Мишель Бюсси - Следы на песке

– Мы продвигаемся, Лизон, продвигаемся! – Алисе хотелось подбодрить подругу. – Рыжеволосые мать и сын… Ты спишь?

– Нет-нет, я слушаю.

– Когда мы с Ником ехали в Валентайн, я всю дорогу спала. Подумать только – Лора Стерн, женщина из плоти и крови. Она и не думала прятаться. Может, была любовницей Оскара Арлингтона? Боже, да что с тобой такое? – Алиса съехала на обочину. – Объясни наконец, в чем дело, Лизон! Ты сама не своя с тех пор, как мы прилетели, и как будто что-то скрываешь от меня. Словно тебя что-то гложет!

– Надеюсь, ты не переворачиваешь все с ног на голову… – едва слышно пробормотала Лизон, уткнувшись лбом в стекло.

– Что ты там бормочешь? Мы проехали почти тысячу миль, дело движется, а ты в прострации!

Лизон выпрямилась. Она была на грани нервного срыва и не сводила глаз с ночных бабочек, разбивающихся о лобовое стекло.

– Что ты ищешь, Алиса?

– То есть как – что я ищу?!

– Зачем ты гонишься за этой рыжеволосой женщиной? Минуло тридцать лет, все давно в прошлом. Дело в деньгах? Но у тебя они есть. Месть? Ненависть? Я не понимаю.

– Что происходит, Лизон? Это ведь твоя идея. Ты захотела отправиться в Америку. Ради Алана…

Лизон чувствовала себя мотыльком, летящим на гибельный свет.

– Алиса, у тебя были друзья в Австралии? Почему ты никогда о них не рассказываешь? У тебя осталась с ними связь? Ты ведь жила там дольше, чем в Нормандии.

Алису удивил внезапный напор, но она обрадовалась, что подруга ожила.

– В Австралии я вела очень одинокую жизнь, Лизон. Постоянно переезжала с места на место, скрывалась, как только переставала быть невидимкой, когда торговцы начинали со мной здороваться, соседи задавали вопросы, коллеги зазывали в гости. Я хотела исчезнуть, из-за Лаки. Понадобилось много лет, чтобы я вернулась к жизни.

– Получается, в Австралии тебя никто толком не знает?

– Нет… – Алиса улыбнулась. – Для австралийцев я такая же загадка, как Лора Стерн для нас с тобой.

Лизон снова прижалась к стеклу мокрой от слез щекой.

– Если не хочешь разговаривать – не беда, дорогая. Поспи. Поверь, мы выйдем на след. Женщина с двумя детьми не может исчезнуть. Ты выглядишь такой потерянной без своей любимой Нормандии. Все эти годы во Франции ты поддерживала меня. Заставляла встречаться с твоими друзьями, ходить в бар, гулять в ландах. Без тебя я бы давно превратилась в безумную старую деву. Теперь моя очередь, доверься мне, Лизон.

Смотри не потеряй меня… – подумала Лизон.

«Форд» тронулся с места.

Она и правда чувствовала себя четырехлетней девочкой, которую мать впервые привела в детский сад, велела дать руку незнакомой женщине и ушла. Зачем она тут? Почему ее бросили?

Часа два они ехали молча, потом Алиса сказала, что очень устала, они остановились в первом же мотеле, а с рассветом снова тронулись в путь и были в Валентайне еще до полудня. Городок совсем не напоминал уютный туристический уголок из воспоминаний Алисы. Сикоморы с голыми ветвями уныло отражались в озере. Солнце не соизволило появиться на небе и просушить воздух. Наверное, Алиса была необъективна, но это место ассоциировалось у нее исключительно с грузовиком-убийцей.

Молодая учительница мисс Генри очень хотела помочь им, но ничего не знала. Дольше всех в школе работала ее коллега, приехавшая в город семь лет назад. Зато в школе есть архив! Она провела их к старомодным шкафам, занимавшим полкоридора. Записи хранились в идеальном порядке.

– Так, тысяча девятьсот шестьдесят второй… Майкл и Дженни Стерн… Вот их фотографии. Хотите взглянуть? Милые, правда?

Дом № 2681 по Танлоу-Хай – адрес, указанный на конвертах. Улица оказалась тупиком на холмах, прямо над плотиной. Они въехали во двор, где чета пенсионеров выпалывала траву на гравийной дорожке.

Появление незнакомок внесло разнообразие в тусклую повседневность стариковской жизни. Вряд ли ведущий телевикторины, сулящий миллионы за правильный ответ, обрадовал бы их больше.

– Люди, жившие в доме до нас, они вас интересуют, да? – спросил старик.

– Ну да, они ведь только что это сказали, пень ты беспамятный! – возмутилась его жена. – Мы видели их всего раз, пересеклись случайно. Мы приехали немного раньше, чем договаривались, уж очень хотелось поскорее вселиться в дом над озером, а они собирались уезжать. Мы провели вместе часа два. Сидели вон на той скамейке позади вас, пока грузчики носили вещи. Двенадцать лет назад это было.

– Да, пришлось подождать, – вмешался старик. – У них, кстати, была чертова прорва вещей. Пианино, картины, всякие голые статуи, шикарная мебель…

– Да что ты в этом понимаешь! – снова возмутилась его жена.

– Не обращайте на нее внимания… – Старик подмигнул Алисе и Лизон. – Она-то не помнит.

– А как они выглядели? – спросила Лизон.

– Рыжие! – воскликнул муж, по-детски радуясь, что опередил жену.

– Да, – подтвердила та, – и женщина, и детки рыжие.

– А я что говорю? Мамаша была красавицей, и вся такая… гм… аппетитная, вот как вы, мисс!

Алиса смущенно улыбнулась.

Лизон смотрела на озеро – ее словно тянуло вниз, кружилась голова, а ведь в Шато-ле-Дьябль она гуляла по скалам, по самой кромке обрыва.

– Пора тебя в богадельню сдать, – сурово сказала старуха. – Там с тобой цацкаться не станут, похабник несчастный. Вы уж извините его, он таким не был.

– Нечего ругаться, им нужны подробности, вот я и рассказываю, что помню. Муж был одного с ней возраста, темноволосый, обычный. Не такой интересный, как она…

– Лучше вспомни их фамилию!

– Стерн? – спросила Алиса.

– Точно! Стерн. Сама я никогда бы не вспомнила.

– А они не сказали, куда едут? – спросила вдруг Лизон.

Старик кивнул:

– А как же, сказали.

– Нет, не сказали, – не согласилась с мужем старушка.

– А я говорю – сказали! Уже перед самым отъездом. Я поболтал с парнем. С красоткой-то опасно было, гарпия моя следила за мной. Но вот название места вылетело из головы.

– И с чего бы ему откровенничать с тобой?

– Не сбивай меня. Черт, не могу вспомнить!

– Блю-Хилл! – выпалила жена. – Они решили переехать в Блю-Хилл, что в Оклахоме!

Ну конечно, подумала Лизон. Там все и закончится.

Больше в Валентайне подруги ничего не узнали. Они так устали, что заночевали в заведении мисс Парк, а утром следующего дня отправились в Блю-Хилл.

У людей, выбиравших название для деревни, было замечательное чувство юмора. Мало того, что голубой цвет не присутствовал ни в каком виде, так еще вокруг, до самого горизонта, не наблюдалось ни единого холма, даже намека на возвышенность.

Сейчас городок представлял собой одну длинную улицу, по сути – отрезок национального шоссе 108. На задах высоких узких домов пестрели палисадники, редкие перпендикулярные дороги вели к окрестным деревням.