простите, наверное, это звучит глупо.

— Не глупо, — успокоил ее Миша. — Многим только кажется, что они все знают.

— Кроме того, сейчас происходят какие-то непонятные вещи, — сказала Инесса. — За мной кто-то следит, Клара Николаевна, и мне это не кажется. Я связываю это именно с тем фактом, что я получила наследство.

— Поэтому, — снова вмешался Миша, — я и должен все проверить с точки зрения закона. Значит, говорите, что Лариса и ее сын не имеют права на наследство? Ну, юридически.

— Не имеют, — в который раз повторила Клавдия Николаевна. — Боря говорил именно про племянницу. Уточнил, что оставил все только ей.

— А после этого, как думаете, Клара Николаевна, он не мог что-то изменить? Может, передумал?

— Вряд ли. Я бы знала, — покачала головой соседка. — Завещание он составил задолго до смерти. Когда оформил, то зашел ко мне. Сказал, что если человек что-то может оставить после себя, то это ведь очень хорошо. Дерева, сказал, я не посадил, а с сыном наладить отношения не получилось. Но дом, говорит, имею. Его-то и завещаю племяннице. Я спросила, конечно, про Ларису и Вадима. Боря ответил, что ни Лариса, ни Вадим на квартиру претендовать не могут от слова «вообще». Боря ведь Вадима этого любил как собственного ребенка. Но тот с возрастом все хуже и хуже относился к отчиму.