Людмила Мартова - Проклятие брачного договора

– Боря, – позвала она тихонько, – Борис, это я, Дина. Все хорошо. Мы вместе.

У входа в сарай противно засмеялся Вениамин.

– Они жили долго и счастливо и умерли в один день. Кажется, первая часть этого выражения не про вас. Ленка говорила, вы ссоритесь все время. Да и появилась ты по соседству недавно. Но вот второе вам точно обеспечено. Слишком много вы оба знаете.

– И что ты с нами собираешься сделать? – это спросил Борис, который уже тоже сел, прислонившись к стене точно так же, как и Дина. – Утопить в Строгинском заливе?

– Узнаешь в свое время. – В голосе Вени Дина уловила какую-то легкую растерянность, словно он и правда не знал, как ему обставить еще два убийства и при этом выйти сухим из воды. Непростая перед ним стояла задача. Ой непростая.

Пока что их похититель вышел из сарая, оставив Дину и Бориса наедине. Лязгнула то ли щеколда, то ли замок. Дина прижалась к плечу Бориса, нащупав холодными руками его пальцы. Они – теплые, мягкие – плотно сплелись с ее, то ли успокаивая, то ли защищая.

– Не могу себе простить, что так глупо попался, – прошептал Борис Дине в ухо. Его теплое дыхание отогревало заледеневшие мочки, даже волосы, казалось, оттаяли. – И ведь знал, что ты полезла в самое пекло, но решил, что буду настороже и справлюсь. Самонадеянный дурак.

– Не казни себя. Я тоже попалась. Вошла в дом, увидела на кровати связанную Лену и бросилась к ней, позабыв обо всем на свете. Этот Веня специально использовал беременную жену как подсадную утку. Сволочь.

– Да, он действительно сволочь. Но нам с тобой нужно думать не об этом, а о том, как отсюда выбраться.

– Ты не позвонил Бекетову?

– Нет, идиот. Поговорив с тобой, я прыгнул в машину и помчался сюда, понимая, что ты в беде.

– И телефон у тебя, естественно, тоже отобрали.

Борис невесело усмехнулся:

– А как же. Этот Веня – сволочь, но не дурак.

– Слушай, как странно, – медленно сказала Дина, – я только сейчас вспомнила. Все силилась, но никак не могла поймать что-то важное, что у меня крутилось в голове. А ведь, пожалуй, у него нет никакого алиби на время убийства Павла.

– Давай детали, – скомандовал Борис, словно они и не валялись со связанными руками и ногами в старом, холодном и чудовищно загаженном сарае.

Дина начала с самого начала, повторив все то логическое умопостроение, которое до этого выкладывала Вениамину. Вот только дойдя до алиби, остановилась.

– Понимаешь, он говорил и мне, и полиции, что никуда не выходил из дома в тот вечер. И об убийстве Попова узнал только тогда, когда полицейские пошли в поквартирный обход. Но он солгал. Мне Лена говорила, что в тот вечер Веня выходил в магазин. Она рассказывала, что в день убийства Павла вернулась с ночного дежурства, напекла мужу сырников на завтрак и легла спать. Да, точно, она еще говорила, что в больницу привезли тяжелого пациента, поэтому она всю ночь была на ногах и в день убийства спала долго, почти до четырех часов вечера. А дальше она сказала: «Я чаю попила, тут Веня из магазина вернулся, свежей малины мне принес. Я ее так люблю, малину, вот он меня и балует. А потом уже шум в подъезде поднялся». Понимаешь?

– Чего ж тут не понимать. Получается, что в момент убийства этот самый Вениамин вполне мог поджидать Павла в подъезде. Он заранее прихватил из дома тяжелый предмет. Любопытно, что это оказался бюст Пушкина. Странный выбор орудия преступления.

– Ничего странного. Бюст тяжелый, держать его удобно, – пожала плечами Дина. – Кастета у него не было, биты тоже, да спрятать его под одеждой проще, чем условную биту. Бюст вполне себе орудие, ничем не хуже другого. Когда он отправлялся караулить Павла в подъезд, он захватил его с собой.

– Значит, он подкараулил Павла, ударил его, забрал ктубу, а потом спокойно ушел в магазин за малиной для своей женушки, чтобы обосновать, зачем он выходил из квартиры, если окажется, что его кто-то видел. Но ему повезло остаться незамеченным. К тому моменту, как он вернулся, тело никто не обнаружил, и оно так и лежало в подъезде. Я думаю, что он как раз успел подняться к себе на пятый этаж, как в подъезд зашла ты.

– По времени сходится, – медленно сказала Дина. – сначала он вымыл бюст и поставил его на место, а потом решил, что хранить дома орудие убийства довольно опасно. Конечно, на Веню никто не думал, но береженого, как говорится, бог бережет. Выносить Пушкина из дома было тоже небезопасно. Его могли найти в мусорных баках. Поэтому он спрятал бюст в квартире Ефимия Александровича. Даже если бы его нашли, это запутало бы следствие еще больше. Вот только совершенно непонятно, зачем профессор впустил его в квартиру.

– А он его и не впускал, – медленно сказал Борис. – Динка, мы совершенно выпустили из виду одно из слагаемых этого уравнения. Точнее, мы все время держали его за скобками, а это в корне неправильно. У Вени был и есть сообщник.

– Конечно, есть, – согласилась Дина. – Это твой распрекрасный Макс. Правда, я не понимаю, какова его роль, потому что Игоря Петрова совершенно точно убил тоже Веня. Столкнулся с ним случайно в подъезде, испугался, что тот его выдаст, и убил. Правда, вряд ли он носил с собой все тот же бюст Пушкина, тем более что это убийство он заранее не планировал, оно получилось спонтанно, но, может, у него кастет в кармане был или еще что тяжелое.

– Ты не можешь понять роль Макса, потому что в этом деле у него не было никакой роли. – Борис вдруг нагнул голову и поцеловал Дину сначала в розовый завиток уха, а потом в самый краешек губ, нежно-нежно.

От его поцелуя все мысли тут же выветрились у нее из головы, как будто за мгновение до этого они и не вели самой важной беседы в их жизни, которая, кстати, очень скоро могла закончиться. Пожалуй, если бы Дине сказали, что ей придется провести в этом сарае пару недель, но все это время чувствовать тепло Борькиных губ, она бы согласилась, не раздумывая. А она еще удивлялась, как люди могли жить и любить в гетто, как будто вокруг не было страха смерти. Любовь не имеет ничего общего со страхом смерти. Более того, она его побеждает. И, придя к этой мысли, Дина вдруг рассмеялась.

Смех ее зазвенел колокольчиком, Борис отодвинулся осторожно, посмотрел, не сердится ли она, и, видя ее счастливое лицо, тоже засмеялся, ласково и совсем необидно. По крайней мере, глупой младшей сестрой Дина себя больше не чувствовала.

– Погоди, – сказала она, вернувшись мыслями к главному. – Ты сказал, что Макс не был пособником Вениамина, но сообщник у него все-таки был. Тогда кто это?

– А ты не догадываешься?

– Нет. Аспирант Егор?

– Ах ты боже мой. Да при чем здесь Егор! Он и мухи не обидит. Сообщником Вени была его жена.

– Лена?!!

– Ну да, конечно, Лена. Сама посуди, ну больше же некому.