Эдуард Голубев - Копия

– Не могу не поинтересоваться, Роберт. Всё это время вы были на базе?

– Конечно, нет. Но извини, все наши миссии засекречены, и я давал подписку о неразглашении. Честно сказать, во время некоторых, я вообще не понимал, что мы здесь делаем, но меня научили не задавать вопросы.

Кейт понимал, что он начинает выпадать из команды. В плане выполнения спецопераций никаких препятствий не было, но психологическая обстановка внутри взвода желала быть лучше, и виной этому был он. Только один человек, кубинец по национальности, снайпер Карлос, не обращал на поведение Роберта никакого внимания, остальных же это раздражало, потому что Кейт начал напоминать капризного ребёнка, который делал, что хотел, не слушая никого. В конце концов, то, что изначально выглядело как безобидная пародия, переросло в проблему, о которой уже знало командование. И её надо было решать.

Одним утром Давид Гольдберг вызвал к себе в кабинет Роберта и без всяких “предварительных ласок” угрюмо, и как всегда с расстановкой, спросил:

– Поговорим без официоза. Кейт, что происходит?

Конечно, капитан уже в десятый раз изучил его дело и был прекрасно осведомлён о трагедии, произошедшей с его родителями. В его армейской карьере попадались бойцы с подобным несчастьем в прошлом, но никто из них не делал ничего подобного. Здесь явно особый случай. Роберт только сейчас осознал, смотря на холодный взгляд командира, что это может быть конец его службе.

В дверь постучали и на разрешающий окрик Гольдберга, в кабинет вошла военный психолог, также в звании капитана, Джессика Лейтон. Это была красивая женщина маленького роста лет сорока с ангельским голосом, но с твердым стержнем внутри, о наличии которого при первом знакомстве с ней даже не догадываешься. Ей явно было не по душе, что её пригласили на этот разговор, о чем она сразу сказала Давиду:

– При всём уважение, капитан Гольдберг, вы здесь лишний. Но это ваш кабинет, и я могу только просить оставить нас наедине для беседы с сержантом Кейтом. В противном случае, она состоится у меня.

Много лет неся службу с Джессикой Лейтон и зная её характер, Давид не стал возражать, прекрасно понимая бессмысленность этого действия.

– Yes, sir, – шутливо ответил он и направился к двери. Ставить условия в своём кабинете он мог позволить только ей. Эта хрупкая женщина тринадцать лет назад вытянула его из эмоционального расстройства после битвы на аэродроме “Пайтилья” в Панаме.

Роберт также за эти годы пересекался с ней, но эти встречи были обязательны для всех и носили не более чем консультационный характер. Джессика Лейтон подошла к окну, плотно закрыла его и опустила темные жалюзи, оставив в кабинете приглушенный свет. Затем предложила Кейту пересесть на диван и своим, до боли приятным голосом, проговорила:

– Я хочу услышать всё с самого начала. Располагайтесь поудобнее и забудьте о том, где вы находитесь. Просто рассказывайте. Это же началось в детстве? Роберт, я слушаю.

Чувство, что ты находишься на приёме у доктора, покинуло Кейта довольно быстро и незаметно, сняв небольшое напряжение. Это нельзя было назвать гипнозом, но Роберту, который никогда не отличался разговорчивостью, вдруг очень захотелось этого общения. Джессика Лейтон, незаметно для него, умело начала манипулировать им с помощью поиска общих черт. Кейту даже не пришла и мысль, что схожие моменты между его и своей жизни она просто выдумывала ради изъятия полной информации. Насколько правдоподобно она об этом рассказывала, ненавязчиво показывая, что ей тоже нелегко вспоминать. Плюс этот ангельский спокойный голос, который мог разрушить любую внутреннюю защиту и отключить “холодный” ум. Психолог Лейтон отлично знала свои сильные стороны и пользовалась этим по максимуму. Ей удалось поселить внутри Роберта обманчивую мысль, что перед ним человек, в первую очередь друг, которого у него никогда не было, а уже потом доктор.

Кейт рассказал всё: гибель родителей, Найджел и Синди Николс, дядя, о котором он уже забыл, весь путь его сюда и о том, как опять в нём проснулось это влечение к подражанию. Два часа канули в этом неспешном обороте общения также быстро, как сон в полудреме. Он замолк и ждал, что скажет Джессика Лейтон. Она медленно встала из-за стола, подняла жалюзи и открыла окно. Вместе со светом в кабинет ворвался шум военной базы, который сразу привел Роберта в привычное для него состояние боевой готовности. Он смотрел, как она также неспешно села назад за стол и только сейчас увидел этот взгляд. Холодный, со вкусом приговора.

– Сержант Кейт, я буду рекомендовать командованию о вашем отстранении от дальнейшей службы в рядах SEAL, – в её голосе появился металл, – с заключение вы ознакомитесь на комиссии.

За эти годы Роберт научился держать удар. Он понимал, что любые вопросы сейчас абсолютно бесполезны, а подобие просьбы только усугубит всё. Да и не умел он это делать. Просить о чем-то для него было равносильно унизительному поражению. Джессика Лейтон не горела желанием что-то объяснять и быстрым шагом покинула кабинет, а уже через минуту в него вошёл капитан Гольдберг. Он не успел подойти и пообщаться с ней в коридоре, а только на расстоянии увидел её отрицательное мотание головой. Этого было достаточно.

– Сержант, что сказала капитан Лейтон? – с порога спросил командир. Роберт резко вскочил с дивана и дословно повторил её слова.

– А что ещё она говорила?

– Ничего, сэр.

– Неужели настолько всё серьёзно, – жестом показывая, что Роберт может присесть, проговорил Давид Гольдберг. Он не знал с чего начать разговор и просто смотрел в окно, думая о том, что рядом сидит один из его лучших бойцов, с которым, скорей всего, придется расстаться, а он даже не знает всей глубины причины. Отпустив Кейта, капитан поднял трубку и позвонил Джессике Лейтон, которая была уже у себя, и поинтересовался, может ли он подойти.

– Я как раз начала писать заключение. Думаю, вам тоже будет интересно. Вы его командир и вы первый должны ознакомиться, так что заходите, – в её голосе до сих пор чувствовалось железо.

Кабинет психолога был единственным местом на базе, в обстановке которого не было и намёка, что это армия. Тихий свет, пару кресел, между которыми стоял небольшой овальный столик, картины на стене и даже из окна было видно одно небо. Только письменный стол с компьютером в углу комнаты, за которым сидела Джессика Лейтон, не вписывался в интерьер и говорил о том, что здесь работают. Давид в ожидании, когда она закончит набирать свой вердикт, присел в кресло и взял со столика свежий номер журнала “Американский психолог”. Лениво перелистывая страницы, он пытался найти что-нибудь интересное для себя, но специализированное издание не предоставило ему такого удовольствия. Научные статьи со своими терминами, эмпирические отчёты и метаанализы, которыми был заполнен журнал, заставили Гольдберга положить его на место.