Нина Осмоловская - Игроки

Лариса же в глубине души мечтала о пылкой и страстной любви, она мучилась и однажды, когда они с Еленой Васильевной вытаскивали Мишу из очередного запоя, призналась, что давно и нежно любит ее сына, но не знает, как признаться ему в этом.

Елена Васильевна ее внимательно выслушала и сказала: «Ларисочка, должна тебе признаться, исходя из собственного опыта, что мужчины мало понимают в искренней женской любви. Они всегда что-то ищут необыкновенное и не видят того, кто рядом, кто им нужнее всего.

Мише сейчас надо помочь уверовать в себя, встать на ноги, а тогда уже можно говорить о каких-то серьезных отношениях. Ты только подожди, наберись терпения, и все обязательно получится», — уговаривала она Ларису.

Осенью состоялась выставка произведений выпускников института. Она имела огромный успех. На открытии присутствовал сам Мэтр. Елена не видела его долгих двадцать лет.

Она, конечно, слышала об его успехах, видела работы на выставках, но их дороги не пересекались. Она боялась, что чувства вспыхнут в ней с прежней силой, боялась этой встречи, не знала, как поведет себя, что скажет.

Учитель выглядел старым, больным и уставшим. Лене показалось, что перед ней совершенно незнакомый человек. У него уже не было блеска в глазах, не было той исполинской силы, которая так приковала ее двадцать лет назад. Это был чужой человек.

Она подошла к нему вместе с Мишей и представила друг другу. Учитель долго и внимательно всматривался в молодого человека, и, наконец, произнес: «Мы с Вами где-то встречались, откуда я Вас знаю?»

Миша тоже долго и пристально смотрел на Учителя, и вдруг одинаковая мысль пришла им в голову: они как две капли воды похожи друг на друга. Только Миша был молодым и красивым, а Учитель старым и больным.

Мэтр отозвал Лену в сторону и прямо спросил: «Это мой сын?» «Да», — просто ответила Лена. «Почему я о нем ничего не знал?» «Вы не хотели об этом знать», — тихо сказала она.

Мэтр обрадовался, оживился, стал подробно расспрашивать, где он работает или учится. Елена рассказала и предупредила, что Миша не знает о том, кто его настоящий отец, и не надо его сейчас посвящать во все семейные тайны.

Старик строгим голосом приказал: «Завтра же пришлешь его ко мне в мастерскую, надеюсь, адрес помнишь. Я сам буду обучать его всем тонкостям мастерства. Никто из моих детей не пошел по моим стопам, а из этого мальчика я обязательно сделаю большого мастера. Обещаю, что не буду ворошить прошлое и рассказывать ему о нашей любви. В моей жизни и без того упущено слишком много времени. Какая же ты, молодец, что родила такого замечательного мальчишку! Как я рад, что дожил до встречи с ним! Ведь он — это я в таком же возрасте. Он обязательно будет знаменит! Это уж поверь мне, я сделаю все, что в моих силах!»

Миша теперь каждый день приходил в ту самую мастерскую на улице Горького. Учитель подробно и доходчиво объяснял Мише детали и тонкости их профессии. Они живо общались, говорили о жизни, словно старались наверстать упущенное время. Миша как губка впитывал в себя уроки большого мастера.

Самым удивительным было то, что мыслили они практически одинаково. Механизм зарождения идеи какого-либо произведения у них возникал абсолютно идентично.

В конце года Учитель сказал, что Мише надо поехать в Италию, учиться там, на работах великих мастеров. Он добился для Миши именной стипендии, и тот смог отправиться на два месяца для учебы в Италию.

Итальянские шедевры потрясли молодого скульптора. Он ходил по улицам Рима, как по музею под открытым небом. Побывал в Венеции, Флоренции, Генуе, Милане. Он понял, как несовершенен в творчестве, как много ему еще предстоит постичь. На фоне великих мастеров он выглядел просто как жалкий подмастерье.

Миша вернулся домой полный новых идей и планов. Он был готов немедленно приступить к их реализации.

По возвращении сразу же пришел к Учителю, тот был уже тяжело болен и доживал последние дни. Рядом с ним сидела верная Марго. На ее лице остались только огромные живые глаза. В них сосредоточилась вся человеческая и житейская мудрость. Она не хотела пропустить ни одной минуты общения с умирающим мужем.

Марго знала о Мише, давно следила за его судьбой. Этот мальчик был так похож на ее мужа в те самые молодые годы, когда они только познакомились, что иногда ей даже становилось не по себе. Словно она общалась с призраком из далекой молодости.

В нем была отчетливо видна такая же сила характера и огромный талант, каким обладал ее муж.

Учитель что-то тихо сказал Марго, та бесшумно вышла из комнаты. Она вернулась, неся в руках маленькую скульптуру из дерева под названием «Жизнь». Молодая женщина держала на руках ребенка. Марго протянула ее молодому человеку. Это была точная копия Елены с маленьким Мишей. Учитель показал глазами, что он устал, Миша поблагодарил и вышел из комнаты.

Через несколько дней Учителя не стало. Все газеты поместили некрологи, по радио и телевидению говорили только о нем.

Миша с Еленой молча стояли у гроба, он только и мог сказать: «Как жаль, что у нас было так мало времени для общения. Мы потеряли целых двадцать лет, а это невосполнимо!». Они положили цветы и вышли.

Сын часто приходил на его могилу. Советовался с ним, рассказывал о своих замыслах, вспоминал его слова и уроки. Между ними существовала какая-то космическая связь.

Елена рассказала все сыну, и многое встало на свои места, словно в детской мозаике все сложилось, и выстроилась точная подробная картинка.

Уроки не прошли даром, талант, трудолюбие сделали свое дело. Имя Михаила Максимова зазвучало. И снова Елена Васильевна помогала сыну.

Теперь они с Ларисой бегали по Москве в поисках места для новых выставок, открыли галерею, где продавались Мишины работы, договаривались о рекламе, печатали буклеты с его работами.

Готовилась первая Мишина выставка за рубежом. Его скульптуры выезжали из страны вместе с работами других выпускников Строгановки.

На Мишины работы обратили внимание зарубежные галерейщики, все они были раскуплены за большие деньги, а он получил множество новых заказов.

В один из дней работы выставки к нему подошел невысокий мужчина в темных очках и сказал, что хотел бы встретиться с ним в неформальной обстановке. Миша понимал, что в те годы это было опасно, но все равно согласился. Незнакомец предложил ему остаться работать в Германии, условия работы были очень интересны, и Миша, не раздумывая, согласился.

В те годы остаться жить вот так в чужой стране означало только одно — стать диссидентом. Миша заявил в прессе, что в России не дают развиваться талантливой молодежи, и он вынужден просить политического убежища в Германии.

Он понимал, что создает немало сложностей для всех членов своей семьи, но желание славы и возможность заниматься любимым творчеством пересилили, и Миша сделал этот шаг.