Елизавета Бута - Давай ограбим банк

— Ты уговорила его рисовать птичек на асфальте? — изумленно переспрашивает Марко.

— Да. А что?

— Ничего. Верена, расскажи мне все, что знаешь о Микки, — проникновенно просит Марко. Он так резко меняет тактику поведения, что я не успеваю сразу среагировать.

— Что вы имеете в виду?

— Что он любит, что не любит, что читает, какую музыку слушает? Все, что в голову взбредет.

— Он… любит рисовать, — говорю я и с самым наивным видом поднимаю на него глаза.

— Мальчик сказал девочке: «Все эти звезды я дарю тебе» и долбанул девочку тазиком… Это я к тому, что, может быть, Микки и подарил тебе звезды, но только по методу этого тазика, понимаешь? — спрашивает он и незаметно для себя переходит на «ты». Снова киваю. Допрос длится еще какое-то время. Марко расспрашивает меня о том, что происходило в эти два месяца. Минут через сорок в дверь стучатся.

— Войдите, — раздраженно откликается Марко, и лицо его сминается по нестандартному лекалу. Обычно оно сжимается от смеха или оскала, сейчас оно скривилось от досады.

На пороге стоит Ленц. На нем дешевые очки, толстовка с капюшоном и старые джинсы. Этот человек украл триста тысяч евро. На что, спрашивается, он их потратил? Марко скептически смотрит на него, потом хлопает ладонью по столу и говорит:

— Верена, ты можешь идти, а ты, Ленц, садись. Пойду куплю себе кофе в автомате.

— Привет, — говорю я и поднимаюсь со стула.

— Рад тебя видеть, — кивает Ленц.

— Ребята, — Марко оборачивается и оценивающе смотрит на нас, — перечислить вам количество обвинений, которое мы можем вам предъявить? Для начала ограбление банка, шантаж, захват заложницы… — Я удивленно вскидываю брови. — Ладно, к тебе это не относится, — отмахивается от меня толстяк. — Мошенничество, убийство в Кельне… Продолжать?

— Не нужно, — дергается Ленц.

— Я к тому, что вам выгоднее с нами сотрудничать, ясно? — говорит он и выходит из кабинета.

— Анкель сказал, что ты не намерена работать в клинике. Это правда? — спрашивает отец, когда я прихожу домой.

— Да, это так, — киваю я и спешу к двери в свою комнату. Нужно было еще вчера найти себе что-нибудь. Квартиру или хотя бы комнату. Проблема в том, что денег ни на то ни на другое у меня нет. Сто сорок пять евро — из числа тех, что отец мне выдал на карманные расходы. Везде требуется заплатить хотя бы за первый месяц, а сотни евро для этого явно маловато.

— Почему? — с нарастающим раздражением в голосе спрашивает он. Приходится остановиться.

— Потому что я не хочу работать секретарем, — отвечаю ему.

— Ты уже попыталась жить, как захочется. Ты же не будешь спорить, что у тебя не получилось?

— Нет, не буду.

— Ты ходишь в полицейский участок, как к себе домой. Меня каждый день у входа в клинику поджидают журналисты с расспросами о тебе. Весь интернет завален статьями о твоих приключениях.

— Это были не самые веселые приключения, папа.

— Ты виновата в этом. Прекрати меня позорить…

Он снова повторяет одно и то же. С меня хватит. Я резко открываю дверь в свою комнату, хватаю все, что попадается на глаза, и спешу на выход. Отец пытается меня остановить и хватает за руку. Выворачиваюсь и сбегаю. Иду в кинобар. Когда человеку некуда идти, он обычно идет в знакомое место.

— Ты же с завтрашнего дня на работе? — удивляется моему появлению Хелена. Она работает здесь на две ставки и выглядит очень уставшей.

— Я трудоголик. Решила сегодня в ночь бесплатно выйти, — говорю я. Девушка скептически смотрит на сумку в моих руках и говорит:

— Ночевать негде?

Я киваю.

— Сейчас, подожди пять минут, позвоню, узнаю кое-что, — говорит она.

Через час я вхожу в смешную маленькую квартирку всего в пяти минутах от кинобара. Здесь одна комната метров на десять и кухня, в которой даже сесть нельзя. Просто углубление в стене, в котором оборудовали раковину и небольшую столешницу. Стоит квартира дорого, но зато хозяйка соглашается на еженедельную оплату, так что моих ста евро вполне хватает.

Я еще долго не могу заснуть и просто бессмысленно хожу по пустой и безжизненной квартире.

— Верена, можно вас на пару слов? Что вы можете рассказать про Микки? — налетает на меня парень, когда я подхожу к зданию кинобара. Я шарахаюсь от него.

— Нет, простите, я не могу… — говорю я и ускоряю шаг. Через пару часов «Треш-Тв» опять опубликует заметку о том, что Верена Вибек производит впечатление аутичной и немного невменяемой барышни. Вообще они правы, но, по-моему, на такую атаку с выпрыгивающим из подворотни журналистом все бы отреагировали одинаково.

— Привет, как спалось на новом месте? — спрашивает меня Хелена. Она отчаянно зевает и, кажется, уже спит на ходу.

— Отлично, — говорю я.

Слушаю краткий инструктаж о своих рабочих обязанностях. Они совсем не сложные. Нужно улыбаться и продавать билеты. Еще нужно ставить в залы фильмы согласно утвержденному расписанию, еще периодически нужно следить за порядком в центральном зале и лаунж-зоне, ну и сообщать обо всех проблемах, какие возникают. Правда, никто не уточняет, что за проблемы могут возникнуть.

Сажусь за стойку и ставлю на стол ноутбук. Его я прихватила, когда сбегала из квартиры отца. Вскоре появляются первые посетители, желающие выпить кофе и посмотреть что-то из Феллини. Продаю им билеты и понимаю: вот она, настоящая жизнь. В таком режиме я и проведу ближайшие пару десятилетий.

Кинотеатр «Шошанна» открылся здесь семь лет назад. Раньше на этом месте располагался магазин эротических игрушек. Кстати, довольно популярный и известный. Возможно, именно поэтому, когда здесь повесили табличку с надписью «Кинотеатр „Шошанна“», контингент здесь не изменился. Посетители эротического магазина теперь приходили сюда для того, чтобы посмотреть кино. Просто по привычке. Все почему-то сразу решили, что здесь откроется порно-кинотеатр. Не то чтобы порно, это запрещено. Но эротический. Своего рода стильный аналог почасовой гостиницы. Люди приходят, арендуют комнату с большим телевизором и вроде как смотрят кино. Хотя, на самом деле, в них все действительно смотрят кино. Большую часть времени. Пять-семь минут, потраченных не по назначению, в расчет можно не брать.

Бэзил, тогда еще не настолько напоминающий старого гомосексуалиста, к тому моменту уже открыл свой клуб, расположенный в паре минут от будущей «Шошанны». Клуб потихоньку становился модным местом, но нужно было придумать какую-нибудь фишку. Место, в которое люди будут приходить перед тем, как отправиться в клуб. Возможно, бар подешевле. Бар был бы идеален, но не для Бэзила. Он слишком сильно любил фильмы Тарантино. Главный режиссер Америки сказал однажды, что на закате своей карьеры обязательно откроет небольшой кинотеатр, в котором будут крутить старое доброе американское кино. Бэзил не снял десятку гениальных фильмов, но вот свой кинотеатр он вполне мог себе позволить. Пусть даже и не особенно прибыльный.