Алексей Лебский - Дело Хальворсена

— Ты понимаешь, что все газеты до сих пор пережевывают это дело. Новой информации от нас не поступало, если они пронюхают про женщину, которую мы ищем до того как мы получим некий результат — пиши пропало. Преступники на шаг впереди нас. Из аппарата премьера опять сегодня звонили, жаждут крови. Моей крови, Якобсен, ты понимаешь! Министерство внутренних дел рассматривает нас под микроскопом. Велено бросить на это дело лучшие силы. Ты включай мозги, Адриан, лучше тебя у меня никого нет. Этот баран Гуннар даже поквартирный обход завалил. А все почему? Стандартный подход к делу, формализм. Мне нужен результат, дело это непростое, Хальворсен это только начало, поверь моему опыту. Торгвальд тяжело вздохнул и откинулся на удобную спинку кресла.

— Моя интуиция тоже это подсказывает. Чтобы понять это, не нужно быть семи пядей во лбу. Вот факты, которыми мы располагаем: преступники наглым образом ночью врываются в дом Хальворсена. Предположительно, они прибыли на место в автомобиле марки сааб. Экономка неосмотрительно оставляет калитку открытой, и злоумышленники получают доступ. Их целью был именно этот дом, а точнее, некая информация, которой владел хозяин. Они пытают его и в результате что-то узнают. Даже если Оскар ничего им сам не рассказал, фотографии и документы о чем-то им поведали. Я бы предположил, что речь идет о спрятанных ценностях, масштаб стоимости которых настолько велик, что негодяи готовы идти по трупам. Они имитируют простое ограбление, прикидываются городскими отморозками. Кто-то умело руководит операцией, стараясь не оставлять следов. Думаю, что какой-то добрый человек навёл их на Хальворсена, заполучив определенные сведения ни раньше, ни позже, чем в канун 50-летия известных событий.

Именно эта дата каким-то образом определяет мотив преступления.

Есть множество косвенных улик, но ни одна из них не проливает свет на основную цель банды.

Завещание Хальворсена носит весьма личный характер, никакой связи с профессиональной деятельностью доктора философских наук не прослеживается. Есть еще ключ и записка, врученные внуку лично, — он достал из портфеля поляроидные снимки, сделанные в китайском ресторане, — Мартин получил из рук нотариуса в конверте этот ключ и записку, адресованную ему персонально.

Торгвальд внимательно рассмотрел фотографии, потом достал из ящика стола лупу и внимательно прочитал текст.

— Тебе не кажется это странным?

— Да нет тут ничего странного, у Оскара единственный внук, он наставляет его, ничего особенного.

— И как внук отреагировал на него?

— Он прочитал дважды текст, будто бы некоторые факты, упомянутые дедом, показались ему забытыми, незначащими. Само это письмо не вызвало у мальчика особого интереса. Дед напоминает ему про какого-то Руди, про Анну, его девушку. А вот это важно: конверт был передан нотариальной конторе в марте этого года. Вот ключ с надписью ОБ на общей связке нас больше заинтересовал. По-моему, это стандартный ключ от банковской ячейки. Осло Банк, если не ошибаюсь?

— То есть, ты полагаешь, что Оскар Хальворсен замаскировал таким образом банковский ключ от ячейки с кладом Монте-Кристо? Ты какие книжки читаешь в последнее время?

— Больше детские, дошкольные, — признался Якобсен.

— Так вот, дорогой Шерлок, должен тебя разочаровать, никакой это не банковский ключ. У Осло банка никогда не было такого логотипа. Видишь, буквы на ключе пересекаются. Ты что, никогда не имел дело с банковскими ячейками? В позапрошлом году у нас было дело с одним банком…

— Нет, то был не Осло банк, — вспомнил Адриан.

— Банковская ячейка — дело недешевое, наверняка, мы бы в доме обнаружили оплаченные счета за ее содержание, или, скажем копию договора с банком. Ничего подобного эксперты не нашли. Это очень интересный факт, как ты думаешь, могли они искать этот ключ?

— Шеф, но это было бы слишком просто

— Позвони этому Мартину и узнай, нет ли каких новостей. Я попробую договориться с полицией Бергена, пусть топтуны походят за ним. Не хватало нам новых жертв. Держи мальчишку на постоянном контроле. Сам понимаешь, я не могу тебя отпустить сейчас в Берген, сейчас нужен мозговой штурм, прорыв в этом деле. Так, давай вернемся к нашим баранам. Магда. Могла ли эта женщина иметь какое-либо отношение к данному делу? Как давно она работает на Хальворсена, откуда она взялась, какими были их отношения?

— Эйрик, мне нужен доступ к архивным документам правительства, можешь это устроить?

— Я займусь этим, тут никаких сложностей нет, но эта заявка вызовет дополнительные вопросы. Ты уверен, что мы там что-то найдем?

— Моя интуиция подсказывает мне, что найдем. И чем скорее, тем лучше.

Руди Канестрём жил в старом домике вблизи трассы Е6 на выезде из Лиллехаммера. Он содержал механическую мастерскую, занимавшую первый этаж и пристрой. Занимаясь ремонтом автомобилей и всякой бытовой техники от миксеров до стиральных машин, он кое-как сводил концы с концами, потому как в последнее время конкуренты доставляли ему неприятности.

Новые мастерские, заправки и мойки возникали у трассы как грибы в лесу после дождя. Да и техника для диагностики у них была лучше. Спасали только постоянные клиенты. Приходящий сотрудник Макс, парнишка из соседнего села помогал Канестрёму за символическую плату.

Юноше нравилось возиться с авто, руки у него росли из правильных мест, и интерес к делу был.

Канестрём иногда просто говорил ему, что надо делать, куда посмотреть, и какой инструмент взять, а тот схватывал все на лету. Макс разбирался в радиотехнических схемах, умел паять, а в ремонте современного автомобиля это играло не последнюю роль. Конечно, ответственные работы хозяин брал на себя. Макс появился у него не так давно. Месяца два назад один из клиентов порекомендовал мальчишку, как способного сына одного из своих знакомых. Канестрём взял его на работу и нисколько не пожалел, парень охотно приобретал рабочие навыки и был легок в общении.

Сам Руди был невысок и крепко сбит. Несмотря на свои семьдесят четыре года, он вовсе не выглядел немощным стариком. Сила в руках присутствовала, но нога, перенесшая ранение во время войны, временами напоминала о себе. Он мог часами работать даже в яме под автомобилем, в сырости и холоде, не зная усталости, но порой, к нему совершенно неожиданно приходила ноющая боль в ноге. Тогда Руди хотелось выть, он бросал работу, передавал все дела Максу, не брал новых заказов и не отвечал на телефонные звонки.

Он запирался в доме с бутылкой дешевого виски и напивался в хлам.

Одиннадцать лет назад Канестрём похоронил свою жену. Сигрун страдала астмой, но не сдавалась, почти до самой смерти она вела домашнее хозяйство, занималась огородом.