Евгения Горская - Мы все не ангелы [litres]

– Лия?

– Да.

Та молчала.

– Любовь Сергеевна…

– Имя певицы Верочка не называла, – задумчиво сказала женщина. – Но…

– Любовь Сергеевна!

– Лией звали дочь Наташиного любовника. Наташа кое-что о его семье Верочке рассказывала. Наташе хотелось с кем-то поделиться. Надо же, мне казалось, что я не знаю имя девочки, а сейчас вспомнила.

Дана проговорила с пожилой женщиной еще несколько минут.

Федор, насупившись, смотрел на нее недовольно.

Положив телефон, Дана села рядом с ним и серьезно пообещала:

– Я без тебя из дома не выйду, не беспокойся. То есть я не выйду, но ты все равно беспокойся. Мне нравится, когда ты обо мне беспокоишься.

Федор молча потрепал ее по волосам. Она поймала его ладонь и прижалась к ней щекой.

Темнота и тишина через несколько минут перестали казаться абсолютными. Из-под двери пробивалась полоска света, правда, минут через десять она заметно побледнела: юный вахтер выключил свет в коридоре. И тишина перестала быть полной, временами до Игната доносились какие-то звуки. Пару раз хлопала дверь: вахтер заходил в свою кухню. Потом парень говорил с кем-то по телефону.

Затекли ноги. Игнат осторожно их вытянул, привалился спиной к двери.

В то, как сегодня его не подвела интуиция, поверить было трудно. Сейчас он больше удивлялся не тому, что перед смертью Нина, как и Вера, появилась в этой студии, а тому, что он, Игнат, смог это установить.

Дураком Игнат себя не считал, но и гением не был. Он себя трезво оценивал.

Он не смог додуматься до того, что сразу заметил замухрышка-студент. Формула лежала на поверхности, а Игнат ее не видел.

Послышались шаги. Игнат замер. Шаги удалились, вернулись и снова стихли. Вахтер обходил помещение.

Через несколько минут хлопнула дверь – громче, чем до этого.

Игнат боялся поверить в то, что вахтер наконец убрался отсюда.

Теперь тишина казалась полной. Игнат нашарил телефон в заднем кармане джинсов. Он провел здесь меньше часа, а казалось, что прошла вечность.

Игнат осторожно поднялся, постоял, прислушиваясь. Медленно приоткрыл дверь кладовки.

Тусклый свет горел только в помещении у входной двери.

Игнат осторожно двинулся по коридору, стараясь слиться со стеной. Зря – вахтера не оказалось ни за столом с компьютером, ни в комнатенке рядом.

Неожиданно ему стало страшно, как бывало маленькому Игнату, когда он просыпался в темноте. Показалось, что даже ладони стали влажными.

Он не хотел, чтобы интуиция снова его не подвела.

Лийка не идиотка, постарался он себя успокоить. Она давно выбросила пистолет.

Если он вообще у нее имелся.

Пистолет Лия могла прятать только здесь.

Оставить оружие дома она не рискнет. Дома на пистолет в любой момент может наткнуться дородная Танечка.

Подсвечивая себе телефоном, Игнат медленно пошел к Лииной гримерке. Лия всегда ее запирала, а убирать разрешала только в своем присутствии. Игнату пару раз доводилось курить вместе с Лией на улице, пока уборщица мыла пол в ее комнатушке.

У двери в гримерку он постоял, не решаясь достать ключ.

Ключ Лия навязала ему с месяц назад. Это казалось ей знаком большого доверия.

Игнат достал связку, нашел нужный.

Замок открылся беззвучно.

Включать свет он побоялся, опять принялся подсвечивать себе телефоном. Ему потребовалось полчаса, чтобы найти пистолет.

Он был на дне коробки, прикрытый бесчисленными баночками с косметикой. Рядом с пистолетом лежал старый кнопочный мобильный телефон.

6 июня, четверг

Варя его разбудила. Просыпаться Николаю не хотелось. Во сне он собирал какую-то схему, постоянно терял нужные платы, злился. Во сне была нормальная жизнь, та, которая шла у него до того, как Нина обняла на улице чужого парня и перестала существовать для Николая.

Он нашарил звонивший телефон, поднес к уху.

– Да, Варь.

– Коля, я вспомнила – у той машины в номере были две двойки рядом, только не помню, в начале или в конце.

Он сразу понял, конечно, о какой машине идет речь. О той, что стояла напротив кафе перед выстрелом.

– Что-нибудь еще вспомнила? – осторожно спросил он. – Марку?

– Нет, Коля. Не помню. Не обратила внимания. Машина была светлая. – Варя подумала и уверенно подтвердила: – Бежевая. Не белая и не желтая, не как такси. А марку не помню. – Она помолчала. – Коля…

– Все нормально, Варь, – успокоил он.

Вставать не хотелось.

Хотелось опять в сон, в нормальную жизнь.

Николай заварил чай, выпил. Опять обзванивать Нининых подруг не стал – чувствовал, что ничего из этого не получится.

Надо было заняться чем-то другим, установить имя Нининого любовника, но приниматься за это не хотелось еще больше. С ним такое бывало, иногда до смерти не хотелось начинать работу, он в таких случаях и не начинал. Проходило несколько дней, и желание работать появлялось. Тогда он демонстрировал чудеса работоспособности.

Николай включил компьютер. В окно засветило солнце, стала видна пыль на стоявшем рядом принтере. Он провел пальцем, нехотя поднялся, сходил в ванную за тряпкой.

Протирать пыль и пылесосить было его обязанностью. Он уже не помнил, почему так получилось. Наверное, потому, что он неаккуратности не любил, а Нину старался лишней работой не загружать.

– Какой-нибудь девушке сильно повезет с нашим Колей, – смеялась мать. – Он хорошо зарабатывает и умеет сам себя обслуживать.

Нине с ним не повезло.

А ему не повезло с Ниной.

В лотке для отпечатанных бумаг лежало несколько листов. Они тоже успели покрыться пылью, Николай протер влажной тряпкой верхний и всю тоненькую стопку сунул под нишу стола. Они с Ниной всегда складывали туда использованную бумагу. Предполагалось, что на обратной стороне листов можно что-то написать, но они оба уже давно ничего не писали, и, когда бумаги скапливалось много, ее просто выбрасывали.

Он отнес тряпку, вернулся, взялся за мышь, но, посмотрев несколько секунд на экран, наклонился и достал из стопки положенные сверху листы. Два были его, он готовил отчет и смотрел, как схемы выглядят на бумаге.

На третьем листе – две фотографии, одна под другой, а над ними крупно написанный номер Нининого мобильного.

Нина оставила лист в стопке, потому что напечатан он был плохо, изображение шло полосами – кончался картридж. Запасной обычно лежал в ящике под принтером. Николай выдвинул ящик – картриджа не было.

Нина вставила его взамен старого, напечатала лист бумаги и унесла в неизвестность.

Он положил листок на стол, потом покрутил в руках и снова положил.

На верхнем снимке была изображена девушка. Камера снимала ее сверху, но лицо было видно отчетливо. Лицо напряженное, и смотрит девушка прямо перед собой со злой решимостью.