Дмитрий Гавриленко - Азарт [СИ]

— А это вилами по воде нацарапано. У меня на руках договор с вашим клубом «Общество теоретиков», заверенный печатями и подписями. Его пункты с моей стороны выполнены. Итак, вы, уважаемые господа, надеялись услышать от неоперившегося сыщика брехню, упакованную в специально изготовленные фантики. Она заключалась в том, что Лысый, находясь в этом самом кабинете, умер от внезапной остановки сердца. Для чего понадобилась долбаная ложь? Надо было убедить членов других клубов: у вас руки чисты. Если, помимо официального следствия, ещё и частный детектив подтверждает случайность смерти Льва Давидовича, то всё получается шито-крыто, комару носа не подточить. Честно говоря, так бы оно и получилось, если бы…

Распахнулась двустворчатая дверь — появился слуга в белой манишке и такого же цвета брюках. Он расставил на столе бутылки, покрытые испариной, за ним другой элегантный слуга поставил фужеры и миниатюрные рюмки. Закуски не было подано никакой. Ни один из присутствующих не притронулся к напиткам, хотя пузатые бутылки оказались откупоренными. Рябинкин продолжал:

— Если бы не одно сногсшибательное обстоятельство.

Члены «Общества теоретиков» затаили дух, хотя на их физиономиях покоилось уставшее равнодушие, которому конца-краю нет. Рука Усатого замерла под столом.

— Мне удалось установить, что результаты видеонаблюдения за тот злополучный день 17 августа текущего года на интересующем нас объекте, — сыщик метнул взгляд в глазок видеокамеры на стене, — удалены.

Брехливый криво улыбнулся, потёр указательным пальцем мочку уха и произнёс:

— Очень хорошо, что удалены. Профилактика системы.

— Такую профилактику, — сыщик снова переглянулся с видеокамерой, — в данном богоспасаемом кабинете не проводили ни разу.

— Лейтенант, мы даём вам старлея, — Волосатый указал себе на плечо, обещая повысить Рябинкина в звании.

— За что старлея? — вскипел Брехливый. — Разуйте глаза, олухи: перед нами брехун и демагог.

— Не нужно старлея, — успокоил его детектив. — Я уже не служу. Итак, я пришёл к выводу: видеозапись удалена не случайно. И оказался прав. Вспомните, тряхните недавним: Лысый в коме, перед каждым из вас мобильник, тем не менее ни одна рука не нажала кнопку, чтоб вызвать для своего коллеги скорую. Вы торчали, как бревна с глазами. И это не было шоком. Намеренно выжидали, когда товарищ окочурится и вмешательство эскулапов станет бесполезным. Налицо дотошно спланированное убийство. У меня есть знакомый специалист, которому удалось восстановить видеозапись преступления.

Если бы на стол приземлился инопланетянин, одноклубники не были бы так поражены. Усатый стал поглаживать с левой стороны усы. Бровастый потёр правой рукой бровь. Волосатый недоверчиво усмехнулся.

— Так-так, — прошептал он. — И каким же хреном сие обернётся? Разве тут не естественная растерянность с нашей стороны? Верный товарищ, близкий человек ни с того ни с сего грохнулся на пол. И мы должны воспринять падение с олимпийским спокойствием? Продолжать попойку? Нет, молодой человек, рановато лапшу на наши уши вешать.

— А я не собираюсь лапшу вешать. Я предъявляю обвинение в умышленном убийстве.

— Паз-з-звольте! — заикаясь, выкрикнул Брехливый. — Вы вешаете мокрое дело. Зачем нам лишать жизни собственного шефа?

— Да, зачем? — вторил Волосатый.

— Вам видней! — Ефим окинул взглядом комнату. — Вероятно, сочли, что миссия Лысого на земле и в клубе выполнена, он может шествовать на покой.

— Какая такая миссия? — нахмурился Усатый.

— Ваш бывший коллега — внук генерала, создавшего общество теоретиков. Народ верил ему. Поэтому вы избрали Льва Давидовича председателем и поручили это общество разрушить.

— И на кой чёрт его, позвольте спросить, разрушать? — Бровастый вскинул в искреннем удивлении обе лохматые брови.

— Вы посчитали миссию клуба выполненной. Гипервек диктует новую скорость, бешеный ритм жизни. Не успеваешь — остаёшься на бобах. Хватай хотя бы то, что плохо лежит. Вы схавали почти всё имущество теоретиков, старых и новых. Прибрали к длинным загребущим рукам. Особым шиком представлялось то, что именно внук создателя сокрушит ставшие ненужными здание и фундамент.

— Молодой человек, — Брехливый готов был выпрыгнуть из ослепительно чистой рубашки, — мы даём вам ещё две звездочки, отныне вы — капитан.

— Чего? — Усатый потемнел лицом, впившись глазами в Ефимову переносицу. — Расстрелять, и делу венец.

— Стрёмно как-то, — поёжился Брехливый.

— Ни фига не стрёмно, — Усатый сделал указательный палец дулом револьвера. — Пух-пах — и прах. Чересчур много разнюхал.

— Не получится, господа, — сыщик притворно вздохнул. — Я не генеральский сынок и не такой лох, как вы воображаете.

Он засунул руку в карман и вытащил небольшой пистолет.

— Перестреляю всех в пределах необходимой самообороны — даже пикнуть не успеете.

— Шта, не я ли говорил не связываться с ищейками? — усмехнулся Волосатый.

— Ты-то говорил, да не предложил ничего лучшего, — укоризненно произнес Брехливый.

— Не ссорьтесь, господа, — шёпотом попросил Бровастый. — Он не сможет ничего доказать.

— Ещё как смогу, — разуверил Рябинкин. — У меня есть неопровержимая улика.

— На пушку берёшь, лейтенант, — Усатый прищурился.

Детектив спрятал оружие в карман и продолжал.

— Главное, не рыпайтесь и вскоре убедитесь: тюрьма по вам давно плачет. У меня в надёжном схроне диск. Его вы смотрели злополучным вечером.

— Как! — Усатый громыхнул с досады кулаком по столу.

— А так, по-простецки, — сыщик показал рукой на стену. — Экран не нужен, фон и так большой и белый. Вы смотрели видео прямо на стене. Генерал — зиждитель вашего клуба, глава как хороших, так и плохих теоретиков — лично пускал в расход мятежников и сплавлял трупы под лёд. Неприятели исчезали один за другим в проруби. Вам пришлось немало перепотрошить архивов, чтоб надыбать запись, возможно, старый компромат. Она не озвучена, зато классно сохранилась. Нож в пузцо Льва Давидовича.

— Кореш, даю тебе полковника, — торжественно сказал Усатый. Бровастый, сидящий рядом, с удивлением воззрился на сподвижника.

— Кой чёрт званиями разбрасываться-то? Подполковника за глаза хватит.

— Нет, господа. Не надо ни полковника, ни подполковника. Я не нарушу профессиональную этику. К тому же это цветочки, завязи впереди. Во второй части речь шла о бабушке незабвенного вашего сердечного друга.

— Я прошу прекратить глумление, наглый шантаж, — взвизгнул Брехливый, потрясая в воздухе мягкой, как будто ватной рукой.

Усатый опять начал копошиться под столом.

— Правда-матка глаза колет? Давайте закруглимся, я подарю вам стальные браслеты, чтоб не вздумали выпендриваться перед служителями закона.