Александра Маринина - Чувство льда

Навязанные нам мифы я могу перечислять до бесконечности, но время наше истекло, и разговор мы продолжим на нашей следующей встрече…

Посещение лекции Андрея Филановского внесло смятение в душу Антона Тодорова. На следующее занятие он не пришел, опасался примелькаться, все-таки народу мало, а мужчин – так и вовсе единицы, и вдруг Андрей его запомнит? Конечно, ничего страшного, но Антону казалось, что демонстрировать свой интерес не нужно. Лишнее это.

Ему не давало покоя упражнение, начатое на семинаре. Антон все время возвращался к нему, и чем упорнее искал доводы в пользу отмщения, тем глупее и беспомощнее казался сам себе. А не бросить ли ему эту затею? Может быть, и впрямь нужно заняться нравственной работой, очищать душу от демонов, стремиться к духовному совершенству? Этот Андрей не так уж и неправ, особенно когда насчет мифов рассуждал. Яркий пример – Нана. Вбила себе в голову, что роман с подчиненным – это недостойно, если начальник – женщина, вот и мучается, скрывает от всех, что хуже всего – сама себя стесняется, стыдится. А разве это нормально, когда любовные отношения порождают чувство стыда и собственной неполноценности? Это даже самую сильную любовь убить может. Жаль, что Нана на лекции к Андрею не ходит, ей было бы полезно послушать. Зачем мстить Филановским? Зачем истязать себя ненавистью и вынашивать коварные планы, когда можно просто любить женщину и ее сына, заботиться о них и чувствовать, что твоя забота нужна и принимается с благодарностью. Не об этом ли он мечтал когда-то? Не этого ли добивался? Так вот оно, совсем рядом, что ж ты не радуешься жизни, а вместо этого пестуешь свою ненависть и злобу?

В такие минуты Антон всерьез сомневался в правильности своего замысла и готов был от него отказаться. Но потом он сталкивался в коридоре с Александром, Андреем или Любовью Григорьевной – и все возвращалось. Демоны мести одолевали его душу, жаждавшую восстановления справедливости, и стоило ему увидеть кого-нибудь из Филановских, он отбрасывал сомнения и укреплялся в решимости довести свой план до конца. Мало ли что говорит этот иисусик длинноволосый, Андрей, ему легко рассуждать, он горя не видел, всю жизнь прожил, окруженный любовью бабушки, тетки и брата, да и бабы его любили, вон как часто он подружек меняет. В братьях Филановских Антон видел даже причину того, что с Наной все складывается не так, как ему хотелось бы. Если бы не они, если бы не необходимость отомстить, ему не пришлось бы устраиваться на работу в издательство и поступать в подчинение к Нане Ким, и она не стеснялась бы их отношений, не скрывала бы их и, вполне возможно, давно уже согласилась бы стать его женой. А ведь при сложившейся ситуации он даже предложение ей не делает, чтобы не ставить любимую женщину в сложное положение. Понятно, что она откажет, и понятно, что именно из-за его служебного статуса.

Но проходило время, и после очередного вечера, проведенного с Наной, он снова возвращался мыслями к тому, что услышал на лекции Андрея, и снова ему казалось, что ненависть и месть – такая глупость, и так это все не нужно, и так жаль тратить на них душевные силы и свою жизнь, надо просто любить и радоваться. А потом снова приходило время очередной корпоративной вечеринки, и вся семья Филановских демонстрировала окружающим взаимную любовь и полную идиллию, и опять поднималась в Антоне мутная волна, кишащая ядовитыми чувствами.

Получив от Наны задание помочь Любови Григорьевне в поисках отца ее племянников, Антон впервые не только оказался в том самом доме на Тверской, возле которого он столько раз поджидал братьев, но и впервые получил возможность долго разговаривать с теткой Александра и Андрея. Прозвеневший когда-то тихий звоночек в тот вечер уже гремел оглушительным набатом. Любовь Григорьевна была, бесспорно, умной женщиной, тщательно взвешивала каждое сказанное слово и безошибочно просчитывала последствия каждой выдаваемой Антону толики информации. Но она, увы, не унаследовала актерского таланта матери, маску носить не умела, и попытки скрыть свои истинные чувства ей удавались плохо. Точнее, не удавались совсем. Она никогда не любила своих осиротевших племянников. Не любила их в детстве, когда они были еще малышами, не любила и теперь. И в разговоре с Антоном скрыть эту нелюбовь не смогла. Говорила одно, а глаза, голос, жесты, даже поза ее свидетельствовали совсем о другом.

Когда Антон только вскрыл переданный Наной конверт и увидел написанное на вложенном листке имя своего отца, его первым побуждением было тут же позвонить Филановской и сообщить, что Сергей Дмитриевич Юрцевич скончался несколько лет назад. Глупое мальчишеское тщеславие! Как они, и Любовь Григорьевна, и Нана, удивились бы, что ему удалось так быстро, в мгновение ока, выполнить задание! Но он сдержал неуместный порыв, выждал полагающееся время и явился на аудиенцию к женщине, на которой его отец готов был жениться. Может быть, она расскажет об отце что-нибудь такое, чего Антон не знает и что заставит его по-другому взглянуть на восемнадцать прожитых ими вместе лет. Нет, на словах она ничего нового не поведала, все это Антон и так знал из рассказов отца, но вот глаза ее и голос, когда она упоминала о Юрцевиче… «Боже мой, – думал Антон, не спуская глаз с Любови Григорьевны и напряженно ловя каждое изменение интонации, – да она же его любила! Она готова была согласиться на брак с ним, даже понимая, что он ее не любит и идет на это только ради сыновей. Она готова была пойти на унижение, только бы быть с ним. А Тамара все испортила. Сначала Тамара не дала своей младшей дочери выйти замуж за моего отца и тем самым навязала старшей дочери ненужную и тягостную обузу – двоих малышей, потом не дала Любе выйти замуж за человека, в которого она влюбилась. И с тех пор она ненавидит свою мать, не может ей простить своей несложившейся личной жизни. Несчастная Люба, прожившая в ненависти к самым родным людям. И несчастная старая Тамара Леонидовна, в слепоте своей уверенная, что жизнь подарила ей старость в окружении любящих дочери и внуков, и не знающая, что дочь ее люто ненавидит. И несчастные Саша и Андрюша, которые даже не догадываются, что выросли без любви, что о них заботились по принуждению и каждую минуту считали виноватыми в том, что у их тетушки не складывается личная жизнь. Они никому не были нужны, ни бабушке, занятой театром, съемками, пластическими операциями и поддержанием неувядающей молодости, ни тем более тетке. Я-то, дурак, столько лет считал их семью идиллически счастливой, а на самом деле там любви – кот наплакал, только братья искренне любят друг друга, бабку и тетку, а все остальное – видимость, тлен и прах».

В тот вечер, выйдя из дома на Тверской, Антон Тодоров окончательно решил выбросить идею мести из головы. Нельзя бить лежачего, недостойно мстить несчастным.