Лулу Тейлор - Снежная роза

Она ласково успокаивает его, кладет свою руку на его руку. Она смотрит ему в глаза и видит, что они полны слез.

— Ох, Рори, — говорит она, и ее сердце разрывается от жалости к нему. — Ты многое пережил. Мне жаль, что все так ужасно. Но Ади снова с нами. Это чудесно.

— Этого недостаточно, если нет Кейт. — Он с мукой смотрит на нее. — Каз, я всегда был тебе другом, правда?

Она кивает. Это верно. Когда Филип ушел, Рори был рядом. Он приходил всякий раз, когда был нужен, чинил бойлер, вешал полки и вообще всячески помогал. Он не говорил о Филипе. Он просто спрашивал: «Ты в порядке?», принимал кофе или пиво, которые она предлагала, и занимался ее проблемами. По крайней мере, практическими.

Но Кейт — моя лучшая подруга. Она была ею с самого начала, с тех пор, как я забеременела Леей, а у Кейт должен был родиться Ади.

Они познакомились в дородовой группе. Приблизительно одного возраста, со схожим прошлым, обе работали в суматошных офисах, где список неотложных дел никогда не кончается, а на столе всегда тонны бумаг… Они сразу понравились друг другу и стали близкими подругами. Через два года у них с разницей в несколько месяцев появилось по второму ребенку. Каз родила Мику раньше, и Кейт помогала, забирая к себе Лею, когда Каз надо было уделять младенцу особое внимание. Позднее, когда появилась Хедер, Каз делала для нее то же самое. Когда все вернулось в нормальное русло, они использовали одни и те же ясли и одних и тех же нянек. Их дети ходили в один класс в школе, и они передавали друг другу салфетки, чтобы утирать слезы умиления на рождественских спектаклях. Они обсуждали кухонные шторы, достоинства миндального молока, причины экземы и способы избавиться от вшей — они всегда выводили вшей одновременно, поскольку дети проводили вместе так много времени. Они бегали трусцой в парке, когда испытывали приливы энергии, и вместе смотрели реалити-шоу с вином и закусками, когда таковые отсутствовали. Они изобрели переходящий график присмотра за детьми: одна пара забирала детей другой пары с вечера пятницы до вечера субботы, тогда как вторая пара возилась со всеми четырьмя с субботнего до воскресного вечера. Они по очереди наслаждались блаженным отдыхом в субботу вечером и в воскресенье утром; первая смена была легче, поскольку предвкушались удовольствия — поход куда-нибудь вечером и ленивое утро с газетами и завтраком, еще более приятное от сознания того, что в другом доме в это время с криками требуют блинчиков и дерутся подушками перед телевизором, показывающим мультфильм.

Каз и Кейт одинаково воспринимали многие вещи. Они вместе смеялись и вместе горевали и никогда не спорили, разве что по поводу участников реалити-шоу. Если они были недовольны друг другом, то несли недовольство домой, делились со своими мужьями, и на этом дело заканчивалось. Они извинялись друг перед другом, шли в любимый бар, где ели анчоусы, пили «Просекко», хихикали и сплетничали, пока причина размолвки не оказывалась забытой.

«Это было счастливое время. Мы были так близки», — с тоской думает Каз.

Беззаботные времена кончились, когда Фил ушел. Все изменилось, они перестали быть двумя парами. Теперь Каз нуждалась в Кейт больше, чем Кейт в Каз. Они часами говорили о Филипе и о женщине, к которой он ушел.

— Чертов Интернет, чертовы свидания! — с чувством говорила Каз, наливая еще один бокал вина.

— Аминь! — отвечала Кейт, поднимая свой бокал.

— Не могу поверить, что у кого-то хватило глупости взять его себе.

— Полагаю, они будут несчастны, — утешала ее Кейт. — Или счастливы так, как бывают счастливы идиоты, когда объединяются в пару.

— Да-а. — Она допивала вино.

— Он об этом еще пожалеет, — декларировала Кейт. — Безусловно, это кризис среднего возраста. Нам следовало бы заметить наступление этого кризиса, когда он стал ездить на велосипеде и носить одежду из лайкры.

— Вероятно, он хотел, чтобы я обнаружила его послания к этой девке. Ручаюсь, он специально оставлял телефон дома. А потом звонил мне и просил его поискать! С таким же успехом он мог дать объявление в «Таймс»: «У меня роман, и я намерен бросить свою жену».

Каз горько рассмеялась. Узнав об этом романе, она в слезах позвонила Кейт. Та сразу же примчалась, прихватив с собой вино и бумажные платки. «Не делай поспешных шагов, — посоветовала она. — Подожди и посмотри, что произойдет. Ты сможешь пережить все это».

Тем вечером Фил пришел домой и сразу догадался, что она знает. Она же почувствовала: он обрадовался тому, что все выплыло наружу. Через неделю он ушел. Каз умоляла его остаться, отчаянно желая сохранить семью. Она пригласила его в гости, приготовила для него ужин, открыла шампанское и попыталась его соблазнить. Он отверг ее. Это стало самым унизительным переживанием в ее жизни. Однако после этого она поняла, что все и в самом деле кончено.

Кейт просиживала у нее часами. Каз нужно было выговориться, примириться с тем, что произошло, и свыкнуться с ужасным фактом: каждый второй уик-энд ей предстоит передавать Филу девочек. Кейт вновь и вновь выслушивала одни и те же истории, анализировала поведение Фила и обнимала Каз, когда та плакала, при этом мягко подталкивая ее к тому, что надо поскорее выкарабкаться из всей этой ужасной неразберихи. Утешение, разговоры, ободрение — всем этим занималась Кейт.

Время от времени Кейт сама жаловалась на Рори, и Каз не могла этого понять. Она всегда по-хорошему завидовала тому, что у них было. Конечно, Рори был не слишком энергичным. Он относился к тому типу мужчин, которые довольны судьбой: любил их красивый дом, детей и, разумеется, Кейт. Он не хотел больше того, что имел. Однажды он сказал Каз, что с радостью остался бы в крошечной квартирке, в которой они начинали совместную жизнь. Нынешнему положению дел они были обязаны Кейт: она зарабатывала больше мужа, и ей всегда хотелось иметь более дорогой автомобиль, более красивый дом. Она хотела, чтобы жизнь была такой, как она хотела, и любила украшать дом, стремясь сделать его идеальным. У нее были твердые представления о том, как надо жить, и Рори был счастлив с этим соглашаться. Кейт могла быть жесткой, безкомпромиссной. А Рори был ее противоположностью — покладистый, легко адаптирующийся, миролюбивый. Сначала все это работало, однако позднее, полагала Каз, привело к неприятностям. Он не хотел раскачивать лодку. Он не хотел говорить ей, что все, чего она добилась с таким трудом, было под угрозой.

В общем, иногда, в долгие вечера за бутылкой вина, когда они часами говорили о Филе, вдруг наступала очередь Кейт.

— Проблема с Рори… — говорила она и замолкала. Это его молчание, интровертный подход ко всему на свете, сводили с ума. При общении он предпочитал намеки и предположения прямому диалогу. Он придерживался своего мнения, пропуская ее суждения мимо ушей ради сохранения спокойной жизни.