Елена Михалкова - Прежде чем иволга пропоет

– В прямом. Посторонние люди.

– Да ну, брось! Ты же пошутил, да?

– Обидно выяснить, что вы чего-то не знаете? – посочувствовал Илюшин. – Смиритесь.

С минуту они шли в молчании.

Но даже эта странная новость не могла омрачить ликования Кирилла. Какая разница – родители, не родители! Все вышло в точности, как он хотел.

– Я понял, что мы с тобой похожи, когда ты меня спас, – доверчиво поделился он.

– Сергей, а не я.

– Нет, ты! А еще разоблачил Чухрая… Черт, это было офигенно! – Он рассмеялся. – Я тогда понял, как мне нереально повезло. Но я вообще везучий!

– И болтливый.

Кирилл не обиделся – он был слишком счастлив. И потом, его действительно тянуло безостановочно говорить, говорить, говорить… Больше в его жизни не случится такого похода. Некому будет рассказать о себе. После того, что сделала Динка, он не сможет никому довериться. Как, наверное, любой человек, переживший жестокое предательство…

Нет, об этом сейчас не надо.

– Тебе понравится, что я для тебя приготовил, – сказал он. – Кстати, поворачивай. Направо, вон туда.

Сквозь густые заросли малины, в которых Кирилл накануне расчистил проход, они вышли на небольшую поляну. Это была самая высокая точка берега. Отсюда открывался прекрасный вид на озеро.

В середине почти правильного круга травы высилась сосна; у основания темнел прислоненный к стволу обрубок бревна, позаимствованный Кириллом из чухраевской хижины.

Илюшин на озеро не смотрел. Он разглядывал веревочную петлю, змеей свисавшую с нижней ветки.

– Встань здесь, – отрывисто приказал Кирилл.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Еще минута – и финал! Жаль, с ним нет камеры: он бы запечатлел происходящее, чтобы потом пересматривать. Можно, конечно, снять на телефон… Но это не то, не то.

Он накинул Илюшину удавку на шею и, подтягивая веревку, заставил его забраться на чурбак. Закрепил свободный конец на вбитом в ствол металлическом штыре, который тоже стянул у Чухрая. Штырь выдерживал вес человеческого тела, это он проверил заранее.

– Я вообще крайне предусмотрительный, – вслух сообщил Кирилл. – Но это все ерундистика, дребедень, чушь собачья…

Он перевел дыхание. Отошел в сторону, побродил вокруг, выбирая лучшую точку для обзора. Когда он выбьет чурбан из-под ног Илюшина, нужно будет сразу отбежать так, чтобы видеть все в деталях.

На него вдруг снизошло абсолютное спокойствие. Спокойствие – и просветление. Достаточно он суетился, хвастался, убеждал в чем-то сыщика… В конце концов, это его заслуженная добыча. И только.

Кирилл потер глаза, поднял голову на Макара.

– Мне кажется, ты не осознаешь одной важной вещи. Все, что сейчас происходит, – это дань моего тебе уважения. Если ты задумаешься об этом, возможно, происходящее увидится в ином свете.

Илюшин усмехнулся.

– Зря ты так! – укоризненно сказал Кирилл. – Ты мог бы валяться в дурацком коттедже с заточкой в горле. Или скучно умереть, уткнувшись лицом в землю и так ничего и не поняв. Но ты мне близок, близок по духу. Я выбрал для тебя самое красивое место… посмотри вокруг! Озеро будет последним, что ты увидишь. А теперь скажи, что оно тебе не нравится!

– Озеро мне нравится, – согласился Макар.

– Вот видишь! – Кирилл обрадовался. – Это подарок. Я бы все равно убил тебя, ты мне идеально подходишь. Но ведь твою смерть можно было обставить по-разному! Я старался!

– Да, с живописным видом у тебя получилось.

– А со всем остальным – нет, что ли?

