Марина Болдова - Тайна родной крови [litres]

– Вера, к сожалению, суда не миновать, – Лыков присел на низкий подоконник кухонного окна и тут же резко вскочил – в спину ему уперся кактус. Несколько колючек впились в кожу через туго натянутую футболку.

– Иди сюда, Костя! Что ты как маленький, не видишь, куда садишься? – Вера Михайловна провела рукой по спине Лыкова, нащупывая колючки. Лыков замер. Он до сих пор не мог привыкнуть к обыденности ее прикосновений. Блаженное тепло разлилось по телу, мышцы расслабились, и он, развернувшись, обнял Веру и крепко прижал к себе. Она доверчиво уткнулась лбом ему в подбородок.

– Мама Вера, там! – в дверном проеме стоял Семка и жестом показывал куда-то себе за спину. – Ух ты!!! Что это вы?! Здравствуй, дядя Костя, а я и не заметил, когда ты пришел!

Лыков вопросительно посмотрел на Веру – мол, не пора ли признаться, что он никуда и не уходил? Но она, как всегда, отвела взгляд.

– Не «ты», а «вы», Сема! Веди себя прилично. Что там у вас произошло? – Вера Михайловна высвободилась из рук Лыкова и вышла за сыном.

– Там пришел следователь Борин с человеком, – Семка распахнул дверь в гостиную.

С дивана одновременно поднялись двое мужчин. Лыков подошел к ним и пожал руки.

– Добрый день, Вера Михайловна. Знакомьтесь, Корсун Дмитрий Олегович, адвокат. Будет представлять ваши интересы в суде.

– Спасибо. Вы уверены, что мне понадобятся услуги адвоката? – с надеждой на отрицательный ответ все же спросила Вера Михайловна.

– Вера, да. Потому что ты должна быть готова к любым вопросам со стороны органов опеки.

– Хорошо. Что от меня требуется?

– Простите, что перебиваю, – Борин бросил взгляд на старинные напольные часы. – Я сегодня вылетаю в Польшу к Хмелевским. Вера Михайловна, хотел спросить – могу я переговорить с Катей? Она у вас?

– Нет. Катя в своей квартире. Что-то случилось? Вы задержали похитителя? Но, насколько я понимаю, никакого дела о похищении нет?

– Да, Алекс Злотый задержан. Вы правы, в России ему обвинение предъявлено не будет. Но я должен его доставить к польским коллегам. Он подозревается в тяжком преступлении на их территории.

– Если вы немного задержитесь, Леонид Иванович, Катя подойдет к нам. Я позвоню ей.

– Хорошо, я подожду.

Вера Михайловна набрала на мобильном номер дочери.

– Катюша, зайди сейчас к нам. Да, это важно. Хорошо, мы ждем, – Вера Михайловна убрала телефон в карман платья. – Леонид Иванович, ей нельзя волноваться. Как-нибудь помягче, хорошо?

– Постараюсь, – Борин вздохнул. Просьба Злотого о встрече с Катериной Шторм не была для него неожиданностью.

– Вера, пока Кати нет, давай, ты переговоришь с Димой.

– Да, Вера Михайловна, – Корсун достал диктофон. – Не возражаете, буду записывать? Хорошо. Начните с того, как к вам попали четверо подростков из детского дома. Почему именно они?

– Так получилось, что три года назад из моего ансамбля ушли сразу пятеро учеников. Нет, не подумайте, что они забросили музыку. Просто выросли. Две девочки вышли замуж и уехали. Одна живет сейчас в Люксембурге, музицирует только для мужа, – Вера Михайловна улыбнулась. – Вторая в Италии. Мальчиков забрали в армию. Тогда Костя, то есть Константин Юрьевич, предложил нам с мужем посмотреть детей в детском доме. Прослушивания как такового не было. Я предложила детям заняться музыкой. Откликнулись двенадцать человек. Но через месяц занятий остались только четверо. Кирилл Рощин – его родители были артистами эстрады. Роман Величко в детском доме находился меньше года, до этого жил с бабушкой, которая водила его и в музыкальную школу, и на дзюдо. Он был из всех самым подготовленным. И в школе Рома отличник, побеждает в математических олимпиадах! Очень разносторонне талантливый мальчик.

– И Сафины?

– Да. Я сразу почувствовала в них потенциал. К тому же, у Тимура недетское упорство. Я решила взять всех четверых. Муж отговаривал меня от опеки над Тимуром и Фаиной. Да и воспитатели их тоже. Даже Виктория Павловна Соловьева, директор детдома, сомневалась в моем выборе. Я и сейчас толком не могу объяснить, почему не прислушалась к их мнению. Они оба, и Тимур, и Фая, очень одаренные музыканты. У Фаины уникальный тембр голоса. С ней я занимаюсь и вокалом.

– Дети были рады, что вы их забрали из детского дома?

– Рады. Но по-разному. Восторженно воспринял переезд только Кирилл. Рома – очень спокойно. Тимур – настороженно. Фая же во всем подражает брату.

– Вы в курсе, что именно он рассказал о том, что вы, простите, избиваете детей, заставляете их заниматься по полдня, не кормите вдосталь? – Дмитрий Олегович нарочно не выбирал выражений.

– Дима! Что такое ты говоришь! – не выдержал Лыков. – Ты же понимаешь, что его вынудили так сказать!

– Я понимаю, Костя. Важно, чтобы Вера Михайловна была готова ответить на эти обвинения.

– Мне нечего ответить вам. Это настолько абсурдно, что даже оправдываться не имеет смысла.

– В суде придется. Вы знаете, каким образом добываются подобные признания от детей? Я вам расскажу. Вопрос, который поставлен перед ребенком, звучит примерно так: «Было ли такое, что тебе не давали еду, когда ты очень хотел есть?» Ребенок, конечно же, отвечает: «Да». А то, что это случилось один-два раза и только потому, что в тот момент у него болел живот, или врач прописал диету, он не говорит. Просто потому, что об этом не спросили. А утвердительный ответ уже получен! Да, было такое! Морили голодом!

– Иезуитство какое-то, – Вера Михайловна поморщилась. – Вы правы, у Тимура хронический гастрит с частыми обострениями. Естественно, в периоды болезни он на диете!

– Сколько по времени идет репетиция?

– Максимум два часа после обеда и столько же после ужина в будние дни. Еще одна утренняя репетиция добавляется в воскресенье. Перед поездками на фестивали и конкурсы – да, репетиции чаще. Но выезжаем мы лишь летом и редко на зимних каникулах.

– И главный вопрос, Вера Михайловна. Кем и каким образом происходит финансирование ваших поездок?

– На этот вопрос я отвечу, – Лыков похлопал рукой по пухлой папке, лежащей на столе. – Все поездки – спонсорские. Ни рубля из бюджета выделено за эти годы не было. Все отчеты Вера представляет спонсорам в полном объеме, до рубля расписывая расходы.

– Но Боброва утверждает, что у нее на руках документы, подписанные Верой Михайловной. Ведомости на получение целевых средств на поездки.

– Какие документы? Я ничего не подписывала! А Боброву впервые увидела только здесь, когда они с Чигиревой ворвались к нам в квартиру в сопровождении полиции!

– Дима, я же тебе говорил!

– Успокойся. Я буду требовать проведения почерковедческой экспертизы. И тогда уже речь пойдет о мошенничестве и подлогах в органах опеки. И последний пункт обвинений. На что вы, Вера Михайловна, расходуете средства, вырученные за концерты?