Эдуард Голубев - Копия

– А если ты ошибаешься, Роберт? И они не знают друг друга.

– Я допускал это, но меньше года назад здесь освободился один человек, которому я помог погасить тюремный должок. Он не знал, как отблагодарить и легко принял моё предложение. Задача была не сложная. Я дал ему все адреса, и требовалось только узнать, практикует ли до сих пор Фред Коулман, снимает ли офис в том бизнес-центре некто Владимир Стоянов, которого очень подробно описал. Через три недели он передал информацию. Её было даже больше, чем я рассчитывал. Как и предполагал, русский брокер съехал оттуда практически сразу после убийства, а психолог всё также исправно занимался своим делом. Но самое главное, однажды увидел их вдвоём, выходящих вечером на улицу из офиса Фреда Коулмана. Он ручался, что это был именно тот человек, которого я описал.

У Айвана всё пересохло внутри и чтобы скрыть изменения в интонации, он через фальшивую зевоту, которая придала непринужденности его голосу, спросил:

– Ты пойдешь на преступление?

– Зачем такие громкие слова. Это будет беседа, итогом которой должно стать принятие моих условий. Мне всё равно, кто заплатит, психолог или брокер, а может оба по половине. Пусть сами решают. И только если Фред Коулман не пожелает их принять, вот тогда придется прогуляться по ту сторону закона, что меня теперь не сильно смущает. В SEAL меня научили некоторым нюансам процедуры дознания для достижения требуемого результата, а психолог явно не будет крепким орешком, у которого, кстати, по словам информатора, родился внук, что однозначно сделало его более ранимым.

– Роберт, если не секрет, сколько ты хочешь? – теперь Стеблин произнес вопрос, прикрыв рот одеялом для той же придаче оттенка естественности и неучастия в своём голосе.

– Сто тысяч за каждый проведенный здесь год. Я думаю, это абсолютно объективная цена. Как ты считаешь?

– Давай спать. Это уже другая история, – ответил Айван, понимая, что спокойно уснуть ему, как и прошлой ночью, опять не получится.

Стеблин не переживал за брата, зная, что Роберт не в состоянии будет его достать, так как сразу после побега, несмотря на его исход, один или вместе с ним, покинет границы США. А вот за Фреда Коулмана стоило поволноваться. Выход единственный – завтра позвонить Владу и всё рассказать. Понимая, что местный телефон прослушивается, Айван ещё около часа подбирал слова для составления, с первого взгляда абсолютно безобидного текста, понять и расшифровать который могли только они оба. Он прекрасно знал, что Влад будет записывать разговор на телефон и, максимум, через полчаса раскодирует всё послание. Ещё несколько раз, заучивая, Стеблин медленно повторял про себя шифровку и, удовлетворенный результатом, уснул, повернувшись на бок.

Зима в Сиракьюс, как в принципе всегда, была снежной, а столбик термометра позволял себе только движение в первой десятке ниже нуля, изредка покидая заданный географическими координатами, этот интервал, и, благодаря ещё отсутствию сильных ветров, отличалась мягкостью. Озеро Онондага практически полностью покрылось льдом, который предательски спрятался под снежный покров, оставив лишь редкие островки открытой воды, собиравших вокруг себя большое количество, явно не страдающих голоданием, набравших жирка перед морозами, диких уток. Берег выделялся застывшими небольшими барханами из снега, и только деревянные лавочки, нелепо спрятавшиеся под окоченевшие, словно из матового стекла, безвольно свисающие тонкие ветки ивы, выглядели печально одиноко среди этой белой пустоши. Озеро в этот период напоминало заболевшего человека, который находился на амбулаторном лечении, и с головой укутавшись белым одеялом, спрятавшись от всех, спал на своей кровати, медленно, но уверенно очищая свой организм от недуга. Город же не останавливался, продолжая свою деятельность. Только в отличие от прошлых лет, теперь он стал для Онондага, если не лечащим врачом, то заботливой медсестрой, пристально наблюдающей за состоянием подопечного, окружив его вниманием и заботой.

Джессика всё реже приезжала на берег озера, и этому поспособствовало несколько причин. Самая значительная из них это обычная для всех людей тяга в эти холодные дни быстрее присесть на теплый домашний диван перед телевизором и каждый раз искренне удивляться, как быстро, словно кто-то могущественный сверху выталкивает солнце с небосклона, за окном пролетает очередной день. Также Линда после школы вечерами находилась дома и иногда, видя, как мама добро подтрунивает над ней, с наивной надеждой считала, что болезнь уходит, полагаясь на своё детское видение справедливости, когда обязательно всё должно быть хорошо в этой жизни, а улыбка большого плюшевого львёнка в спальной комнате только усиливала эту веру.

Все сомнения, переживания глубоко спрятались внутри Джессики и теперь её поведение напоминало секретного агента, ведущего двойную игру. В той, прошлой жизни, именно так Олсон поделила время до и после обнаружения болезни, она никогда не смотрела бы вышедший два года назад сериал “Во все тяжкие”. А сейчас не пропускала ни одной новой серии, тайно, когда Линды не было дома, просматривая, на что пошёл школьный учитель химии, сравнивая его ситуацию и поведение со своим настоящим.

Встречи в тюрьме уже не приносили тех болезненных душевных тяжелых ощущений, а общение с Айваном становилось всё более открытым. Её поражало множество историй и энциклопедических знаний, которыми просто кишела голова брата Влада. То свидание в отдельной комнате, как молодоженам, спустя месяц после первого посещения исправительного центра Джессика запомнила навсегда. С опущенной головой, изредка поднимая глаза, в сопровождении охранника пренебрежительно кидающегося короткими намеками с издевательской интонацией, по поводу, что если вдруг понадобится помощь, он с большим удовольствием придет оказать её, так как здесь не курорт и здоровье заключенных может не позволить продержаться двухчасовой марафон, она почувствовала себя дешевой женщиной. Этот момент был очень гнетущим, но его надо было выдержать и Джессика, не без помощи Стеблина, с этим справилась.

Она зашла в эту простенькую комнату, присела на край кровати, но ждать ей долго не пришлось. Уже через две минуты появился Айван, мягко поздоровавшись, он подошел к закрытому серой шторой окну и слегка приоткрыл гардину. Задумчиво вглядываясь сквозь стекло, его вопрос своей нелепостью для данной ситуации, мгновенно сбил создавшееся в воздухе напряжение, вызвав у Джессики доброе недоумение. Она по-разному представляла начало их общения наедине, но только не с этой темы.