Аркадий Карасик - Кавказский след

Собеседники понимают друг друга с полуслова, каждая фраза и каждое слово легко поддается расшифровке. Да и к чему таиться, когда каналы связи, как московской, так и кавказской, надежно защищены от прослушивания.

Следующее звено криминальной цепочки — московская беседа.

— Твои дельцы пытаются поковыряться в наших делах. Учти — мы с тобой крепко повязаны, в случае провала — соседи по нарам. Если, конечно, доживем до суда и следствия.

— Что ты говоришь? Все идет по плану. Прокуратура положила глаз на подставленного мужичка-прораба, взяли подписку о невыезде, ковыряются в потрохах любовника банкирши. Резервная подставка — авторитет, друг Басова. Правда, пришлось его убрать, попытался выйти из-под контроля… Хотели вместе со следователем, жаль, не получилось… Все идет по плану…

— По плану, говоришь? Тебя берут на понт. На самом деле менты ищут заказчика. Вышли на офис одного из «наших» банков… Данные — железные. Гляди, не оплошай…

— Назови фамилию сотрудника, который пытается досадить вам. Мигом скручу.

— Сам разберешься. Разве нам мало платят, чтобы еще и работать за нас? Друг сказал: еще раз проколемся — ни цента не получим… Кстати, обещанная сумма уже лежит на твоем счету в лондонском банке. Работай, дружище, не забудь о нарах в тюремной камере. Почаще вспоминай — полезно.

И — все. Без вступлений и заключений, без добрых пожеланий и советов. Каждый уровень требует особого рода переговоров, специфики выражений, тембра голоса. Взаимоотношения начальников с подчиненными — сложная наука, не каждому она под силу. Тем более, людям, повязанным интересами, далекими от законопослушания.

Дальнейшие звенья «цепочки», как правило, не связаны с телефонными общениями. Подчиненные вызываются «на ковер», их не уговаривают — происходит привычное воспитание.

Следователь Бабурин еще раз получил «целеуказания» в форме, начисто исключающей иное толкование. Сотрудники уголовного розыска, которые в той или иной степени занимаются делом Басова, тоже прошли через жесткую обработку…

После гибели жены, которая по трагической случайности проходила мимо припаркованного к тротуару «мерседеса», начиненного взрывчаткой, Сергей Петрович жил один. Первое время страшно тосковал, не раз намеревался пустить пулю в висок. Пережил, перетерпел, постепенно пришел в норму.

С тех пор исполнение обязанностей следователя перестало быть для него обычной работой — превратилось в смысл существования. Если он не с"умел обезопасить свою жену, то просто обязан отомстить за нее, защитить других женщин, детей, стариков. И это не обычная громкая фраза, выпущенная для демонстрации жизненной позиции — рычание раненного зверя, потерявшего подругу.

Любой преступник, тем более, убийца, превратился для следователя в личного врага. Если закон не позволяет уничтожить его без суда и следствия — пусть будет так, но вырвать бандита из общества нормальных людей и отправить его вначале в суд, а потом — на зону — святая обязанность человека, потерявшего по вине преступников любимого человека.

Приступая к выяснению обстоятельств любого преступления, Бабурин автоматически искал ниточку к давнему взрыву припаркованной к тротуару иномарки. И, как правило, не находил ее. Естественно, разочаровывался, матерно ругал себя за детскую наивность. С тем, чтобы, рассматривая новое убийство, опять до боли в глазах вчитываться в протоколы допросов свидетелей, сопоставлять их с другими протоколами двухгодичной давности.

Поэтому он и бросился, очертя голову, в омут расследования убийства банкира, хотя имел право поручить следствие районной прокуратуре. Поэтому с легкостью согласился передать числящиеся в его производстве дела другим следователям, сосредоточиться на убийстве Басова.

Сплелись профессиональный интерес и мстительные надежды.

Димка Оборин искал заказчика убийства, Сергей Бабурин — его исполнителя. Подобное распределение обязанностей устраивало обоих. Оборина — в связи с тем, что он с присущим азартом «исследователя» увлекся внедрением в ранее незнакомую ему сферу банковского бизнеса. Бабурин намеревался выйти на след убийц жены.

Правда, эти мечты — явно несбыточны, Сергей Петрович не мог не понимать невозможности отыскать в безбрежности преступного мира затерявшуюся там песчинку. Мало ли в наше время взрывают, режут, расстреливают, почему убийство банкира связано с гибелью жены следователя?

Но бывают ведь случайные совпадения. Вот и Бабурин надеялся на случай…

Следователь встречался с сотрудником уголовного розыска редко, для более частого общения не хватало ни свободного времени, ни особого желания. Оба старались не афишировать свои отношения. В свете непонятных инструкций, полученных ими от начальства, возникли вполне обоснованные опасения — стремление проникнуть в тайну убийства банкира поощрения не вызовет. Скорее — наоборот.

Как правило, встречи происходили по требованию Оборина. И только тогда, когда Димка нуждался в дополнительной информации или возникало желание посвятить напарника в добытые им сведения.

Свидания происходили у многочисленной родни Оборина. Причина — дни рождения, юбилеи, свадьбы. Действительные и придуманные. А что предосудительного в том, что бывшие сокурсники вместе проводят свободное время. Не таятся от бдительного начальства, не прячутся — встречаются открыто. Скрывать обоюдную любовь к крепким напиткам тоже нет нужды — на парткомиссию не вызовут, выговорешника не вкатят, другое время — другие песни.

Вот и на этот раз Димка потряс телефонную трубку торжествующим призывом.

— Серега, не составишь компанию? Понимаешь, двоюродный братец женится, приглашает, а итти на торжество одному не хочется. Так я ему и сказал: ни за что один не появлюсь. А он — пригласи свою телку… С женой, паразит, не приглашает, жена ему — нож острый по горлу… Вот я и решил…

— … меня пригласить вместо телки?

— Серега, не пыли! — так закричал Димка, что пришлось отодвинуть от уха трубку — оглохнуть недолго. — Сегодня в семь вечера встретимся возле моего монастыря. И не вздумай опаздывать — поколочу.

— Не опоздаю…

Бабурин терпеть не мог опаздывать, по его мнению, точность и аккуратность во всем — непременное качество уважающего себя человека. Поэтому уже в шесть вечера сложил в сейф бумаги, оповестил об уходе начальника следственного отдела и двинулся к выходу.

Обычно начальник не поощрял раннее, по его мнению, исчезновение с рабочих мест сотрудников. Воспитанный в старых традициях, он был уверен в том, что пока он сидит в своем кабинете, скучающе оглядывая со всех сторон единственную лежащую на столе бумажку, все подчиненные обязаны стоять «на ушах».