Сыщик улыбнулся со снисходительной жалостью. «Как отец, которому гордый пятилетка прибежал показать уродливую поделку из пластилина», – пришло в голову Кириллу.

Он начал сердиться.

– Послушай, я понимаю, ты пытаешься напоследок меня уколоть… Я бы, наверное, тоже так поступил. Хотя нет! Я великодушнее, чем ты. Умею признавать чужие заслуги. А ты, оказывается, мелочен! – Кирилл огорченно покачал головой. – В общем, надеюсь, ты все это говоришь неискренне, потому что если намереваешься меня обидеть, оставить, так сказать, с уязвленным сердцем, значит, в твоих словах скрыт расчет… Ну, я не знаю – мысль, идея! Пусть неправильная, это не важно… Все равно это хорошо. А если ты действительно так считаешь… – Он сокрушенно развел руками. – Тогда я тебя переоценил. Мне неприятно так думать.

– По-моему, это вы себя переоценили.

Кирилл расплылся в широкой улыбке:

– Ты сам-то себя слышишь, Макар? Посмотри на нас! Кто через пять минут будет болтаться с высунутым языком, а кто уйдет на своих двоих? Ты пойми наконец: я тебя перехитрил! Провел! Отымел! – Кирилл не удержался и сделал неприличное движение бедрами. Но очень уж хотелось схулиганить напоследок. – Ты меня проворонил, понимаешь? Я разгуливал у тебя под носом, провел две охоты, подготовил все к сегодняшнему дню, а ты очнулся только тогда, когда тебе приставили нож к горлу! Прозрел, так сказать!

– Немного раньше.

– …я с Настиной тачкой такое изящное техническое решение придумал, что просто закачаешься! Ну, и Динку разглядел, правда, поздновато, но это тоже мне в зачет. Успел в последнюю минуту. Она хитрая!

Кирилл хотел еще сказать о Сергее с детьми, но тут до него дошел смысл слов, брошенных Макаром.

– Подожди, что ты сказал? Как это – немного раньше?

Илюшин небрежно почесал правой ногой лодыжку левой.

– Опять врешь, – удовлетворенно констатировал Кирилл. – Я нигде не допускал ошибок.

– Дело не в ошибках. Я сразу знал, что с вами что-то не в порядке.

Кирилл выпятил нижнюю губу, с наигранным ужасом в голосе ахнул:

– Неужели раскусил меня?

– Вы здесь вообще ни при чем. Ваша подруга.

– Динка? – Кирилл перестал паясничать и замер. – А что Динка?

Илюшин долго молчал, задумчиво глядя на него сверху вниз.

– Дело в том, – медленно сказал он наконец, – что подобные ей девушки не выбирают нормальных парней. Под «нормальными» я имею в виду – с крепкой здоровой психикой. Во всяком случае, когда они находятся в таком состоянии.

– В каком – таком?

– Я познакомился с Диной раньше, чем с вами, – продолжал Макар, будто не слыша его вопроса. – И через пять минут разговора сказал себе, что надо или держаться от вас подальше, или присмотреться внимательнее, чтоб понимать, с какой разновидностью урода мы имеем дело.

– И как, помогло? – оскалился Кирилл, сделав вид, что не заметил «урода».

– Что именно?

– Присмотреться. Не гони! Ты меня даже из ущелья, считай, вытащил!

– Я и бешеную собаку вытащил бы, – любезно сказал Илюшин. – Это рефлекторное, не стоит на основании этого действия приписывать мне какие-то чувства. Но в одном вы правы: тогда я действительно не задумывался всерьез, что вы собой представляете. Мне было ясно, что вы не тот, кем пытаетесь казаться, но я решил, что ваш потолок – это камерные извращения. Мучить котят, знаете… Или нашептывать гадости старухе-соседке, зная, что ее сочтут сумасшедшей, если она начнет жаловаться… У вас типаж мелкого пачкуна, в нем нет размаха.