Марина Бойко - Пламя Любви

Обхватив крепко шею соперницы, Каролина ударила ее своим лбом по ее лбу, в то самое место, где у нее был расположен имплант, ее рожки. Один раз, второй. В третий раз она настолько сильно ударила Дарину, что имплант просто исчез. Веки соперницы сразу прикрылись, Каролина отпустила ее шею и обмякшее тело Дарины, замертво упало на землю. Прогремел гром, сверкнула молния, пошел сильный дождь. Волосы Каролины сразу стали мокрыми, одежда тоже моментально намокла. Она стояла над телом Дарины и, обхватив себя руками, начала дрожать, то ли от холода, то ли от перенапряжения. Убивать человека, ей пришлось впервые.

Вдали послышался звук полицейских сирен. На место преступление спешил Зиновьев со своей бригадой. Он уже знал, что допустил ошибку и поджидал банду совсем в другом месте. Лишь в последний момент его осенило, и он понял, что группировка задумала сделать налет совершенно в другом месте, куда собственно сейчас он и направлялся.

Когда Зиновьев прибыл на место происшествия, Каролина была все еще там. Она не собиралась ни куда бежать, за свои ошибки она решила предстать перед законом.

Зиновьев ликовал. Он радовался, как мальчишка, которому на Новый год положили под елку подарок его мечты. Наконец-то ему удалось их поймать, пусть не всех, пусть не в полном составе, даже не смотря на то, что есть раненные и убитые. Майор понимал, что работы ему предстоит много, но самое главное, что у него есть реальный свидетель, одна из соучастниц – дочь известного банкира, из которой он постарается выжать все, всю правду до последней капли.

В первую очередь, двое полицейских подбежали к Каролине, заложили ей руки за спину и надели на ее хрупкие запястья тяжелые наручники.

– Вперед – крикнул один из них, толкнул ее в спину и заставил ее быстро-быстро передвигаться по грязным лужам к машине.

Дождь так и не утихал, хотя гром раздавался все тише и тише, а молния полыхала все меньше и меньше. Она плохо видела куда идти, перед ее глазами так и продолжала стоять белая пелена дыма. Каролина постоянно спотыкалась и можно сказать: бежала на ощупь.

Ее посадили в полицейский УАЗ. За ней дверь громко захлопнулась, и оставалось лишь сидеть в машине и смотреть через решетчатое окно.

Полицейские суетились, затем приехала скорая помощь и на носилках грузила сначала тело Дарины, а затем Жоры. В ход пустили поисковых собак. Овчарки изначально взяли след Лесника, но по неизвестной никому причине, так и не удалось понять, куда он исчез и где в данный момент он находится. Единственное, что было ясно понятно – он хорошо зачистил за собой следы. Полицейские особое внимание уделяли тяжелым мешкам, светло-коричневого цвета, в которых находились деньги. Мешки с деньгами была надежно запломбированы, поэтому можно было с уверенностью сказать, что преступники не успели забрать деньги. Зиновьев понимал, что двое невинных людей пострадали не за что. Из-за того, что кому-то стукнуло в голову пойти и ограбить инкассаторскую машину.

Сколько времени происходила эта суматоха – Каролина не понимала. Она давно потеряла счет времени, а очнулась она лишь тогда, когда совсем стемнело и через маленькое окошко с железной решеткой, стало ничего не видно.

Уже поздно ночью полицейская машина УАЗ, в которой сидела одна из участников преступной группировки, тронулась с места. Куда она направлялась, ей уже было известно. Зиновьев несколько раз повторил водителю, что преступницу следует отвезти в следственный изолятор.

Камера следственного изолятора, в которую поселили Каролину, была больше подходила для временного пребывания людей без общего места жительства: серые бетонные стены давно почернели от сырости, две поржавевшие кровати с ржавой сеткой посередине, застеленные грязными матрацами. По идее их было сложно назвать матрацем, но все же других вариантов: "Что же это?", у Каролины не возникало. В углу комнаты находился сливной бачок. Серое устройство, вмонтированное в пол, чем-то напоминающее Каролине корыто, мало ассоциировалось с унитазом. Только запах, доносящийся оттуда, давал понять, что это – туалет. Переступив ее порог, Каролину сразу стошнило. На мгновенье ей показалось, что тот сюда сбежали даже клопы, настолько все было убого и плачевно.

– Позовите врача! – обратилась она к молодому сержанту, который снимал с нее наручники. – Мне плохо!

– Еще чего! Марш на койку! – скомандовал он.

– Загнусь, будете отвечать перед следователем сами.

Эти слова Каролины насторожили его, все же он решил не рисковать и позвать ей в камеру врача.

Не прошло и пятнадцати минут ее пребывания в камере, как к ней пустили седоволосого мужчину, с такими же белыми усами под носом и в очках с крупными линзами. В руках у него был небольшой черный дипломат. Он чем-то напомнил Каролине Энштейна. При виде его, ей хотелось улыбаться, выглядел он смешно и слегка небрежно.

Но Каролине было настолько плохо, что она еле-еле натягивала на лице улыбку.

– Что у вас болит? – произнес доктор не слишком уверенно.

– Тошнит ужасно, не могу здесь находиться, – ответила она, держась за живот.

– И давно вас тошнит?

– Со вчерашнего дня.

– Давайте я вас осмотрю, но все же я предполагаю, что вам нужно сделать тест на беременность. Задержка у вас есть?

– Да, – ответила Каролина неуверенно и совсем растерялась. До нее стали доходить элементарные вещи.

– Тогда, думаю, все подтвердится. А сейчас поднимите футболку, я должен вас послушать.

Каролина послушно выполнила указания доктора, но уже не обращала внимания, ни на него, ни на запах и ее даже стало меньше тошнить. Она никак не могла поверить, что ждет ребенка от Артура. Что внутри нее растет маленькое чудо.

Как только доктор, покинул камеру, она сразу предалась мечтам, даже не смотря на то, что вокруг нее царил мрак и сырость. Обстановка для того, чтобы поверить в свое счастье – совсем не подходящая. Каролина расстелила грязный матрац, прилегла на свободную койку и, заложив руки за голову начала думать: кто у нее родится, как назвать ребенка. Она не верила своему счастью. Не могла поверить, что скоро у нее родиться малыш, она будет качать на руках, петь колыбельную, целовать маленькие ручки, пухленькие щечки. В ее мечтах было лишь одно: скорее обрести счастье материнства и самое главное – сохранить беременность.

Подумав, о том, что сейчас не все так радужно, как хотелось бы и ребенок может родиться за стенами исправительной колонии, Каролина понимала, что в тюрьму ей никак нельзя, что нужно как можно скорее выбираться из этой ситуации.

Уже ближе к вечеру, когда начали спускаться сумерки, Каролину вызвали на допрос к следователю. Заложив руки за спину, ее вели по плохо-освещенному коридору.