Татьяна Бочарова - Спаси меня, пожалуйста!

– Сейчас придем, – пообещала Ангелина.

Она снова вышла в коридор. Римма, ссутулившись и уставившись в одну точку, сидела на банкетке.

– На, возьми. – Ангелина вложила в ее руку яблоко.

– Как я устала, – едва слышно проговорила Римма. Губы ее дрогнули, рука с яблоком безвольно повисла. – Эх, Линка, выдать бы тебя замуж. За хорошего такого парня, чтоб без глупостей всяких. А главное, чтоб здоровый был, не пил, не изменял.

«Как Спичкин», – с иронией подумала Ангелина. Интересно, позвонит он или нет? Даже если позвонит, о чем они будут разговаривать? Ведь он уверен, что знает людей как облупленных, со всеми их грехами и слабостями. А Ангелина ни в чем не уверена. Кроме одного – на все в жизни должны быть свои причины. Есть они и у Оксаны, поэтому она полезла в чужую квартиру стирать крамольную эсэмэску. Есть у Андрея, который эту эсэмэску писал. И значит, если найти эти причины, то можно понять, отчего они поступили так некрасиво и непорядочно. Надо найти причины…

– О чем ты думаешь? Слышишь меня? – Римма подергала ее за рукав.

– Слышу. Конечно, слышу.

– У тебя такое лицо, словно ты решаешь задачку из высшей математики.

– Ну что ты? Какая мне высшая математика! – Ангелина улыбнулась. – Я просто задумалась.

– О чем?

– Так. О своем.

– Линка, тебе нужно искать мужика. Пока ты молодая и здоровая. Жаль Безденежных твой не подходит для жениха. Слишком толстый, такой долго не протянет, начнутся проблемы с сердцем.

– Римм! Ты как будто быка выбираешь для стада. – Ангелина весело расхохоталась.

Проходящая мимо молодая врачиха поглядела на них с осуждением:

– Шапошникова, что вы тут делаете на сквозняке? Забыли, что вчера были в реанимации? Не дай бог вас продует! А вы, девушка, куда смотрите? Вашей сестре нужен полный покой и тепло. И пожалуйста, не смейтесь так громко, тут люди плохо себя чувствуют. Идите в палату.

Она ушла. Римма проводила ее взглядом и встала:

– Пойду, правда лягу, а то знобит что-то.

– Может, температура? – испугалась Ангелина.

– Нет, это от капельниц. А насчет быка – это мое убеждение: чтобы семью заводить, нужно быть здоровым. Иначе зачем потом инвалидов плодить? – Последние слова Римма произнесла жестко.

Ангелине стало больно – Римма словно упрекала родителей за то, что они произвели их на свет. Но родителей не выбирают. У кого-то их вообще нет, а у кого-то такие, как Оксанин отчим… Снова Оксана, когда она перестанет думать о ней? Ангелина проводила Римму до кровати, дождалась, пока она уляжется, заботливо подоткнула одеяло и расцеловала в обе щеки.

– Отдыхай и кушай яблоки. Я вечером приеду.

– Да не нужно тебе мотаться, – запротестовала Римма. – Лучше сиди дома и смотри за рабочими. Да, и фотки не забывай присылать.

– Слушаюсь, босс! – Ангелина встала по стойке смирно.

Рая и блондинка дружно рассмеялись.

– Иди уже. – Римма слабо улыбнулась, и улыбка вышла вымученной.

Ангелина поняла, что ей очень плохо, хоть сестра старается этого не показывать. Сердце ее наполнилось острой жалостью.

– Я тебя очень люблю, слышишь? Обещаю, все будет хорошо. Ты лучшая сестра на свете. – Ангелина проговорила эти слова тихо, почти беззвучно, но она не сомневалась, что Римма их услышала. Лицо ее просветлело, она опустила ресницы, по щеке скатилась одинокая слезинка.

– Пока! – Ангелина вышла из палаты.

Ей было тоскливо и тревожно. Хотелось заплакать, не так, как Римма, потихоньку, а громко, навзрыд. Она едва сдержалась и быстро выбежала во двор.

Стоял душный полдень, солнце было в самом зените. Ангелина несколько раз глубоко вздохнула, чтобы подавить подступившие к горлу слезы. Телефон завибрировал и зашелся трезвоном. Она взглянула на экран. Ух ты, не может быть! Спичкин! Он был сейчас совсем некстати, ей не хотелось ни с кем говорить, а с ним особенно. Но все же она нажала на прием.

– Привет! – весело сказал тот. – Что делаешь?

– Вышла из больницы.

– Как, снова из больницы? Опять работала сестрой милосердия? Кто на это раз?

– На этот раз сестра, – сухо проговорила Ангелина.

– Сестра? – другим, уже серьезным тоном переспросил Спичкин. – А что с ней?

– Астматический приступ.

– Японский городовой! Я ж не знал, – виновато произнес он, – прости, не сердись.

– Я не сержусь.

– Помощь нужна? Ну там, купить что-нибудь или с врачом потолковать. В какой больнице она лежит? Брательник почти всех главврачей в районе знает.

– Нет, нет, – поспешно перебила Ангелина, испугавшись, что Спичкин-старший явится в отделение и начнет орать на симпатичную заведующую, – ничего не нужно, все есть, врачи хорошие.

– Ну смотри, – недоверчиво произнес Спичкин. После секундной паузы он спросил: – А сейчас куда?

– Домой. У меня в квартире ремонт. Есть чем заняться.

– Ремонт? – оживился Спичкин. – Что ж ты мне не сказала! Давай помогу! Я в этом деле специалист, знаешь сколько ремонтов в своей жизни сделал? Меня братан как раз отпустил, диктуй адрес, сейчас приеду.

Ангелина растерянно молчала. Отказывать было неудобно, но и предстоящий визит Спичкина не вызывал у нее никакой радости.

– Ну ты что там, уснула? – нетерпеливо проговорил он в трубку.

– Может, не надо? – робко возразила Ангелина.

– Еще как надо. Ты посмотри на себя – явно не от мира сего. Как ты можешь справиться с ремонтом, да еще и сестру в больнице навещать? Давай, говори, куда ехать.

Ангелина нехотя назвала адрес.

– Жди, через полчаса буду. – Спичкин повесил трубку.

Ангелина обреченно вздохнула и привычным уже маршрутом побрела к остановке. Подъехал автобус. Она зашла в салон, села на свободное место, закрыла глаза и погрузилась в свои мысли. Она не сразу поняла, что едет не домой. А когда поняла – поразилась сама себе: даже не взглянула на номер автобуса! И тут же ей стало ясно, что села она в него не случайно – он шел в микрорайон, где находился дом Петрачева. «Зачем опять?» – с безнадежностью подумала Ангелина. Глупость какая-то. Мания. Лучше быстренько ехать домой, встречать Спичкина. Привезти его завтра с собой в больницу к Римме – пусть порадуется. Надежный, уверенный, здоровый – все, как та говорила.

…Однако она уже выходила на остановке неподалеку от девятиэтажки Андрея. Вот и подъезд. Ангелина на всякий случай пошарила глазами вокруг – нет ли поблизости Оксаны, – но той, разумеется, нигде не было. На площадке гоняли мяч двое пацанов лет девяти-десяти. Ангелина направилась к ним.

– Мальчики, не подскажете, где у вас тут школа?

Один из пацанов, белобрысый и загорелый, с бесцветными бровями и такими же белесыми ресницами, посмотрел на нее с недоверием:

– Зачем вам?

– Нужно. – Ангелина обворожительно улыбнулась. – Хочу племянника записать.