Жан Рэ - Проклятие древних жилищ [Романы, рассказы]

— Что такое, Вал? — забеспокоился я.

Глаза ее уставились в одну точку. Она пыталась улыбнуться, но не сумела выдавить ее.

— Ничего, Вард, судорога, со мной это бывает.

Через минуту она достала пудреницу и неумело наложила слой пудры на щеки. Я сказал «неумело», потому что она никогда не пользовалась пудрой и прочими косметическими средствами. Рука ее была столь неуверенной, что часть пудры просыпалась на платье. Но я обратил внимание, что, похоже, она со страхом пыталась увидеть что-то позади в зеркальце пудреницы. Я уронил трость, наклонился, чтобы поднять, и глянул назад. Вдали высокий тип в сером твидовом костюме сворачивал за угол. Он был спиной к нам, и я не мог увидеть его лица.

Супругу мою вдруг охватила грусть, а настроение слегка улучшилось, когда мы сели за стол. Но в тот же день она настояла, чтобы мы покинули Дижон, несмотря на мое желание посетить археологический музей. Мы уехали в Шамбери.

Валентина предпочитала тихие, отдаленные уголки, и мне пришлось приложить немало усилий, убеждая ее уехать из скучного городка и отправиться в Шамони. Мы гуляли по пыльным улицам, рассматривая убогие витрины. Остановились перед разноцветной витриной книжного магазина. Взгляд супруги был устремлен на цветные картинки с видами Швейцарии. Они не представляли никакого интереса с туристической точки зрения, и я смотрел по сторонам. Мне было забавно наблюдать за играющими собаками, отражающимися в стекле. Вдруг собаки разбежались, а на их месте возник высокий худой мужчина в сером твидовом костюме, который, похоже, внимательно разглядывал нас. В этот раз я рассмотрел черты его лица. Это был пожилой мужчина, серьезный, грубоватый, даже жестокий. Я оглянулся, он «по-военному» развернулся «кругом» и быстро удалился. Валентина его не заметила, а я не стал ей говорить об этом.

Это был второй случай, но как говорит пословица: «Бог любит троицу».

Мы прожили двое суток в неуютной гостинице, где задыхались от жары и где понятие чистоты отсутствовало в словаре хозяев. Утром второго дня я проснулся довольно поздно. Засыпал я тяжело из-за комаров. Когда я открыл глаза, был уже день. Валентины в номере не было. Я увидел ночную рубашку в кресле и красные тапочки под десертным столиком. Значит, она оделась и ушла. Я вышел на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, и увидел худого мужчину в сером, который вышел из-за ограды розового лавра и медленно пересек аллею сада. Он не смотрел в сторону гостиницы и шел с трудом. Я схватил бинокль, купленный в Дижоне, чтобы любоваться панорамой города, и направил его на незнакомца. Его левая рука была обмотана белым шарфом, который показался мне в пятнах крови. Лицо человека было белым как снег. Оно выдавало боль и озабоченность. Кусты помешали мне увидеть, что произошло дальше. Я увидел супругу только за первым завтраком. Она выглядела усталой, под глазами синели мешки.

— Я не смогла заснуть и не хотела тебя будить, — засмеялась она, — ты спал, как младенчик. И решила прогуляться в одиночку.

Ее мокрый плащ висел на вешалке.

— Утром шел дождь? — спросил я у ночного швейцара гостиницы.

— Утром? Нет, но припоминаю, что был короткий ливень на заре. Он вымочил все деревья и кусты.

В холле гостиницы я сверился с календарем эфемерид. Солнце всходило в четыре часа. Валентина была расположена немедленно отправиться в Шамони.

«В тебе есть задатки сыщика!» — послышался мне издевательский голос.

Да, я провел маленькое расследование. Можно понять, что я не поделился его результатами с господином Кершовом. Пока Валентина переодевалась и облачалась в дорожный костюм, я прошел в сад и направился в ту сторону, где видел мужчину в сером. Почти тут же я оказался перед современным домиком с медной табличкой на двери: «Доктор Претр». После короткого колебания я позвонил и спросил, могу ли я видеть доктора. Любезная служанка пригласила меня в приемную и усадила в кресло. Вскоре появился доктор. Невысокий улыбчивый толстячок с добродушным лицом. Мне не пришлось лгать — я показал ему воспаленные щеки и шею.

— Ого, комары, — фыркнул он, — поганые насекомые. Местность кишит ими из-за коммунальных прудов, которые очень редко чистят. Но у меня есть отличное средство.

Он протер зудящую кожу сильно пахнущей жидкостью. Зуд почти мгновенно прекратился. Потом он прописал мне мазь.

— Кроме комариных укусов, думаю, вам не часто приходится лечить всякие болячки, — с улыбкой сказал я, оплачивая визит. — Округа мне кажется весьма здоровой.

— Действительно, но это не причина пребывать врачам безработными. Несколько часов назад мне пришлось лечить рану от пули.

— От пули?! — вскричал я.

— Рана руки от револьверной пули. — Он пожал плечами. — Это была царапина в мягкой части предплечья, но очень болезненная.

— Наверное, преступление? — полюбопытствовал я.

Он снова пожал кругленькими плечами:

— По словам пациента, несчастный случай. Иногда случается, что люди приезжают сюда и сводят между собой счеты. Если особого шума не случается, мы предпочитаем хранить молчание. Ведь мы живем здесь только за счет туристов…

— Выстрел почти в упор может вызвать серьезные и сложные раны, — пробормотал я как бы про себя.

Словоохотливый доктор угодил в ловушку.

— Не тот случай. Хотя пациент промолчал, как его ранили, выстрел, похоже, был произведен издалека.

— Вы считаете, что в него выстрелили не случайно и стрелок хорошо знал жертву? — равнодушно продолжил я.

— Известный криминальный термин, но по-прежнему актуальный. В случае, как этот, была предумышленность. Забудем. Пациент предпочитает страдать и молчать. Ему повезло, поскольку свинцовая пуля Лефуше, попавшая ему в руку, может причинить больше вреда, чем стальные или медные пули, используемые револьверами «хаммерлесс».

Я расстался с болтливым врачом, который поделился со мной более любопытными сведениями, чем я надеялся, и вернулся в гостиницу, где меня ждала Валентина, готовая к отъезду в Шамони.

Стоит ли считать четвертым фактом слова: «Если у нас родится девочка…»? Сомневаюсь, хотя признаю, тон, каким это было сказано, выдавал и страх, и надежду.

В полицейских историях, которые я считаю неплохими учебниками для сыщиков, герои обычно группируют все свои заметки в виде вопросов, которые задают самим себе. Я этого не делал, поскольку чаще всего это бесполезно и только ведет к потере времени. Напротив, я верил в метод подборки фактов.

— Пуля Лефуше, — сообщил врач.

Мне известно это вышедшее из моды оружие, которое заменили «бульдоги», «кольты» и «смит-и-вессоны» с центральным бойком. Псевдо-Яна Добри пользовалась револьвером Лефуше, стреляя в меня. Пули пролетели мимо. Именно это оружие прострелило руку мужчины в сером. Прицелиться этим оружием может только очень опытный стрелок, поскольку курок требует определенного усилия, пока боек не ударит по «брошке», выступающей из гильзы. Время небольшое, но не способствует точности выстрела. Я вычитал все это из учебника по баллистике, который приобрел в магазине научной литературы.