Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 3. Дело опасной вдовы

— Понятно. Значит, Фрэнк Оксман хотел, чтобы вы следили за его женой?

— Совершенно верно.

— И сколько времени длилась эта работа?

— Шестнадцать дней, по–моему.

— Что же вы узнали?

— Узнал достаточно, чтобы посочувствовать ей, — ответил Белграйд, опустив глаза. — Но ведь мои симпатии и антипатии не играют никакой роли в моей работе, денег они не приносят. Она — леди с головы до ног, но она очень импульсивна и любит развлечения. Пару раз на этом судне с ней заигрывали мужчины, ну и она отвечала им тем же. То есть там не было ничего серьезного.

— Вы сообщили об этом Фрэнку Оксману?

— Да.

— Почему же вы об этом не рассказали? — спросил Пол.

— Мне просто не представилось случая. Вы ведь только сказали мне, что выполняете работу для мистера Мейсона. Назвали адрес и велели следить за девушкой, которая там работает, и дали мне ее описание. Я знал, что вас интересует только горничная. И только когда я по телефону сообщил, что девушка вышла из дома с меховым пальто, вы велели мне последовать за ней и переключиться на миссис Оксман, если девушка с ней встретится. Но даже тогда

535

я решил, что мистер Мейсон работает на Фрэнка Оксмана, подготавливает для него бракоразводный процесс или еще что–то в этом роде. Но когда мы приехали на судно и я увидел там мистера Мейсона, то понял, что он работает не для Оксмана и что здесь игра идет покрупнее.

— Миленькое объяснение, — скептически скривился Дрейк.

— Это чистая правда, — настаивал Белграйд.

— Насколько это будет зависеть от меня, Белграйд, — сказал Дрейк, — то ваша карьера детектива окончена.

— Я очень сожалею, мистер Дрейк. Я старался сделать как лучше.

— Ничего не нужно для него делать, Джордж. — Голос миссис Белграйд звучал резко. — Он платит тебе девять долларов в день, плюс текущие расходы и хочет, чтобы ты за это отдал душу.

— Замолчи, Фло. — В голосе Белграйда не было никакого выражения.

— Не замолчу. По–моему, это наглость. Ты работаешь день и ночь, таскаешься в любую погоду, и что получаешь взамен? Первый раз в жизни…

— Не вмешивайся, Фло. — На этот раз Белграйд повысил голос. — Разве ты не понимаешь, что Дрейк может устроить, чтобы другие агентства не нанимали меня.

— Ну и что из этого? Как будто нет другого способа зарабатывать на жизнь, как только у этих работоторговцев, которые не в состоянии ценить истинной честности?

— Вы видели, как Сильвия выбросила за борт пистолет? — спросил Мейсон.

— Нет, сэр.

— Но она могла это сделать так, чтобы вы не заметили?

— Думаю, да. Понимаете, я ведь раньше оказался на моторке, потому что боялся, что если пойду за ней по пятам, то она меня заметит. Я сделал все, чтобы этого не было.

Мейсон кивнул Дрейку и сказал:

— Думаю, что это все, Белграйд. Пошли, Пол. Пусть Белграйд переоденется.

— Вам прислали повестку? — спросил Белграйд у Мейсона.

— Вам следует произвести хорошее впечатление на большое жюри, Джордж, — сказал Мейсон, сделав вид, что не расслышал вопроса. — Мы потолкуем с мистером Дрейком. Чем больше я думаю о происшедшем, тем яснее понимаю, что вы и в самом деле оказались в очень щекотливом положении. Такое случается с детективами раз в десять лет.

Дрейк сжал запястье Мейсона.

— Пошли, Перри, — сказал он.

—¦ Вы отличный парень» мистер Мейсон, — сказал Белграйд. — А вы прощаете меня, мистер Дрейк?

536

— Не нужно сейчас об этом, Джордж. Мы с ним обо всем договоримся, а потом он сообщит вам ответ.

