Алексей Лебский - Дело Хальворсена

— Погоди, — оборвал Ларсен, даже не взглянув на Ивету, — мне нужно передохнуть. Что это вы тут устроили, по какому поводу?

Он снял пиджак и повесил его на спинку стула. В комнате еще стоял запах марихуаны, на журнальном столике стояли два бокала и пустая бутылка из-под красного мерло. Ивета в задумчивости сидела на подоконнике, на ней было черное бархатное платье в облипочку, черные колготки и темно-коричневые туфли на высоком каблуке. Выглядела она и в самом деле шикарно.

— Какого черта, Марика! А если соседи унюхают и донесут на нас? Вас прекрасно видно из соседнего дома. Мне только этого не хватало.

— Да, полно, милый, — Марика была под кайфом, — плевать на соседей, мы сейчас куда-нибудь съездим выпить, проветримся.

— Я бы съел чего-нибудь, ты же знаешь, я не пью алкоголь.

— А твоя девочка хочет выпить, и ты нам возьмешь устриц и шампанского. А дома у нас нет никакой еды, ты же сам уволил горничную. И она таким тоном это сказала, что у Тура совсем настроение испортилось.

Все это означало поездку в дорогой ресторан. Ларсен пожалел, что на обратном пути не заскочил перекусить к приятелю, державшему закусочную на террасе в Тойене. Там было сытно, а главное, бесплатно.

— Только в Грёнланд Олимп, — будто прочитав его мысли, продолжила Марика. Никаких Мак — Дональдсов и твоих этих самых Тойенов. Олимп! Она удалилась в гардеробную и вскоре появилась в роскошном алом платье.

— Помоги мне застегнуть молнию, — Марика развернулась к мужу спиной, расправляя узкое платье движениями тела — только в Олимп!

Спорить было бесполезно, дамы накинули шубки и спустились по лестнице, Ивету мотало, и она, чуть было не упала, оступившись, но Марика вовремя вцепилась в подругу и удержала ее.

— Мы немного выпили, пока тебя не было, но ты же меня знаешь, я умею держаться. Это было правдой, Марика могла пить весь вечер без остановки и не пьянела, только веселья у нее прибавлялось. Напоследок она на спор могла легко сесть на шпагат в любом состоянии, демонстрируя свои изумительные ножки. Но этот трюк был, конечно, только для “своих”. Марика с детства занималась гимнастикой, фитнесом и была удивительно гибкой и ловкой девушкой.

Ларсен удивлялся тому, что ее талант остался незамеченным. Марика не стала ни певицей, ни танцовщицей, казалось она выдержала бы конкурс для участия в любом шоу, но это ее абсолютно не интересовало. Она была женой депутата, и это положение её отлично устраивало.

— Фи, эти актриски, — изрекла она по этому поводу свежую мысль, — они же все потаскушки, разве ты не знал, милый. Изящная, холеная, она садилась рядом с ним на диване, забиралась к нему под рубашку своими нежными ручками с красивыми длинными ноготками, целовала и ласкала Ларсена так, что тот терял последний разум. Эта девушка была чертовски хороша, и использовала свою красоту и обаяние на всю катушку. Если иногда она заигрывала с приятелями Ларсена или с инструктором по фитнесу, это пробуждало в нем какую-то неконтролируемую звериную ярость.

Один раз он даже врезал ей тыльной стороной ладони коротко, но больно. Тогда они целую неделю не разговаривали и спали в разных комнатах. А потом он, конечно, извинился, сделал молодой жене подарок, и все стало по-прежнему.

Они погрузились в мерседес. Глядя на девушек в зеркало заднего вида, Ларсен оценил их прически. У его жены были короткие волосы, а у подружки аккуратное каре. Обе выкрашены в черный цвет, который выгодно оттенял их голубые глаза. В Ивете было нечто азиатское, разрез глаз, высокие скулы, тонкая шея, Марика же, наоборот, являла собой пример истинной скандинавской женщины — крупные черты лица, вздернутый нос, крепкое спортивное тело, высокая грудь. Он еще несколько секунд помедлил, разглядывая Ивету как экзотическое животное, и завел машину.

С прежней женой Маргит он пережил многое, первые неудачи в бизнесе, дети, проблемы с их поведением в школе, унизительная роль деревенского увальня, принятого в элитную семью. С ней он начинал делать карьеру в коммерции, а затем и в политике. Ларсен поступил на финансовый факультет и с успехом окончил его. Пришел на работу в банк, но надолго в простых клерках не задержался. Родители жены двигали его, выскочку, вверх по служебной лестнице, учили хитростям и премудростям жизни в их среде. Тесть в ту пору заседал в стортинге, а тёще принадлежала сеть магазинов одежды из кожи. Их терпению можно было позавидовать, поскольку Тур не скрывал своей неприязни к ним. Отчасти из-за этого отношения с Маргит год от году становились хуже. Постоянные упреки в неблагодарности, невнимании. Потом, когда дети выросли, он начал изменять ей. Он не мог после двадцати лет брака видеть ее отвисшие груди, целлюлитные дряблые бедра. Стали появляться деньги, к ним прилипали новые деньги, и жизнь его менялась. Новый автомобиль, новые богатые друзья, вечеринки с нужными людьми, молодые красавицы из круга его общения. Молодым красавицам нужны были деньги и разница в тридцать лет их не смущала. Он двигался вперед, к новым победам и удовольствиям. С Марикой Йенсен Ларсен познакомился в одном из банков, где она занимала должность PR менеджера. В пятьдесят восемь лет он влюбился, как сопливый пацан, и ничего с собой поделать не мог. Началось все с суаре в компании с друзьями, а продолжилось на её квартире в Кампене. О, это был не просто секс, целый ураган разных чувств! И он уже не мог выносить свою жену, которая то и дело старалась причинить ему боль, сказав что-то обидное, поймав его на чем-то недостойном джентльмена и т. д.

Ему уже было все равно, новые наслаждения заполнили собой все.

Миновав несколько населенных пунктов, около поворота на грунтовую дорогу Хальворсен остановил грузовик. Он достал карту и осмотрелся на местности. Слева метрах в трехстах чернел массив хвойного леса, справа начинался длинный овраг, наполовину засыпанный снегом.

Постепенно он приближался к океану, к одному из фьордов, в котором его должны были взять на судно свои. Оскар достал последнюю канистру из кузова и перелил ее содержимое в топливный бак. Возможно, этого хватит, чтобы добраться до места?

Грузовик зарычал и понесся по заснеженной грунтовке, тяжело вздрагивая на дорожных выбоинах. Выбитое стекло Оскар заделал куском картона. Хотя холод пробирал до костей, на сердце у Хальворсена было легко, вряд ли в этой глуши ему угрожали бомбежки и обстрелы.

Впереди был короткий световой день, и он торопился, чтобы успеть увидеть гладь воды хотя бы к обеду.

Только через четыре часа дорога стала подниматься вверх, затем резко свернула направо, в лес.

Теперь узкая полоса деревьев и кустов отделяла его от края оврага, но скоро и они стали все реже, а потом внизу в лучах солнца блеснула вода. Он преодолел еще несколько километров и остановил грузовик над кручей. Открыл дверь кабины и глянул вдаль. У него даже сначала закружилась голова от высоты. Незамерзающие воды Атлантического океана плескались под отвесной стеной обрыва далеко внизу.