Илья Рясной - Мокруха

Когда Андрей показал свой норов, доставаться ему стало меньше, чем другим. Постепенно он приспособился к армейскому быту. Правда, хозяйственные обязанности: наряды, мытье полов, крашенье известкой бордюров — всегда вызывали у него скуку и желание сачкануть, зато боевая подготовка доставляла удовольствие. Грохот орудии, дрожащий в руках автомат Калашникова, трассеры, горящие мишени на полигоне, азарт — это действительно здорово!

Андрей научился стрелять из автомата и пулемета на пятерку, он испытывал настоящее счастье, глядя, как заваливается скошенная короткой очередью едва видная мишень. После выполнения упражнения у него всегда оставались лишние патроны. Он учился стрелять точно, быстро. С упоением постигал премудрости боя. Передвижение. Оборона и наступление. Тактика боя в условиях горной местности. При наступлении, он знал, должен быть тройной перевес в боевой силе. При таких-то условиях боя расчетные потери должны составить две трети личного состава. Приятно было представлять себя героем, не вошедшим в эти две трети и заслуженно награжденным. Правда, все это абстракция. Вряд ли на его век придется серьезная война, в которой будет участвовать наша армия.

А война меж тем уже началась. Советский Союз доживал последние годы. Республики все больше превращались в воюющие между собой государства. Все вдруг возопили о суверенитете и под шумок решили отделяться. Демократические грузинские лидеры выпускали из тюрем уголовников и, наспех надев на них милицейскую форму, посылали воевать в Цхинвал. Эта новоиспеченная «гвардия» зарабатывала славу тем, что заваривала в трубы для трубопроводов живых людей и сдирала кожу с советских военнослужащих.

В Карабахе шли настоящие боевые действия: гремели взрывы, трещали пулеметные очереди, из рук в руки переходили селения, у противоборствующих сторон начала появляться бронированная техника. Потянулись беженцы — люди, выкинутые из собственных домов, изгнанные из городов, которые они считали родными. Все это было похоже на безумие… Постепенно часть, в которой служил Андрей, оказалась в окружении. В окружении в своей собственной стране.

Война расширяла свою территорию. Всем — боевикам, разбойникам, мародерам — нужно было оружие. Пистолет — смешно, только тараканов рукояткой бить. Автомат, гранатомет — уже лучше. Танк, гаубица — совсем хорошо. Где взять? Где может быть оружие в стране, которая еще недавно была готова к войне с любым противником, хоть со всем миром? Конечно, в армии.

Служба шла месяц за месяцем. Андрей, как и другие солдаты, начинал чувствовать, что вокруг них стягивается удавка. Однажды он был дневальным по штабу полка. В кабинете пьянствовали комполка с замполитом.

— Они нас всех продали. Те, которые наверху, — доносился из-за двери голос полковника Юшкина. — Отцы-командиры, генералы, етить их через коромысло!

— Лампасники чертовы, — поддакивал замполит.

— Армянам нужно оружие. У них есть деньги. Значит, у них будет оружие.

— Наше оружие.

Ходили слухи, порой самые невероятные, как «подмазывали» аборигены верхушку армии, чиновников из министерства. Как сдавались склады оружия якобы под напором превосходящих сил боевиков. Верилось в это с трудом. Но вот в один прекрасный день…

Полковник Юшкин был мрачнее тучи. Писарь из штаба сказал, что у комполка был разговор на повышенных тонах с какой-то шишкой из штаба 7-й (ереванской) армии.

Тем вечером Андрей должен был заступать в караул на склады длительного хранения оружия. Как и положено, выстроились на плацу. На инструктаж пришел сам командир полка.

— Если будет обострение обстановки, — сказал он, — помните: главное не имущество, а ваши жизни. Понятно?

— Разрешите обратиться, товарищ полковник, — подал голос дежурный капитан Русланов.

— Обращайтесь.

— Значит, при нападении на объект мы должны сдать его?

— Если будет серьезная угроза жизни людей. Это приказ из штаба армии — в случае чего в войну не играть.

— Ясно, — нервно усмехнулся Русланов.

— Чего вы улыбаетесь?

— Вам показалось, товарищ полковник.

Ночью к охраняемым складам подкатило несколько крытых грузовиков, по виду — военных.

— Э, открывай ворота! — послышался зычный голос с акцентом. Ему аккомпанировал дуэт стрекочущих автоматов.

— Стой! — заорал Андрей, снимая автомат с предохранителя и вскидывая его.

— Солдат, открывай ворота, хуже будет.

— Стой, стрелять буду!

Андрей делал то, что положено по уставу. Ему было жутко, но он знал, что не отступит.

Когда тени метнулись к забору, он дал очередь в воздух. Подоспела подмога из караулки, тут же был и дежурный капитан Русланов.

— Открывай, да! — гремел бас.

— Вали отсюда, чурка долбаная! — заорал капитан.

— Перебьем, да, — в голосе теперь звучало удивление. — Слышь, командир, всех людей твоих убьем.

— Это я вас всех завалю. Я часть по тревоге поднял.

— Как же так?! — возмущенно прокричал армянин. — Мы с вашими в штабе армии обо всем договорились. Не по-честному, да!..

— Я тебе сейчас устрою — не по-честному! — Русланов дал очередь поверх голов.

За оружием приехало несколько десятков вооруженных боевиков. Судя по всему, на серьезный бой они не настраивались. Поэтому расселись по машинам и двинули не солоно хлебавши.

На следующий день Юшков сказал Румянцеву:

— Ты молодец. Пусть там знают, что не все будет, как они хотят.

Но склад с оружием все-таки пришлось сдать. Попозже. По какому-то непонятному договору, который Россия якобы заключила с уже суверенной Арменией. Был такой договор или не был — поди проверь. Но после путча девяносто первого вообще отдавали все и всем, кто того хотел. Ничего не было жалко в стране победившей демократии. Передавали вооружение угрюмым бородачам, одетым в камуфляжную военную форму явно с российских складов. Российских же солдат одевали в какое-то убогое старье, а новая форма, которая предназначалась лишь элитным частям, ладно сидела на фигурах абреков… Впрочем, обо всем этом Андрей узнал позже. Его служба в части закончилась до срока.

Андрей загнал автомат, который стащил, проникнув на склад. К тому времени строжайшее, чуть ли не священное отношение к хранению оружия уже уходило в прошлое. Начинался торг. На складах оружия было завались, чего не скажешь о деньгах в карманах Андрея. Предложили ему баксы. Пятьдесят хрустящих американских долларов, которые он видел второй раз в жизни и которые казались ему каким-то инопланетным куском счастья и благополучия. Он слышал, что некоторые солдаты приторговывали патронами и гранатами. А где пара гранат, там и автомат, и пулемет, и что угодно… Сделка прошла удачно. Но потом, дня через два, прапорщик Курдыбин вдруг начал задавать вопросы, от которых Андрею стало очень неуютно.