Нора Робертс - Подмастерье смерти

– Выходит, тебе можно выбирать, а мне нет? Моему отцу причинили боль. Теперь эти люди мертвы.

– Твой отец – эгоистичный, двинутый сукин сын.

Уиллоу опять заулыбалась.

– Твой тоже. Только мой отец меня любит. Он многому научил меня, помог стать тем, кто я сейчас. И твой тоже…

– Я сделала себя сама. А вот она чем обидела твоего папочку? – Ева указала на девушку в красном.

– Не понравилась. Выскочка. Из тех, что считают себя лучше всех. И ты ведь такая же! Вот закончу свое дело и доберусь до тебя.

– Когда я закончу свое дело, ты в бетонной клетке будешь сидеть до конца жизни, маленькая дрянь. Вместе со своим стариком.

Уиллоу, запрокинув голову, расхохоталась.

– Если б поймала, ты бы, конечно, меня убила. Потому что я уже сказала, кто ты есть. Но найти меня не получится. Я внимательно слушала своего отца. Училась и работала над собой. И я еще не закончила. Можешь не сомневаться, я вычеркну все до последнего имени в своем списке. А потом примусь за тех, кто тебе дорог. А тебя оставлю напоследок.

Уиллоу подняла винтовку, Ева – пистолет.

– И тогда, – произнесла Уиллоу.

Они с Евой одновременно выстрелили друг в друга.

Ева судорожно подскочила на кровати. Рорк крепко сжимал ее в своих объятиях.

– Тише, детка. Все хорошо. Просто дурной сон.

– Она сказала, мы с ней одинаковые, но это неправда!

– Конечно, нет. Да ты замерзла. Давай-ка я затоплю камин.

Ева лишь прильнула всем телом к мужу.

– То, что у нас обеих отцы – больные ублюдки, не делает нас похожими. Но она не остановится. И я тоже. Это ведь о чем-то говорит?

– Только о том, что она такая же больная, как и ее отец. А ты честно исполняешь свой долг и делаешь все, чтобы защитить других. Даже когда это касается мертвых – тех, кого убила эта девочка. Нет, дорогая. Вы – полная противоположность друг друга.

– Но мы могли стать похожими. Могли. – Ева зарылась лицом в родное плечо мужа. Плечо, которое всегда рядом, в самые трудные минуты ее жизни. – Как на твоем языке будет «очень»? – Она сжала лицо Рорка в своих ладонях и даже в темноте не могла налюбоваться блеском его прекрасных голубых глаз. – Я люблю тебя.

– A ghrá , – сказал он, нежно ее целуя. – Моя единственная.

– Я тебя люблю, – повторила она, растворяясь в поцелуе. – Ты меня спас.

– Друг друга. – ответил Рорк, накрывая Еву своим телом. – Мы спасли друг друга.

Ей очень важно было физически чувствовать его любовь. Приникать губами к его губам, обнимать руками его тело и ощущать, как сердца бьются в унисон.

И больше не осталось холода и мрака, пульсирующего красного света и черных пятен крови на белом льду. Только тепло, красота, страсть и бесконечная радость жизни. И все благодаря его безграничной любви.

Кем бы Ева ни была, кем бы ни стала, его любовь возвышала ее, делала лучше.

«Такая сильная и такая ранимая!» – думал Рорк. Вечный внутренний конфликт. Таков уж ее характер. Но именно эти метания и делали эту женщину такой особенной. И сейчас вся, какая есть, она принадлежала только ему.

Рорк медленно и нежно гладил ее тело, покрывал бесчисленными поцелуями и сам тонул в ее объятиях, наслаждаясь прикосновением ее длинных тонких рук, упругими мышцами под тонкой кожей.

Пульс у нее на шее, на запястьях… биение сердец слилось воедино.

В эти мгновения его объятия были для Евы важнее всего на свете – важнее сна, пищи и воздуха. Они наполняли ее жизненной силой, служили живым воплощением их союза.

Смерть и холод отступали под натиском всепоглощающего блаженства.

Она принимала его в себя, растворялась в нем.

Слившись воедино, они качались на волнах все нараставшего возбуждения, приближаясь к заветному пику, без остатка отдавая себя друг другу.

Вконец изможденная, Ева расплакалась.

– Что такое? Что случилось? – Рорк снова ее обнял, покрывая поцелуями мокрое лицо.

– Не знаю, – дрожа всем телом, она крепко к нему прижалась.

Пытаясь преодолеть растерянность, он стал нежно ее баюкать.

– Это глупо! Кого мне оплакивать?

– Ты просто очень устала. Переутомилась.

Она знала, что было еще что-то… однако словами выразить не могла. Неспроста лились ее горячие слезы.

– Все хорошо. Извини, я в порядке.

– Принесу успокоительное.

– Нет-нет. Мне ведь вставать уже скоро. Кстати, который час?

Не успела Ева закончить фразу, как зазвонил телефон. Она подобралась и все еще с мокрыми щеками принялась искать его в карманах оставленных тут же с вечера брюк.

– Приглушенный свет, – скомандовал Рорк.

– Отключить видеосвязь, – произнесла Ева со вздохом. – Даллас.

– Диспетчерская вызывает лейтенанта Еву Даллас. Вызов на Мэдисон-сквер-гарден. Между Тридцать первой и Седьмой. Множественные жертвы.

– Поняла вас. Свяжитесь с детективом Делией Пибоди и Ловенбаумом…ээ… лейтенантом Митчеллом Ловенбаумом. Я выезжаю.

Рорк уже подавал ей одежду, следом быстро оделся сам.

– Наверняка она до юриста добралась, – произнесла Ева, одеваясь. – Если только у нее планы не поменялись. Сейчас третий час ночи. Как она его нашла?

– Сегодня в Мэдисон-сквер концерт, – пояснил Рорк. – Празднуют открытие после реставрации. Наверняка все закончилось около двух часов. Господи ты боже мой! Там, наверно, аншлаг. Мэвис – одна из главных приглашенных звезд.

Ева дрожащими пальцами застегнула портупею. Чтобы не впасть в ступор, ей приходилось усилием воли заставлять себя действовать, двигаться вперед. Мэвис через общий выход не пошла бы. Погибнуть не должна.

«Я убью всех, кто тебе дорог», – вспомнились зловещие слова.

– У нас билеты были.

Ева стала натягивать ботинки.

– Что? Билеты на этот концерт?

– Я отдал их Саммерсету.

Рорк быстрыми, уверенными движениями снял с вешалки и протянул ей пальто, потом схватил свое… Но глаза его были испуганными.

– Садись за руль, – сказала Ева, и они с мужем стремительно вышли из комнаты. – Постараюсь с ними связаться.

«Всех, кто тебе дорог», – и снова ей вспомнились зловещие слова.

Пока спускались по лестнице, она уже набирала номер Мэвис.

«Привет! Извините, сейчас не могу поболтать. Очень занята. Расскажите, что случилось, и я обязательно перезвоню. Чао!»

– Мэвис, перезвони мне. Это срочно. Если ты еще в Мэдисон-сквер, не выходи на улицу. Оставайся внутри.

Запрыгивая в машину, Ева набрала Саммерсета.

«Я в данный момент недоступен. Пожалуйста, назовите свое имя, оставьте контактный телефон и краткое сообщение. Я перезвоню, как только смогу».

– Черт, черт, черт! Надеюсь, с ними все хорошо!

Ева хотела набрать Леонардо, потом передумала – если он с ребенком дома, только перепугается до смерти.

«Не стоит паниковать… паниковать нет смысла», – повторяла она сама себе.