Илья Рясной - Мокруха

От шпаны можно ждать чего угодно, поэтому, как ни душила Глена злость, он смог произнести примирительно:

— Парни, давай разойдемся мирно. Меня тут каждая собака знает. Две ходки.

— Испугал. Хоть двадцать две. А ты там тоже педиком был? — опять заржал Глюк.

— Ах ты тварь! — Глен все-таки вышел из себя. Он выхватил из пакета бутылку «Токая», разбил ее о железные поручни, зажав в руке острую «розочку». Он сделал шаг навстречу, и острое стекло со свистом рассекло воздух перед лицом Глюка. Тот отпрыгнул как ошпаренный.

— Ты чего, спятил, в натуре, да?

— Я тебя сейчас, суку, мочить буду! — крикнул Глен.

— Ты чего, псих, в натуре, да? — По петушиному голосу Глюка было видно, что он уж и не рад, что связался с «фраером».

Кто-то из компании вынул заточку.

— Ну, ты, брось, а то порежу!

— Иди сюда, если смелый! Давай, щень!

Парни расступались. Они начинали осознавать, что им лучше было поискать объект попроще. А Глен закусил удила. В такие моменты его ничто не могло, остановить, даже инстинкт самосохранения отступал на второй план. Он готов был драться до конца.

— Ну, подходите! Перья у вас, да? Биться будем насмерть! Тройку из вас я замочу. А то и всех… Ну, кто первый?!

Глен выигрывал. Это поняли все. Он немного расслабился — и допустил ошибку. Сергей поднял с земли увесистую доску, крикнул: «Бей гада!» — и ударил Глена. Нанесенный наугад удар оказался удачным. Он пришелся по руке, и розочка упала на землю. Вся стая бросилась на жертву.

Глен впечатал кулак в губы Глюку, ощущая, как они превратились в кровавое месиво. Кому-то наподдал ногой. Парни действовали неумело, мешали друг другу. Наконец они достигли своей цели: Глен оказался на земле. Его стали охаживать ногами. Шобла свирепела с каждым ударом.

— Бей педика!

— Получай, гад!

— На тебе!!!

— Мочи его! — взвизгнул Глюк. — Зуб выбил, сука! Кобздец тебе, фраерюга поганая!

«Убьют», — мелькнуло в голове Глена. Попытался встать, но его снова завалили. Он скрючился на земле, руками закрывая от ударов голову…

— Эй, пацаны, — послышался откуда-то издалека чей-то голос, — Заканчивайте.

— Чего? Дуй отсюда! Тоже хочешь?

— Да бросьте, пацаны, зачем вы так?

Удары прекратились, и Глен, застонав, попытался приподняться, но его пинком в спину вернули на землю.

— Хватит, поиграли и будя.

— Напросился, жиртрест! — крикнул Глюк.

— Бей его! — заорал ушастый Сергей, который не уставал повторять одно и то же.

Глен отполз в сторону. Воспользовавшись суматохой, он хотел скрыться. Внимание шоблы переключилось на высокого, казавшегося толстым и неуклюжим бородатого парня, который, несмотря на свои габариты, не представлял, казалось, большой опасности. Вокруг него начало сжиматься кольцо.

Первым получил удар Глюк. Рука бородача описала крутую дугу и обрушилась на его голову. Глюк взвыл и как подкошенный рухнул на землю, скорчившись от боли. Лопоухий ударил бородача палкой по спине. Тут же в разные стороны полетели и палка, и лопоухий. Удар ногой, направленный в промежность бородача, тоже пришелся мимо цели. Бородатый сгреб третьего нападавшего в охапку так, что у того лязгнули зубы, и с силой отшвырнул в сторону.

— Ты чего, жиртрест? — заскулил сидящий на земле Глюк.

— Я вас сейчас всех урою. — Бородач подобрал палку, пнул ногой одного из лежащих на земле хулиганов. И застыл с решительным видом.

Шобла начала приходить в себя и расползаться. Те, кто мог, припустились наутек. Глюк еле передвигал ноги и походил на битого под Полтавой шведа.

— Еще увижу — братскую могилу заказывайте! — пригрозил им вслед бородач.

— Ничего, мы тебе перо в бок вставим! — крикнул с почтительного расстояния Глюк и тут же растворился во тьме. Бородач подошел к Глену, тот уже стоял, прислонившись к забору. Челюсть у него болела, нос распух.

— Здорово они тебя, — сказал бородач.

— Ничего, пройдет.

— Вот мерзавцы, совсем распустились.

Он щелкнул зажигалкой, чтобы лучше рассмотреть спасенного.

— Глен, ты?

— Я. Здорово, Гена.

— Ничего себе, вот так свиделись.

— Свиделись.

— Ты неважно выглядишь… Слушай, Глен, пошли ко мне, приведешь себя в порядок, умоешься. Посидим, поговорим за жисть.

— Пошли.

Гена Брендюгин жил неподалеку от Глена. Так уж получилось, что после того рокового года они ни разу не виделись. Случается — живешь в соседних дворах и годами не встречаешься, хотя ходишь по одним улицам. А вот однажды Глен встретил в Москве человека, с которым в Коми спал на соседних нарах. И жил тот в Самаре. Его Величество случай.

В школе Глен с Брендюгиным считались приятелями. Брендюгин был флегматичным увальнем, привыкшим жить чужим умом. Он по-своему любил энергичного, острого на язык Глена, способного на самые необузданные поступки. Поступки эти, бывало, ставили на уши всю школу и делали его весьма заметной фигурой. Глен же тянулся к Брендюгину из-за его огромной физической силы. Тот был, пожалуй, самым сильным человеком в школе и не раз выручал Глена.

В десятом классе Брендюгин с головой ушел в спорт. Начал ездить по соревнованиям, делал успехи, и Глен потерял влияние на него. Что было с ним потом — Глену неизвестно. Его собственная жизнь полетела кувырком, тут уж ни до чего. Доходили слухи, что Брендюгин стал мастером спорта по самому подходящему для него виду — метанию молота, якобы даже оказался в сборной России.

— Подбери пакет, — сказал Глен. — Там бутылка «Амаретто». Может, цела.

Бутылка действительно не разбилась.

В подъезде воняло какой-то химией, все стены были расписаны непристойностями, кнопки в лифте почернели от копоти — кто-то упорно жег их. В общем, подъезд дома, где жил Брендюгин, до боли был похож на подъезд Глена и на тысячи других подъездов в городе. Почему-то именно в последние годы страсть к настенной живописи и превращению мест своего обитания в свинарник с необычной силой охватила народные массы. Зато дверь в квартиру Геннадия была новенькая, металлическая, стоящая не меньше полутора сотен долларов. Значит, решил Глен, дела у школьного приятеля идут неплохо.

— Воров боишься? — спросил Глен.

— Жанна поставила. Жена.

— Она дома?

— Дома, — хмуро кивнул Брендюгин. — Только не у меня.

Повозившись, он открыл дверь. Они вошли в квартиру.

— А родичи где?

— В деревне. Дом купили — теперь там безвылазно. У матери хозяйство, куры да гуси. У отца — самогонный аппарат. Довольны.

— И ты, наверное, доволен. У тебя здесь хата пустая.

В квартире было уютно. На ней лежала печать домовитого хозяина с умелыми руками. Все чисто, отремонтировано. Двери не скрипят, краны не протекают. Глен был тут лет девять назад. Мебель была та же, за исключением кресел, дивана и журнального столика. Появилась и электронная всячина: видик, корейский телевизор, музыкальный центр, игра «Денди».