Моника Кристенсен - Голландская могила

– Я бы дорого заплатил, чтобы посмотреть на всё это, – сказал он, – то есть ты прямо взял и залез внутрь? Жаль, у тебя оружия не было – а то ты бы этот манекен ещё и продырявил бы. И тогда всё получилось бы ещё интереснее!

Засмеялся даже Эрик Тведт – сухо и отрывисто, будто закашлявшись.

– И что ты подумал? – осторожно спросил он. – Что нашёл тело? По-моему, это было как-то не особо очевидно.

– Ох, заткнитесь и ешьте, – пробормотал Хаген, глядя в столешницу, – и, кстати, надеюсь, вы никому об этом не растреплете, пока я не объясню все губернатору.

Вскоре в столовую спустился Отто Карлсен с опухшими от недосыпа глазами, и Хагену пришлось заново повторить историю о пораненной руке.

– Это ты и правда глупостей наделал… – тихо отозвался Карлсен, намазывая бутерброд, – предположим – хоть это совершенно неправдоподобно – что ты, в одиночку, посреди ночи, обнаружил труп. И что же ты предпринимаешь? Да просто берёшь и крушишь всё на месте преступления – разбиваешь окна, отдираешь доски и оставляешь повсюду свои следы. Будем надеяться, что тебя никто не видел.

Однако его ночной визит в заброшенное здание не остался незамеченным. Жители Лонгиера уже знали, что произошло в заброшенном доме в посёлке Свердрупа. Совершенно непонятно, кто именно увидел там Хагена или, точнее говоря, кому удалось разглядеть все детали. Может, это был таксист? Или кто-то, возвращавшийся домой после ночной смены? Так или иначе, но слухи уже поползли, подробности наслаивались одна на другую, и в конце концов о том, что произошло, узнали почти все. Местных случившееся явно забавляло, однако и слегка раздражало. «А разве полицейским не нужен ордер на обыск? – спрашивали они друг друга, – и кто теперь должен чинить окно?» Всё это вообще выглядело довольно глупо. В Лонгиере искать безголовое тело бесполезно – его, скорее всего, спрятали в Ню-Олесунне с его пустыми домами, подозрительными шахтами и странными достопримечательностями. И это ещё не говоря обо всех окрестных охотничьих зимовках… Местные склонялись к мнению, что пора бы следователям прекращать колотить стекла в Лонгиере и отправляться на север.

Тем ранним утром в Ню-Олесунне начальник «Кингс Бей» гулял по посёлку и удивлялся сам себе. Обычно в это время суток он крепко спал. Он вообще считал, что тем, кто страдает бессонницей, не позавидуешь. Бывало и такое (правда, нечасто), что в полярную ночь местные уезжали на материк, чтобы отоспаться после полярного дня – на Шпицбергене это у них никак не получалось. Слишком много света действует угнетающе. Летом, когда полуночное солнце безжалостным фонарём висело на небе, на улицах Ню-Олесунна в любое время суток бродили люди с покрасневшими глазами и отрешённым взглядом. Сейчас внимание начальника «Кингс Бей» привлёк небольшой пикап, стоявший возле новой электростанции. Видимо, машинист решил с утра пораньше проверить, всё ли в порядке с дизелями. Ню-Олесунн полностью зависел от электроэнергии. На электричестве работали водяные насосы, канализация, отопление, морозильные и холодильные установки, где хранилось продовольствие, столовая, освещение и система безопасности аэропорта, телефонная станция – да, собственно говоря, вообще всё.

Начальник «Кингс Бей» направился к пристани. Мысли у него были такие мрачные, что он даже улыбнулся. Вообще-то он был оптимистом, но сейчас вынужден был признать, что от зловещей находки на Птичьем мысу ему стало как-то не по себе. И это ещё не говоря о том, сколько дополнительных хлопот их теперь ждёт. Как и другие зимовщики в Ню-Олесунне, он не сомневался, что найденная голова принадлежала кому-то чужому и не имела к ним никакого отношения. Но наверняка никогда не знаешь, и теперь им несколько дней придётся рассматривать худшую из всех возможных версий – что один из жителей Ню-Олесунна убийца. Начальник «Кингс Бей» свернул к гигантским дизельным бакам, стоящим на небольшом холме за портовым складом. Территория была огорожена так, чтобы биологам никто не мешал изучать здесь траву и мхи. Гага свила тут гнездо, скромное, но уютное, из камешков и травинок, выложенное пухом. Сама птичка сидела, не шевелясь, и благодаря пятнистым перьям её вообще было сложно разглядеть. Её блестящие доверчивые глаза внимательно следили за ним. Начальник вздохнул: гаге вряд ли удастся уберечь яйца от песцов, которые в поисках еды каждую ночь совершают набеги на посёлок. Но, возможно, заграждения остановят и песцов? Он вновь остановился и оглядел спящий городок. Вечером сюда заявится толпа народа из Лонгиера и с материка. Где же ему расселить следователей из криминальной полиции? И куда приткнуть журналистов, чтобы те не мешали?

Стоявший у причала «Белый медведь» медленно покачивался на волнах. Спали на борту не все. В кубрике, который также служил и курилкой, беседовали – в кои-то веки мирно – капитан и штурман. От скуки они места себе не находили.

– Знаешь, – сказал штурман, – лучше бы мы вообще положили эту голову обратно в могилу и сразу же двинулись на север. И сообщили бы обо всём, когда уже прошли Кросс-фьорд.

Капитан отхлебнул кофе. Обсуждать этот вариант ему не хотелось. Поступи они так – и ситуация была бы ещё хуже.

– Сейчас-то уже что обсуждать… Мы тут до тех пор, пока ребята из криминальной полиции нас не допросят.

Штурман подбросил в воздух коробок спичек и привычным движением поймал его.

– Ну да. Но согласись – мерзко же, что у нас в лазарете лежит эта голова.

Судно, стоящее на якоре, нередко превращается в сонное царство. Экипаж и пассажиры совсем обленились. Поев, они разбредались по каютам, садились на койки и смотрели в потолок. И всем хотелось поскорее отправиться на север. В управлении губернатора в Лонгиере консультант по культурному наследию Хьелль Лоде взял на себя ответственность за связи с общественностью и на удивление хорошо провёл пресс-конференцию. Сначала он предложил им угощение – кофе с булочками, которые журналисты с благодарностью проглотили. Было раннее утро, однако они понимали, что если хотят поговорить с криминальной полицией прежде, чем следователи уедут в Ню-Олесунн, то придётся явиться на пресс-конференцию. Им раздали папки с информацией, где лежали карты Шпицбергена, архивные снимки голландских захоронений и коротенькая записка о том, что именно полиции было известно о находке. Среди журналистов, которым редко доводилось получать нужные сведения в уже готовом виде, Хьелль Лоде быстро прослыл настоящим героем. Прямо посреди пресс-конференции с грохотом открылась дверь и в зал для совещаний ворвался редактор Опедал, такой рассерженный, что все остальные журналисты замолчали.

– Почему на эту пресс-конференцию не пригласили «Свальбардпостен»?! – спросил он дрожащим от ярости голосом и принялся демонстративно раздавать экземпляры своей газеты, датированные днём позже. Остальные журналисты изумлённо воззрились на статью.