Когда они очутились на улице, Мейсон сказал Дрейку:

— Мы не можем сейчас позволить себе преследовать его. Он будет, наверно, одним из самых важных свидетелей большого жюри, и желательно, чтобы он относился к нам дружелюбно, Пол. Он ведь уже получил деньги от газетчиков. Сам–то лично я вовсе не так уж его виню. Я могу его понять. Он ведь работает только за зарплату, и вдруг у него появилась возможность заработать сразу приличную сумму, рассказав газетчикам кое–что, что, по его мнению, вовсе не должно было никому повредить.

— Я чертовски хотел бы понять, почему ты так заступаешься за Белграйда?

— Потому что я зарабатываю себе на жизнь тем, что имею дело с разными людьми. Я понимаю, что все эти люди обладают определенными человеческими слабостями. Вспомни, если бы Белграйд не был слабым человеком, то ты не смог бы добиться, чтобы он работал на тебя за восемь долларов в день. Конечно, он предал нас. Но деньги от газеты он уже получил и теперь должен думать о своем будущем. А его будущее зависит от того, как ты к нему отнесешься. Если ты дашь ему понять, что собираешься навредить ему, то он обозлится и тоже постарается навредить нам. Если же ты пообещаешь ему забыть все, то он из кожи будет лезть, чтобы доказать тебе, что он вовсе не так плох. Это значит, что когда он явится перед большим жюри, то постарается говорить только то, что ты захочешь, по крайней мере в той степени, в которой это вяжется с тем, что он помнит.

— Ладно, — ответил Дрейк, — я тоже понял. Но по мне пусть убирается к черту.

Они молча дошли до угла.

— Вот машины, — сказал Мейсон. — Думаю, что мне лучше не задерживаться здесь.

— Куда же ты едешь?

— По своим делам, — небрежно сказал Мейсон.

— Надеюсь, ты не собираешься навестить Фрэнка Оксмана в отеле «Кристи»? Боюсь, что хочешь сделать именно это. А ведь он очень опасный тип… Кстати, Перри, я выяснил, кто стоит за его спиной.

Оглядываясь по сторонам, Мейсон сказал:

— Говори, Пол, да побыстрее.

— Мы все время следим за Оксманом, как ты и велел. Выяснилось, что он звонил человеку по имени Кастер Сквирс, отель «Пойндекстер». Сквирс — глава группы игроков, которая не брезгует любым игорным бизнесом. Негодяй, каких мало, в полиции есть на него досье. И у него есть деньги, он финансирует самые гнусные предприятия и получает большую прибыль. Оксман разговаривал со Сквирсом по телефону. И очень при этом нервничал.

537

— Разговор подслушать не удалось?

— Нет. Но разговаривали они десять минут.

— И это было после того, как он приехал в отель «Кристи»? — Да.

— Что ж, — медленно сказал Мейсон. — Думаю, что все–таки сумею справиться с Оксманом. У меня есть для него небольшой сюрприз. Поглядим, как он к нему отнесется.

Мейсон вошел в вестибюль отеля «Кристи», огляделся и убедился, что Сильвии Оксман не видно. Поднявшись на лифте на пятый этаж, он быстро подошел к номеру 519 и постучал в дверь. Через две секунды за дверью послышались шаги, задвижка щелкнула, и дверь распахнулась. Худощавый, фатоватого вида человек в двубортном костюме стоял на пороге, глядя на Мейсона враждебным взглядом.

— Я хочу войти, — просто произнес Мейсон.

Оксман с минуту поколебался, потом отступил, пропуская адвоката в номер. Захлопнув и заперев дверь на задвижку, Оксман показал наманикюренным пальцем на стул и, подождав, пока Мейсон усядется, удобно устроился на кровати, подоткнув себе под спину подушку. Волосы его, густо набриолиненные, были зачесаны назад, на пальце сверкал бриллиант, костюм блистал свежестью, туфли начищены до блеска.