Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

И все они разом исчезли в лесу.

— Подготовиться второму эшелону! — скомандовал Стабиньш. — Задание ясно? Как только первый эшелон проникнет внутрь, через четыре минуты отправляется второй! Пошли!

— Я с ними! — с бравадой воскликнул Силав и тут же исчез в чаще.

— Стоять! — крикнул Стабиньш, но Силава уже и след простыл. Не слышал или не хотел слышать?

Через несколько мгновений раздался негромкий треск. Что-то блеснуло. Розниекс приставил бинокль к глазам:

— Все! Они уже там! Началось!

— Ну теперь и нам пора! — Эшколи не любит и не умеет стоять в стороне от водоворота событий, но на сей раз Левенсон приказал ему поддерживать радиосвязь и в любой момент быть готовым действовать по его команде.

Марис проснулся от странного чувства. Ему казалось, что в его постель заползла змея и вот-вот ужалит. Во сне он кричал, но на самом деле крика не было, он лишь слабо шевелил губами.

На краю постели сидела Эрика. Одета была как в тот день, когда его допрашивали, — в белоснежный пуловер и джинсы. Рядом с кроватью, на полу стояла небольшая дорожная сумка.

— Вставай, мальчик, петушок пропел давно, — насмешливо пропела она.

Марис сел на кровати.

— Что случилось? — протирая глаза, спросил он тревожно.

— А то, что твои тут неподалеку. Уже окружили нашу хазу. Нас кто-то предал. Одевайся быстро!

— А куда мне бежать? — Марис не сумел скрыть радости. — От своих, что ли? Беги, если тебе надо. А я останусь здесь. — Вдруг мелькнула мысль: «Эрику необходимо задержать здесь — до того, как придут наши. По крайней мере один человек из банды уже будет пойман». — Останься со мной! — он попытался загородить ей дорогу. — Так будет лучше!

Но это не удалось: в комнату стремительно ворвался Эглон с двумя вооруженными до зубов мужиками. Вслед за ними пришел Юрий — Юрий Пакалн. Марис его сразу узнал и очень удивился, как тот оказался тут. Юрий, стоя за спинами этих двоих, сделал Марису странный знак — приложил палец к губам. Одна Эрика могла видеть этот жест, но она промолчала.

— Чего ты тут копаешься? — закричал на Эрику Эглон. — Тянешь кота за хвост? Я же тебе приказал покончить с этим парнем! Ты захотела сама это сделать, так и давай — кончай! Хватит с ним миндальничать! А то я сам прикончу этого щенка! — он выхватил пистолет из кармана, и оба мужика, словно автоматы, встали по обе стороны от Мариса.

— Не дам! — разъярилась Эрика и заслонила Мариса собой. — Не дам! Я сама — ведь я поклялась!.. — потом повернулась к Марису и зло прошипела ему: — Одевайся! Оглох, что ли? Да побыстрее, и пойдем!

— А что — тут нельзя? — вырвалось у Мариса.

На лице Юрия появилось осуждающее выражение.

— Здесь нельзя! — кричала на Мариса Эрика.

Марис послушно начал одеваться.

— Подготовь аппарат, Старик! — властно скомандовала Эрика. — Я сейчас его рассчитаю и тут же буду.

— Пижон останется и проверит, как ты его ликвидируешь, — примирительно сказал Эглон и, уходя, добавил: — Я тебя знаю, змея такая!

Пижон — коренастый мужчина с темной бородой — сделал шаг в сторону Мариса, затем остановился, перезарядил свой «калашников» и ощупал прикрепленные к ремню гранаты, словно ему предстояло сразиться с целой оравой врагов.

— Карлик, ты пойдешь с нами! — скомандовала Эрика. — Прикроешь тыл, если понадобится. Ну пошли! — Эрика ткнула дулом пистолета в бок Мариса.

«Что все это значит? — думал Марис. — Неужели она меня в самом деле расстреляет, как обещала? Или за этим всем что-то скрыто? А что обозначают жесты Пакална? Кому он служит? Как бы то ни было, вырваться мне не удастся. Вооруженный до зубов Пижон при малейшем моем движении в сторону выпустит всю очередь — это как пить дать. Ну и черт с ним, пусть будет так, как будет».

Они шли гуськом по узкому коридору, затем вошли в лифт, спустились вниз, потом опять шли, пока не дошли наконец до окованной железом двери.

Наверно это мой последний этап жизни, подумал Марис и представил себе родителей — седую и полную мать с грубыми руками крестьянки, но с добрым лицом, и худощавого, всегда чем-то недовольного отца. А сестричка Дзинтра? Что с ними будет? Где она, голубоглазая сестренка? Кто мне это скажет? Эрика, правда, обещала, что Дзинтру не тронут, но разве можно верить этой б..? Марис почувствовал, что волосы у него встают дыбом. Чтобы переключиться, стал думать о себе. Зачем Эрика ведет меня сюда? Почему не застрелила там же, в комнате? Может, хочет спрятать меня в этих лабиринтах? И вообще зачем такая торжественная церемония?

Юрий отпер окованную дверь, и они вошли в темное, похожее на подвал помещение с влажным песчаным полом и множеством труб разного диаметра. Юрий светил фонариком. Помещение было довольно обширным — по крайней мере никаких его границ видно не было. Когда они прошли метров тридцать, Эрика вдруг раскинула руки и не позволила больше Пижону-бородачу идти позади Мариса.

— А теперь молись! — крикнула она Марису. — И если бог есть, то пусть он поможет тебе на том свете! Иди вперед и не оглядывайся! — она, держа пистолет в руке, остановилась.

Марис тоже остановился.

Он видел себя маленьким — светловолосый и коренастый мальчик с нечесанными волосами и чумазым лицом пасет колхозный молодняк. Утреннее солнце красное-красное, а трава на лугу не зеленая, а с синеватым отливом.

Юрий схватил его за рукав и что-то прошептал, но Марис ничего не расслышал.

«Я буду жить вечно, — вспомнил он свою мысль, которая всплывала всегда, когда попадал в экстремальную ситуацию. — Я буду жить вечно, потому что меня нельзя убить. Существую лишь я и мое восприятие. Только я, я и я, — глухо стучало в мозгу. — Но чьи это слова?» Марис силился вспомнить, словно для него это было сейчас самым главным.

Эрика подняла пистолет и прицелилась. Оба выстрела прозвучали один за другим, и эхо отдавалось где-то под невидимым потолком. Третий выстрел был тише. А может, Марис его не расслышал?

— Падай, падай, черт тебя побери! — захрипел Юрий над самым ухом Мариса.

Крепкие матерные слова вырвали Мариса из почти бессознательного состояния. Он зашатался и, обмякнув, упал на пол. Боли он не чувствовал.

Эрика подбежала к нему.

— Готов! — как сквозь сон услышал Марис громкий голос Юрия. — Готов!

Эрика склонилась над Марисом, словно желая проверить, действительно ли так, и прошептала ему в самое ухо:

— До свиданья, милый, пусть даже не увидимся больше! Не поминай лихом!

Пижон стоял в стороне, с жестоким злорадством наблюдая за происходящим.

Потом они ушли. Вокруг была тьма.

Марис ощупал себя. Кажется, жив и невредим. Рядом с собой он наткнулся на фонарик. Где-то вдали затихли шаги и со скрежетом закрылась железная дверь. Наступила полная тишина. Марис пролежал еще несколько минут без движений. Потом картина только что пережитого снова промелькнула в мозгу. Марис медленно поднялся.