Эдуард Голубев - Копия

– Подлетаем, Билли. Сейчас нас встретит местный риэлтор, и ты подпишешь годовой контракт на аренду коттеджа. Я уже выбрал.

Они вышли из самолета, оформление договора заняло пару минут и молча, каждый со своими мыслями о будущем, направились к стоянке, где уже ожидала Джессика. Стеблин сухо представил их друг другу, а через десять минут они заезжали на парковку около коттеджа.

Домик был полностью меблированный в стиле минимализма и при этом уют не был ему чуждым, а большего здесь и не требовалось.

– Как вам студия? Есть предложения?

– Меня всё устраивает. Очень хорошо, что много свободного места, – ответил Билли и посмотрел на Джессику, которая в знак согласия кивнула головой. Затем открыв свою сумку, он аккуратно достал коробку и вытащил из неё манекен головы. Установив на телескопическую подставку, Билли выставил его строго по росту Айвана Стеблина. Владу понравилась работа скульптора, он даже подумал, что когда всё закончится, он подарит манекен брату ради шутки, и они с Джессикой, присев на диван с интересом стали наблюдать за действиями старика. Самая большая комната в доме на глазах превращалась в гримёрную мастерскую. Появились осветительные лампы на раскладывающихся треногах, и напоследок Билли достал профессиональный дипломат визажиста. Наконец-то спортивная сумка Nike свободно вздохнула и сложилась на полу желая отдохнуть, как большой пёс, на которого перестали обращать внимание.

Влад внимательно слушал Билли, который ориентируясь на пожелания и возможности мисс Олсон, начал составлять график занятий. Стеблину понравилось, как он быстро, без раскачки, взялся за дело, несмотря на пришедшую с возрастом медлительность, а уже через пару часов компания с кодовым названием “Свобода Айвану” покинула коттедж. Попрощавшись с Джессикой, там же на стоянке около Центрального аэропорта Сиракьюс, Влад уже в самолете спросил старика, что он думает по поводу мисс Олсон.

– Сейчас рано говорить об этом, но я думаю, она будет способный ученик. В её глазах был недетский интерес, а это первое, что нужно для обучения.

– Билли, первое занятие ты назначил в понедельник, значит, в воскресенье тебе понадобится самолёт. Во сколько ему быть готовым к вылету?

– Мистер Стеблин, я уже всё продумал. Сегодня выгоню из гаража свой старенький микроавтобус Dodge Ram Van, загружу в него ещё кое-какие вещи. Это же было не всё. Осталось пару больших зеркал с лампами, столы под них и специальные кресла. Мисс Олсон будет проводить на них много времени и её не должно отвлекать неудобство обычного стула, а вечером вернусь в Сиракьюс и до понедельника полностью обустрою студию. Там ещё много работы, так, что можно обсудить текущие расходы. Вам нужны будут чеки?

– Это меня интересует меньше всего, – Влад достал кредитную карточку и протянул Билли, – здесь на первое время пока десять тысяч. Понадобится больше, звони, сразу переведу ещё. Дом оплачен на полгода, так что незваных гостей не будет.

– Тогда всё. С остальным я разберусь сам. Кстати, хороший у вас самолет, мистер Стеблин, – и старик, повернувшись к иллюминатору, быстренько вспомнил, на чём он остановился в своём путешествие по миру. Дальше был один из Сейшельских островов, где рядом с ним умиротворенно на берегу, под тенью тропической зелени, прогуливалась гигантская сухопутная черепаха, перенося его в эру динозавров.

А Влад в это время думал о том, что в понедельник Айвана будут встречать башни тюрьмы города Оберн, и он обязан быть там. С этого дня можно начинать отсчет. Время пошло.

После того, что прошёл Кейт для вступления в SEAL, служба на военной базе Литл-Крик казалось отдыхом. Всё шло размеренно и даже скучно, поэтому “морские котики”, словно питбультерьеры занимались самосовершенствованием без всяких приказов и команд. Заключая безобидные пари между собой, они играючи соревновались в беге, плавание и других физических упражнениях. Жизнь приняла спокойное течение, конечно в их понятиях, для любого гражданского это служба была бы тяжелым грузом.

Роберта сильно удивило, так это продолжение обучения. Ему казалось, что они уже владеют всеми нюансами военных действий, но перед ним открывались ещё более глубокие секреты их деятельности. Первые шесть месяцев проходила индивидуальная специальная подготовка, где Кейт получил специализацию по проникновению и методу входа. Следующие полгода проходила тренировка основных навыков миссий на уровне подразделений: ближний бой, специальная разведка, морское преследование и всевозможные тактические действия. И ещё шесть месяцев заняло обучение, где отшлифовывалось взаимодействие со вспомогательными группами разведки, специальной лодочной командой, связистами-шифровальщиками, медицинскими службами, минёрами и даже с лингвистами-переводчиками. Всё прорабатывалось очень скрупулёзно, учитывалась каждая мелочь, каждая деталь плотно залегала в мозгу, и каждое действие доводилось до автоматизма.

– Интересно, Роберт, что из всего этого пригодилось? Не кажется ли тебе, что вас нашпиговали чересчур, – тихо спросил Айван.

– Отвечу вопросом на вопрос. Ты видел когда-нибудь поединки сумо?

– Конечно да, я же не совсем дикарь.

– Тогда должен был заметить, что за поединок они используют два-три приёма. А знаешь, сколько их в арсенале? Угадай.

Айван вспомнил те редкие фрагменты борьбы сумоистов, которые он давно, ради праздного интереса, посмотрел по телевизору.

– Я думаю, до пятнадцати, – уверенно ответил Стеблин.

– Почти угадал. Восемьдесят два, – улыбнулся Роберт, – и они не считают, что их нашпиговали, я имею в виду приёмами, а насчёт веса, согласен.

– Убедил. Закрыли вопрос, продолжай.

Размеренность службы сыграла с Кейтом злую шутку, в нем опять проснулся инстинкт подражания. Повышенный адреналин, постоянное состояние стресса, холода и дикая усталость, последние три десятка месяцев прятало его очень глубоко, так что Роберт очень редко вспоминал о нем, а если и приходила мысль, то он считал, что это бесследно исчезло. Капитан Давид Гольдберг отвечал за анализ и подготовку проведения спецопераций. Кейт всё чаще, как в детстве, ловил каждое его слово, присматривался к манере поведения и так же, как в детстве, это не прошло незаметным, тем более здесь, где взгляд любого без труда улавливал каждую мелочь. Во время обсуждений или пустяковых споров внутри взвода Роберт сам не замечая того начинал говорить с той же расстановкой и интонацией, присущей капитану. Сначала это принималось за шутку, потом за плохое чувство юмора Кейта (повторение это уже не смешно), а затем и начинало раздражать, но Роберт абсолютно не обращал на это внимание, ему нравилась такая манера. Так же, как и Давид Гольдберг, начиная что-либо объяснять, он поднимал правую руку к груди, выставив большой и указательный палец в виде пистолета. Потом он уже даже не замечал, что при неуставном обычном общение с капитаном, всё чаще позволял себе его копировать.