Павел Астахов - Жилье по обману

– Ольга Петровна, это вы осуществляли операции по переводу денег компании на счета за рубежом? – спрашивает ее Ильин.

– Я, но не сама же! Не по собственному желанию! – спешит оправдаться Дегтярева. – На любое движение денег всегда было письменное распоряжение генерального!

Румяный Свекольников со своего места опять бубнит про коварного референта и обманутое доверие.

– А письменное распоряжение генерального директора было единственным обязательным условием для перевода средств? – уточняет Ильин.

– Нет, конечно же, нет! – Дягтерева пренебрежительно отмахивается от прозвучавшего предположения. – Что там его распоряжения? Главное – команда по телефону.

– От кого?

– От Первого, конечно же, – финансистка недоумевает, как можно такого не знать.

– А кто это – Первый?

– Ну как же? Первое лицо компании, самый главный человек…

– Вы назовете нам его имя?

– Да я как-то не знаю… – Дегтярева теряется. – Ну, Первый и Первый… Еще говорили – ПэДээФ…

– То есть вы переводили деньги по звонку человека, чье имя и должность вам неизвестны?

– Так а что мне имя и должность, если я его голос прекрасно знаю! И манера говорить у него особенная, ни с кем не спутаешь. Он вроде как акает и «дэ» как «дзэ» произносит: «Гаспажа Дзехтярева».

– Вот так?

Ильин с моего разрешения включает видеозапись.

Это фрагмент новостного сюжета о программе строительства новых яхтенных стоянок в акватории Черного моря. Корреспондент выясняет, насколько заинтересованы в развитии отечественной сети марин владельцы яхт, и один из участников опроса демонстрирует тот самый акцент, который только что копировала Дегтярева. «Гдзе мы будзем заутра – бог весц, па марям – па валнам, но Родзина далжна ждац сваих детцей, значиц – нада строиц марины!» – с чувством вещает человек, подписанный в титрах как Петр Фокс, яхтсмен.

– Похоже, – говорит Дегтярева. – Хотя я не уверена, вот если бы он про деньги сказал…

– Вернемся к деньгам, – сговорчиво соглашается Ильин. – Скажите, Ольга Петровна, с какого телефонного номера поступала вам команда о переводе денег?

– Номера были разные, всегда иностранные, – отвечает Дегтярева. – Всего три номера. Да они же у меня записаны, я их вам назову, если нужно!

Я подтверждаю, что нужно, и финансистка, покопавшись в своем мобильном, называет номера. А вслед за тем прокурор предоставляет справку о том, что вышеуказанные номера приобретались фирмой «Рэдфокс», зарегистрированной на Кипре. Владелец фирмы – некий Константин Пападакис.

А это имя мне знакомо! И не только мне: съемочная группа оживляется, по залу пробегает шепоток.

– Уж не тот ли это Константин Пападакис, гражданин Греции и Кипра, который был замешан в истории с нелегальным вывозом из России антиквариата? – уточняю я.

Об этой скандальной истории рассказывали все центральные телеканалы.

– Тот самый, – хищно улыбается Ильин и просит суд ознакомиться с протоколом допроса гражданина Пападакиса, задержанного на таможне с грузом икон XVI века. Этот протокол он запросил из материалов таможенной проверки, а я его, скорее всего, приобщу. Для пользы дела. Устанавливать истину – так устанавливать!

Иконы тогда задержали, а Пападакиса отпустили – не в последнюю очередь благодаря тому, что задержанный при попытке незаконного вывоза ценностей грек-киприот назвал важных людей, готовых за него поручиться. «В первую очередь это мой близкий друг и компаньон – известный российский олигарх Петр Давидович Фокс», – горделиво заявил Пападакис под запись. Протокол сохранился, и теперь это важная улика, доказывающая, что за пирамидой из квартир стоит именно Фокс.

Наверное, затевая эту аферу при поддержке компаньона-киприота, Фокс считал себя самым умным и хитрым, но, как говорили древние римляне, чьи крылатые выражения я зазубрила на юрфаке, тэмпора мутантур эт нос мутамур ин иллис – «времена меняются, и мы меняемся вместе с ними». Кипр, некогда заповедный офшор, теперь сотрудничает с Россией, и я вполне могу арестовать счета олигарха Фокса в этой стране. И в нашей тоже, конечно.

Я принимаю решение удовлетворить иски граждан Волошина Г. В., Петровской Е. Н., Михеева П. Д., Латыниной Л. С. к компании «Райстрой» в полном объеме, для чего требую арестовать как российские, так и зарубежные счета гражданина Фокса П. Д.

Надеюсь, денег на этих счетах достаточно, чтобы расплатиться со всеми обманутыми дольщиками.

– Вот правду говорят, от великого до смешного один шаг! Ты создала серьезный прецедент и наверняка войдешь в историю отечественной юриспруденции, а вынуждена спасаться от благодарного народа через окно уборной! – потешалась Машка, организуя мой тайный побег из здания суда.

Идти, как все нормальные люди, через двери мне отсоветовал Анатолий Эммануилович. Обычно он сам меня к прессе выпихивал, а тут вдруг решил поберечь.

– Не выдержишь ты сейчас, Еленочка Владимировна, бурного народного ликования, – сказал шеф. – Заобнимают ведь до смерти, еще качать надумают… Давай-ка я сам.

Он одернул на себе пиджак, махнул рукой Машке, повелевая нам убраться с линии огня, и отправился делать заявление для прессы. А мы с подругой под прикрытием занавесок глянули в окошко.

Я высматривала знакомые лица и первыми нашла Латыниных.

Сами по себе старики не выделялись из толпы, но рядом с ними восторженно скакала долговязая девица с пламенно-рыжей шевелюрой. Она то обнимала-целовала профессора с супругой, то принималась отплясывать вокруг них какой-то буйный танец, умудряясь в одиночку образовать подобие хоровода – длинный огненный хвост летел кометой, оставляя в воздухе расплывчатый оранжевый след. Дочка, что ли? В кого только такая рыжая? Наверное, в папу, он почти лысый, не понять уже, какой масти…

Петровскую я обнаружила под камерой. Катерина давала интервью и выглядела подобающе серьезной, стояла смирно, улыбалась сдержанно, запредельное радостное волнение выдавали только глаза – сияющие и какие-то сумасшедшие. Казалось, как только выключится камера, она тоже пустится в пляс, как буйная рыжая девчонка Латыниных.

Михеевы стояли в стороне – обнявшись и закрыв глаза, неподвижные и не подверженные всеобщему ликованию, как будто в коконе каком-то. Такие тихие, светлые, счастливые…

– А Эммануилыч-то наш – орел! – сказала Машка. – Ты глянь, как держится, прет прямо в массы, будто ледокол! О, журналисты к нему побежали, сейчас возьмут в оборот…

– С журналистами шеф справится, – уверенно сказала я. – Что ему эти журналисты, он генерала ФСБ Павликом называет!

– Ага, ему бояться нечего, качать его не станут, комплекция у него не та… А мы пойдем другим путем.