Анна Князева - Убийство в декорациях Чехова [litres]

– А я говорю серьезно.

– Я тоже.

– Второе происшествие за неделю. Не думаю, что это случайность.

– Никому я здесь не нужна, – без особой радости сообщила она.

– Ты нужна Митрошникову. Завтра утром пойдешь к нему с Венявским.

– Во сколько?

– Он тебе скажет.

– Хорошо бы до одиннадцати. В одиннадцать у меня репетиция.

– Слышать не хочу о театре. А почему ты не говоришь про подарок? – спросил Лев Ефимович.

– Серьги? Ах да! – Лионелла встала с постели и подошла к шифоньеру. Открыв створку, достала сумочку и с ней вернулась назад. – Сейчас… Сейчас…

– Ну что? – поторопил он.

Лионелла пошарила рукой внутри сумки, но коробочки не нашла. Затем открыла ее пошире и, заглянув внутрь, окончательно поняла: в сумке пусто.

Из телефона раздался голос мужа:

– Тебе нравится?

– Да… – выдавила из себя Лионелла.

– Камни хороши, не так ли?

– Чистейшей воды изумруды.

– Замочки надежные?

– Все как мне нравится.

– Что же… Я рад.

– Спасибо. Мне стыдно, что я тебя не поздравила.

– Через год у тебя будет возможность исправиться. – Сказав это, Лев Ефимович рассмеялся: – Если, конечно, не ввяжешься в очередную авантюру.

Закончив разговор, Лионелла еще раз проверила сумочку и на всякий случай три остальные. Коробочки с серьгами ни в одной из них не было.

Лионелла закурила и стала вспоминать весь вчерашний день с того момента, когда Венявский передал ей подарок. Это было утром за завтраком, после чего она переоделась и поехала в театр с этой же сумочкой, и значит, серьги уехали с ней. В театре ее пригласили к директрисе, и она отправилась туда.

– С сумкой или нет? – спросила себя Лионелла и снова задумалась.

Все было так: она вошла в репетиционную комнату, повесила сумку на спинку стула, после этого ее заметил Магит и позвал с собой к директрисе.

Да! Она ушла с пустыми руками, и, пока находилась в кабинете Валентины Ивановны, ее сумка оставалась на стуле. Когда Лионелла вернулась и Магит отменил читку, она забрала сумку и вышла из комнаты.

– Можно? – из коридора послышался голос Венявского. – У вас открыто, Лионелла Павловна.

– Заходите! – сказала Лионелла и вышла навстречу.

– Простите за беспокойство. Лев Ефимович сказал, что вы еще не спите, и я решился зайти. Завтра в девять нас ждет Митрошников.

– А как же больничный? – поинтересовалась она.

– Он больше не нужен. Мы подготовились.

– Ну что же… – Лионелла красиво затянулась вставленной в мундштук сигаретой.

– Что у вас с руками?

– Ожоги, – коротко ответила она и спросила: – Разве Лев не рассказывал?

– Ах да… Эти прожекторы.

– Мне повезло, последствия могли быть намного серьезнее.

– Никогда не думал, что актерская профессия так опасна.

– О-о-о! – улыбнулась Лионелла. – И вы еще многого не знаете.

– Понимаю, это ирония… – Арнольд Юрьевич сдержанно поклонился. – Завтра утром в половине девятого буду ждать у ресепшена в холле.

– Постойте! – вскрикнула Лионелла.

Венявский удивленно поднял глаза:

– Что такое?

– У меня украли серьги. Они были в той коробочке, что передал муж.

– Ага… – Венявский опустил голову и посмотрел на нее исподлобья. – Вы уверены?

– Абсолютно.

– Как это случилось?

– Их могли украсть вчера из репетиционной комнаты или сегодня из этого номера.

– У вас кто-то бывал?

– Только горничная.

– В театре оставляли сумочку без присмотра?

– Я же сказала: в комнате, где мы репетируем.

– Кто там был?

– Больше десяти человек.

– С сережками можете попрощаться.

– Что?

– Я говорю, вам их не найти.

Лионелла огорченно понурилась:

– Ах, как жаль…

– Мы можем вызвать полицию, однако ничего определенного пообещать не могу. Скорее всего, от вас отмахнутся, но горничных точно перепугают. Серьги могли украсть вчера, а спохватились вы только сегодня. Что будем делать?

– Пока ничего, – ответила Лионелла.

– Вы уже здесь… – Митрошников подошел к двери своего кабинета и, распахнув ее, пропустил вперед Лионеллу и Венявского. Пока Митрошников доставал из сейфа документы, они расположились на стульях возле его стола.

– Наконец-то, – сказал следователь и с довольным видом опустился в кресло. – Надеюсь, нет смысла разъяснять, что сейчас я проведу допрос Лионеллы Павловны в качестве обвиняемой…

– Вынужден перебить. – Венявский положил на стол небольшую папку.

– Что еще вы придумали? – сухо осведомился Митрошников.

– Хочу предоставить следствию несколько документов.

– С какой это стати?

– Я представляю интересы Лионеллы Павловны Баландовской.

– Ну что ж, валяйте.

– Прошу не забываться, – напомнил Арнольд Юрьевич.

– Извините… – Митрошников протянул руку: – Давайте ваши документы.

– Свидетель Строков в своих показаниях дал понять, что отлучался надолго.

– Он указал конкретное время, – сказал следователь. – От пятнадцати до двадцати минут.

– Это неправда. – Венявский протянул ему документ. – Вот распечатка телефонных разговоров. В указанное время он действительно говорил с женой, но длительность разговора составила пять с половиной минут.

Митрошников пробежал глазами распечатку и проронил:

– Это незаконно.

– Возражаю. – Арнольд Юрьевич положил на стол еще один документ. – Распечатка получена от оператора связи в рамках уголовного дела о телефонном мошенничестве.

Митрошников покачал головой:

– Подсуетились. Что там еще?

– Техническое заключение экспертного бюро.

– Предмет экспертизы?

– Крепления тросов, установленных на гробе, которые впоследствии были скручены. Мы предоставили специалистам подробные чертежи конструкции и техническое описание. Вот результат.

– Что в заключении?

– Читайте.

Митрошников взял документ и прочитал вслух:

– В ходе экспертного рассмотрения…

– Читайте сразу результирующую часть, – подсказал Венявский.

– Ответ экспертизы, – прочитал следователь, – на основании предоставленной технической документации… Бла-бла-бла… Ага! Вот! Трудозатрата для частичного демонтажа вышеупомянутых креплений при наличии специального оборудования и достаточной квалификации рабочего составит от двадцати до сорока минут. Ну и что?

– У моей подзащитной, как вы знаете, не было с собой специального оборудования.

– А вот это вопрос спорный.

– Даже при наличии такового ей бы не хватило времени на демонтаж. Разницу ощущаете? Пять с половиной минут против сорока?

– Или двадцати, – уточнил следователь.

– Прошу учесть, что Баландовская – актриса и не имеет опыта слесарных работ.

Митрошников покосился на раскрытую папку Венявского: