Галина Романова - Позови ее по имени [litres]

А малой ноет. Разве ему объяснишь? Разве он может понять в четыре своих года, что такое время, как необходимо бывает его иногда выждать?

Сегодня малой в саду. И у Петра появилась прекрасная возможность спокойно поработать.

Старшая дочка пришла со школы, бросила сумку с учебниками, сказала, что к подруге, и умчалась. Даже обедать не стала, хотя он старался, суп варил. Ее любимый – гороховый с копченостями.

– Не хочу, па. Потом, – пообещала она.

Поцеловала отца в щеку, от чего у него тут же в горле встал ком размером с кулак. И убежала.

– Недолго! – крикнул он ей в спину.

– Час, полтора, па. И я дома. Пока, пока.

Он посмотрел на ее грациозно шевельнувшиеся пальчики, выброшенные вверх, и снова начал задыхаться. Не от боли или волнения, от счастья.

Он сумел! У него получилось залатать брешь в их семейном корабле. Они не ушли на дно. Органам опеки не удалось забрать у него детей, как они ни наседали. Они втроем – он и дети – выжили. И они снова семья. Крепкая, дружная.

Да, их мать сбежала с дальнобойщиком. Сбежала в тот момент, когда было особенно тяжело. Когда не хватало каких-то дурацких справок. Когда с работой у него не все так гладко было и холодильник не всегда заполнялся на сто процентов.

Тетки из органов опеки кружили над ним и детьми, как воронье. Его состояние приближалось к отчаянию. Он пару раз останавливался на ступеньках винного магазина, намереваясь взять литр, выпить прямо там и забыться тяжким сном.

Ну, накатило, сил нет!

Слава богу, сдержался. Ни в магазин не зашел ни разу и не напился. А все из-за подростков, которые к нему в тот момент подошли и попросили купить им водки.

– Чё, мужик, тяжело тебе, что ли? – наглел один из них – самый по виду взрослый и борзый. – Ты нам водки купи. А мы тебе на бутылку сверху накинем.

– И сколько вам надо водки? – спросил он, сосчитав их по головам.

Было три парня и две девчонки. Лет по пятнадцать-шестнадцать, не старше.

– Четыре бутылки, – не моргнув глазом, ответил наглец. – Пятая твоя, мужик.

– Обожретесь в слюни, как домой пойдете? – Петр смотрел на деньги в руках парня. – Родители что скажут?

– Родителям не до нас, – ответил за наглеца второй паренек.

– А мы и домой не пойдем сегодня, – вставила девчонка.

А другая фыркнула:

– Заботливый какой! Сам-то сюда за макаронами, что ли, приперся? Твои-то дети где, с кем?..

На него словно ведро ледяной воды вылили. Его дети! А права нахалка.

Где, с кем будут его дети, если он снова примется пить?

Их заберут у него, без вариантов. Разделят. Дочку – в детский дом. Сына – в дом малютки. Он же крохотный еще совсем. Одиннадцать месяцев ему всего на тот момент было.

Их всех растащат в разные стороны. Они потеряют друг друга. И какими они станут без него – его любимые дети? Станут так же вот через несколько лет просить взрослых дядек купить им водки?

Больше он никогда туда не возвращался. И на следующий день нашел в своих бумагах телефон адвоката, который помогал ему с УДО. И попросил о помощи. Попросил защиты от строгих теток из органов опеки. И ему это почти ничего не стоило. Адвокат был очень хорошим человеком. И правильным по жизни мужиком.

И все как-то очень стремительно начало налаживаться. Нашлась работа с нормальной зарплатой. К ней нашлась подработка. Собрались в кучу все нужные справки. И тетки из опеки перестали казаться злобными и вредными. Стали ему помогать.

Одна из них так вообще пару месяцев назад оставалась у них ночевать. Будто из-за его сыночка, у которого внезапно разболелись все зубы. Но Петр точно знал, что и из-за него тоже. Понравились они друг другу, так-то вот.

Она очень умной была – Елена Петровна, умной и милосердной. Ей он сразу позвонил, чтобы совета спросить, после того как с ним мент связался и запросил сведений о бывшем подельнике.

– Лен Петровна, как-то не по понятиям это, – осторожно начал он, когда она почти приказала ему помочь следствию.

– Петр! – строго оборвала она его. – Твои понятия теперь – это твоя семья, твои дети! У вас только все начало налаживаться. Жизнь нормальная началась. Дочка с троек до пятерок в школе поднялась. Учителя ее хвалят. Сын говорить начал хорошо, стишки начал запоминать. Они только поверили в тебя, а ты!

– А ты? – улыбнулся он тогда телефонной трубке. – Ты, Лен Петровна, в меня поверила?

Она коротко ответила «да» и бросила трубку.

А он улыбался весь вечер и утром позвонил молодому капитану и согласился на встречу.

Сидоров заглянул с балкона в комнату. Время близилось к половине второго. Капитан вот-вот должен подъехать.

Хорошо. Он как раз успел нанести клей на последнюю развалившуюся деталь роликов.

Если все схватится, сынок уже завтра может на них снова поехать. На новые ролики пока выкроить никак не удавалось. Надо было дочке к лету кое-что из одежды купить.

Звонок в дверь прозвучал как по расписанию. Петр только-только успел собрать все инструменты и на балконе прибрать.

– Здрасте, – чуть склонил он голову перед молодым парнем и симпатичной молодой женщиной. – Вы ко мне?

Оба, как по команде, сунули ему под нос свои удостоверения. Пообещали не занимать у него много времени и вошли.

Парень хотел пройти в ботинках. Майор Гонителева дернула его за рукав куртки и принялась разуваться. Почувствовала чистоту в его доме.

А оно так и было. Петр каждый день полы мыл и пыль с мебели вытирал. Либо до рабочей смены, либо после. В выходные особенно старался.

– У вас дети? – удивленно воскликнула девушка, останавливаясь у большого семейного портрета на стене в комнате, которую он занимал с сыном.

– Да. Один воспитываю. – И зачем-то признался: – Чуть не забрали их у меня. Еле отбил.

– Поговорим? – вскинула она на него зеленые глаза, показавшиеся Петру очень красивыми.

– Поговорим. – Он показал им на диван, на котором обычно спал и который каждый день убирал и складывал. – Присаживайтесь.

Она начала говорить, даже не успев опуститься на диван.

– Нас интересует ваш бывший… – Она поискала вежливое слово, но сказала как есть: – Подельник Филиппов Олег Степанович. Что вы можете о нем сказать?

– Он опасный, – сказал он первое, что выстрелило в голову.

– В каком смысле? – вставил капитан, лицо которого усеивали веснушки.

Эти веснушки делали парня каким-то неавторитетным. Несолидным. И Петр все свое внимание сосредоточил на майоре. Она была крутая. Это он понял сразу.

– Во всех. – Петр пожал плечами. – Я старался держаться от него на расстоянии. Честно? Видел его всего два раза. Первый раз на суде. Второй на пересылке. Все!

– А как же вы угоняли машины? Вы же состояли в одной группе и… – Зеленые глаза женщины-майора широко раскрылись.