Лана Черная - Моя-чужая

— Настена, — выдохнул Артем и открыл глаза.

Яркий свет полоснул по глазам. Поплыли сине-зеленые круги, смешиваясь с красными вспышками. Проклятье! Он ничего не видел, кроме алого марева. Закрыл и открыл глаза — немного прояснилось.

Он осознал себя на твердой койке, лежащим на животе в окружении кучи приборов, жужжащих и пикающих без остановки. Больница. Значит, помощь подоспела вовремя. Артем вспомнил перепуганного и злого Игната, появившегося как раз тогда, когда Артем был на пределе. Он и отключился сразу. А Настена? Где Настена? Она же только что звала его. Куда она пропала? Паника жалом вгрызлась в мозг, подстегивая к действию. Он попытался подняться на локтях, но руки не пускало. Артем дернул — что-то нервно завизжало над самым ухом. Крутов застонал от вспыхнувшей в голове боли.

— Чтоб тебя… — прохрипел он и все-таки содрал с руки какие-то присоски и проводки. Аппарат над головой не унимался.

«Ну и хрен с тобой», — мрачно заключил он.

На звук должна была прибежать дежурная сестра или врач — один черт. Артем знал, что кто-то должен отреагировать. Но ошибся. Писк раздражал неимоверно, но никто не появлялся. Странно. Хотя с другой стороны — ему без врачей будет проще найти Настену. Правды они все равно не скажут, всандалят снотворное, а Настена пропадет. Заблудится в той живой темноте, где звала его. А ему нужно найти ее. И защитить. Без нее он сдохнет, а жить Крутову хотелось долго, счастливо и обязательно с Настеной.

Он уперся забинтованными ладонями в кровать, отжался и тут же рухнул лицом в подушку. Взвыл от дергающей боли, прострелившей руки до плечей. Проклятье! Почему так больно? Он уже давно не испытывал ничего подобного. Очень давно. Врачи говорили, что у него понижена чувствительность. Так что же изменилось сейчас?

Чтобы не заорать, Артем вгрызся в подушку и закрыл глаза. Нужно расслабиться и тогда станет легче. Но только как, если кости словно в мясорубке молотит? Ладони жжет, и горячая кровь стекает по пальцам. И в голове пульсирует и шумит. И сквозь гул эхом отчаянный крик: «Тёма!»

«Лежать нельзя! Там Настена и она в беде!»

Вдохнул-выдохнул, прислушался к собственному телу. Кроме рук — ничего не болело. Пошевелил пальцами ног — на месте. Значит, встать он сможет. Осторожно, без рук, Артем перевернулся на бок. Щеку опалило и тут же отпустило. Медленно коснулся щеки — повязка на пол лица. Хорошо его поджарило.

Рука слушалась плохо, пальцы немели, зато боль стиралась. Уже легче. Так же бережно Артем подтянул ноги и свесил их с кровати. Ноги закололо и стопы задрожали. Сердце сбилось с ритма и норовило проломить ребра. Артем перевел дух. Вдохнул. И на выдохе рывком сел. Замутило, в глазах потемнело. Спину обожгло, будто кожу содрали. Артем глухо застонал.

Передохнул. Тошнота прошла, в глазах прояснилось.

Тяжело дыша, Крутов осмотрелся. Палату заливал голубоватый электрический свет. Две койки, его и вторая, пустая. Куча аппаратов, отключенных и расцвеченных мигающими цифрами, компьютер на посту за стеклом. Медика на посту не было. Странно. В реанимации, а в его состоянии Артем мог находиться только там, нельзя покидать пост надолго. А судя по тому, как давно монотонно и раздражающе пищит монитор его сердца — медсестра отсутствовала долго.

Подозрительно.

Холодок пробежал по позвоночнику. Предчувствие беды стиснуло сердце. Надо спешить!

Артем опустил забинтованные стопы на пол. На белый кафель накапала кровь. Ноги тоже были в крови. Проклятье! Откуда только столько? Крутов встал. Под ногу словно камнем ударили. Стопа вывернулась, и Артем упал, как подкошенный. От удара боль вспыхнула с новой силой, острыми шипами проткнула тело. Артем закричал, но голос сорвался на хрип. Носом пошла кровь.

Мысленно проклиная все на свете, Крутов зажал нос, запрокинул голову, выжидая. Когда кровотечение остановилось, подполз к койке. Стиснув зубы, вцепился в бильце, подтянулся. Судороги перекатывались по мышцам, заставляя Артема глухо рычать от боли и злости. Стал на колени. Лицом уткнулся в матрац. Дыхание срывалось, в легких хрипело. Мозги затапливало мутью. Тело трясло как в ознобе. Нужно осмотреть ногу. Сел на пол, подтянул кровившую стопу.

— Сука… — прохрипел Крутов.

Кто-то перерезал ахиллово сухожилие, и теперь он не то что ходить, стоять не сможет. Сам получить такую рану Артем нигде не мог — разве что разрыв, а тут порез, аккуратный и еще свежий. Кому-то очень нужно, чтобы Артем не смог ходить. И этому кому-то показалось недостаточным бессознательное состояние Крутова. Раз этот кто-то так рисковал — пробрался в больницу, в реанимацию, куда попасть не так и просто, не побоялся, что его здесь застукают. Или же…

Проклятье! Да он же подготовился — недаром медсестры на посту нет уже хренову тучу времени.

Он пришел за Настеной! И сейчас он убивал ее, а Артем — идиот!

— Сварог?

На пороге стоял Игнат.

— Ася? Где Ася? — горло сдавил спазм.

Артем поднялся. Игнат подхватил его. Лицо бледное, руки дрожат.

— Ася?!

Артем схватил друга за ворот футболки.

— Успокойся. Ася жива… — поспешно проговорил Игнат, усадив Артема на койку и сев рядом. Но во взгляде друга было что-то тревожное. И руки дрожали. У Шины, мента до мозга костей, никогда не дрожали руки. Даже когда погибла Дашка — рука его оставалась твердой. Что же стряслось?

— Он приходил, да? Тот, кто хотел сжечь Асю…

— Да… — Игнат сжал кулаки.

— Кто?

— Он оставил метку, — хрипло говорил Игнат, сжимая и разжимая пальцы. — На безымянном пальце. Как у Даши…

Артем непонимающе посмотрел на друга. То, что он говорил, не могло быть правдой. Мертвые не воскресают. А тот, кто убил Дарью Крушинину — отправился в ад восемь лет назад.

— Что с Асей?

— Врачи делают все возможное, но… — сухо, отрешенно, как будто не о жене. Скотина!

— Ты же обещал! — взревел Артем. — Клялся! Ты…

Он бы ударил, размазал лучшего друга по стенке, если бы были силы. Но он не мог. Как не мог сидеть на месте и смотреть на безучастного Игната. Он должен сам увидеть Настену. Должен быть рядом с ней. Она ведь звала его. Его! Будь оно все проклято!

Идти было больно. Он хромал, подволакивая травмированную ногу. Вторую дергало и выворачивало не меньше, и кровь пропитала повязку. В голове гудело, стены плясали — Артем даже врезался лбом на выходе в коридор.

— Куда ты собрался? — снова Игнат оказался рядом. — Мы там ничем не поможем.

— Говори за себя, — огрызнулся Артем и вышел в коридор, игнорируя помощь Крушинина.

В коридоре было оживленно. Медики носились, как оглашенные. Кто-то едва не сшиб его. Нога подкосилась, Крутов пошатнулся, но устоял. Голова закружилась.

— Вы что здесь делаете? — встревоженный женский голос.