Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

— Панов испекся, — посмеялся Стабиньш. — Все совпадает, точно, как в аптеке. Машину притащили Калачик и Маленький кот — очень известный в наших кругах субъект. Все дороги ведут в Рим.

— В ресторан, а?

— В ресторан, Валдис, в ресторан. Скоро сможем отпраздновать…

— Н-да, если бы нам дали солидную премию…

— Жди, Валдис, дожидайся. Что хорошо, то не скоро.

Выписывая ногами вензеля, шатаясь из стороны в сторону, тащилась по тротуару домой Лилия Грике, по кличке Ягодка. Ее поддерживал под руку невысокий плечистый мужчина с пышными усами. Он тоже был сильно под градусом.

Вскоре после событий в лесу к Лилии явились двое, велели быстро одеваться и идти с ними. Она была уверена, что это полицейские, и значит, в очередной раз ее песенка спета. Но нет. Оказалось — свои. А иной раз свои гораздо опаснее, чем полиция. Полиция посадит. Оттуда ты, человече, рано или поздно выйдешь. Свои же, если ты станешь для них опасна, наверняка замочат, и поминай как звали.

Больше всего боялась Ягодка такого исхода. В тот день ее привезли в какую-то полуподвальную квартиру Московского форштадта, где жила семья бомжей. Муж и жена. Он — коренастый, плечистый, с усами. Она — бледная хилая женщина.

— Вот он, наш бриллиантик, — отрекомендовал ее один из спутников. — Береги и храни ее как зеницу ока. Перед Пауком отвечать будешь. Чтобы из дому ни шагу. Если заметишь хвост или еще что-нибудь подозрительное, сразу сообщи по телефону, сам знаешь кому! — Он вытащил из кармана бутылку спирта «Рояль» и стукнул ею по кухонному столу с такой силой, что стол качнулся. — Чау-какау! — И оба ушли.

— Иди садись, Ягодка-малинка, — пригласил коренастый. — Чувствуй себя как дома — не забывай, что в гостях. Ха-ха-ха, — смеялся он глухим хриплым голосом.

Глубоко запавшими, красными воспаленными глазами жена бросила на Лилию подозрительный взгляд, но смолчала.

— На, разведи! — рявкнул на нее муж, отдавая бутылку. — Но сразу неси назад! Ведьма, сволочь такая!

Та нехотя подчинилась, взяла бутылку и пошла на кухню.

— Садись, говорю! — снова обратился мужчина к Лилии, которая стояла в двери и думала: «Слава тебе, Господи, пока убивать не будут». Она села за стол. Когда жена вернулась с другой посудой, они втроем дружески выпили.

В первый же вечер, когда все они порядком захмелели, Вилис, так звали мужа, выгнал жену Аусму из комнаты, запер дверь и навалился на Лилию. Та отнюдь не возражала. И так повторялось каждый вечер.

— Послушай, — спросила однажды его Лилия, показывая на дверь, — она на меня не настучит?

— Она ничего не знает, — отмахнулся он от Лилии, как от мухи.

— А ты, что ты знаешь? — хотела она ясности.

— Я? А ничего, — вдруг спохватился он и стал осторожным. — Но слушай, что ты такого, Ягодка-малинка, натворила, что тебя велено так беречь, бриллиантик?

— Я? Я тоже ничего, — испуганно замялась она, настороженно глядя на Вилиса.

— Не заливай! Ты очень важная птица. Да ладно! Мое дело сторона. — И он снова ухватил ее за грудь.

А Лилия беспрестанно думала, как выбраться из этой клетки. Ей было ясно, что в любой момент за ней могут явиться «друзья» и потом ее замочить. Она действительно слишком много знала. «Что вдруг такое стряслось? — ломала она себе голову. — Почему они меня забрали? Что-то сорвалось!» Она не знала, что именно. Но ей очень хотелось знать: ведь от того, что случилось, зависит ее судьба, жизнь, она это хорошо понимала.

В тот раз после убийств Маленький кот с Бегемотом пили у нее дома. Хлестали напропалую. Старались пропить как можно больше. Приходили друзья, подруги и снова пили. Потом вдруг пропал Бегемот, за ним Кот со всеми оставшимися деньгами. И тогда за Лилией пришли эти двое и отвезли ее в дом Вилиса. Может быть, потому, что Кот не отдал всех денег? Но ведь у нее, Лилии, никто их не спрашивал.

— Слушай, — перевела дух Лилия, когда Вилис с нее скатился. — Долго ли я буду здесь с тобой трахаться — грязная, без чистого белья, ни трусов, ни рубашки? Долго ли мне здесь жить без своих вещей? Тут ведь даже вымыться негде.

— Столько, сколько потребуется, — насмешничал Вилис. — Из этого дома тебе, дружок, нет хода! Таков приказ!

Лилия уже продумала, что делать. Надо только попасть домой, там зайти в туалет — он вместе с ванной, — вылезти в окно на крышу соседнего дома, с нее через окно влезть на лестничную клетку и — айда! Эту дорогу они с Котом давно облюбовали на случай окружения. Однако Лилия не знала, что уже третьи сутки за ее домом ведет наблюдение капитан Шота Брегвадзе, не знала и того, что Вилисова жена Аусма изловчилась дать знать полиции. Эта весть там — увы — затерялась в бумагах или же с умыслом была скрыта.

— Послушай! — Лилия укусила в плечо храпящего Вилиса.

— Что такое? — подхватился он. — Что ты делаешь?

— Послушай, — повторила она. — Мне позарез надо попасть домой, хоть на минуточку.

— Я же сказал, нельзя, — зло шипел Вилис. — Дай поспать!

— Не дам! Выпьем? — Лилия знала, как найти управу на этого типа.

— Выпьем!

Они вылезли голыми из постели, сели за стол и приняли солидную дозу.

— Послушай! — Язык плохо ее слушался. — Мне надо попасть домой.

— Нельзя, — стоял на своем Вилис.

— А знаешь, ты правильно сказал — я важная птица, важная, даже очень важная. У меня дома спрятаны башли, большие деньги спрятаны и драгоценности, золотишко, много золота и бриллиантов. Понял? Недаром меня и назвали бриллиантом. Я знаю, где все это спрятано, а они не знают!

Вилис так и застыл с поднятым стаканом и с открытым ртом.

«Клюнул», — определила Лилия.

— Послушай, — продолжала она лопотать. — Мы заскочим вдвоем, как счастливая пара. Заберем весь этот клад и дадим ходу за бугор, в Польшу, а оттуда дальше. У меня все продумано!

Вилис и слова не мог вымолвить. Наконец прошептал:

— Не может быть!

— Дурак ты! Что же ты думаешь, зачем они меня сюда упрятали? Конечно, затем, чтобы я им отдала все, что спрятала после кражи. А я — нет, ни в какую. Они все заберут, а меня, как пить дать, укокошат, — закончила она. — Так вот, пока драгоценности у меня, я жива. Кумекаешь, дурень? Мы станем миллионерами, будем жить в Канаде в своей двухэтажной хазе с бассейном, ездить будем каждый на своем «ролс-ройсе»! — она отдалась полету фантазии, все глубже утягивала Вилиса в сети алчности. И он не выдержал.

— Ты не врешь? — неуверенно спросил он. — Не гонишь фуфло?

— Что мне темнить, когда факты сами за себя говорят. Зачем же еще они меня здесь держат, под твоей строгой охраной?

— На то похоже! — поверил ей Вилис.

— Пойми, Вилис! Если мы с тобой сами не возьмем, они дом перевернут, найдут, и мы останемся ни с чем.