Жан Рэ - Проклятие древних жилищ [Романы, рассказы]

— Сходите, — согласился господин Кершов после недолгого раздумья, — попросите его прийти сюда, но ничего не говорите о случившемся здесь.

Начальник уже в холле дал полицейскому необходимые распоряжения. Через четверть часа труп Кенмора был убран. Никто на улице не подозревал о новой драме.

Вернулся расстроенный Кобе.

— Бандит обогнал меня, — проворчал он. — У него словно крылья за спиной.

— Ты его видел, Кобе?

— И да, и нет… черная молния.

— У вас вроде была лампа, — сказал Кершов.

— Была. Я схватил лампу с лестницы, что позволило мне чуть рассмотреть его поганую рожу.

— Лучше, чем ничего!

— Слишком мало! Я вряд ли смогу узнать его, если встречу.

— Очень жаль, — вздохнул Кершов.

— Но это был крепкий парень, — сказал Кобе, — бульдожья башка. Больше ничего сказать не могу.

Кершов сел за стол и принялся писать протокол. Мы с Патетье остались сидеть и молчали. В комнате стояла такая тишина и царило такое спокойствие, что трудно было поверить в драму, разыгравшуюся у нас на глазах.

— Хилдувард, — заговорил в конце концов бравый парикмахер, — ты в состоянии заниматься сыском. Заставь работать мозги, мой мальчик, а не сиди, как кукла на ниточках!

— Кенмор преследовал Фантома, а Фантом проник сюда, чтобы разделаться с тем или другим человеком, как обычно поступает…

Кершов перестал писать. Он не прислушался к моим словам. Встал и поспешно удалился.

— У меня куча работы, — вздохнул он, спускаясь по лестнице.

— Продолжай, Хилдувард, — настоятельно потребовал Патетье, когда мы остались одни. — Господин Кершов не верит в твои способности сыщика, а я верю.

— Фантом знает место за матовыми стеклами галереи и знает, что может легко и быстро уйти от преследования. Когда тебя легко ранили, попытка провалилась, но на этот раз ему бы удалось убить тебя, не вмешайся Кенмор.

— Вполне возможно, — кивнул Патетье, соглашаясь. — А… выжженные глаза?

— Тут я ничего не понимаю! — в отчаянии воскликнул я.

— В этом и состоит трудность, — угрюмо сказал он, — ты прочел тонны полицейских романов, изучил методы господина Лекока, был первым в Генте, который что-то узнал о Фантоме и его преследователях Кенморе и… как зовут второго сопляка?

— Токантен?

— Токантен или другой тип с таким же смешным именем! Опять ткнулись носом в пустоту, — впервые Патетье выглядел растерянным и сожалел о своей страсти к сыщикам и их расследованиям. — На самом деле лучше бы этот кровавый бедлам остался в книгах, — проворчал он, — жизнь прекрасна, проживать ее здорово! Знаешь, Хилдувард, у меня безумное желание закрыть цирюльню раз и навсегда и отправиться подальше отсюда — в Патагонию на вершину Везувия!

Патетье никогда не ладил с географией и был уверен, что Швейцария стоит на берегу Атлантического океана.

— Патагония очень далека от вершины Везувия, которая, кстати, необитаема, — улыбнулся я, — тебе лучше начинать с Арденн. Погода там хорошая и мягкая, чтобы провести несколько дней приятного отдыха.

— Подумаю, — сказал Патетье и ушел.

Когда я остался в библиотеке один, она показалась мне мрачной и зловещей. Я вспомнил последние слова моего друга. Патетье боялся! Патетье боялся! Этот энергичный человек, о чем свидетельствовали его хладнокровие и флегматичность весь этот год ужасов, думал о спасении своей шкуры.

Мог ли я осуждать его?

Я только пожалел, что он не предложил мне сопровождать его, и сильнее ощутил свое одиночество.

— Вы еще не легли? — вошел Кобе Лампрель. Его прирожденная веселость, казалось, оставила его. У него был мрачный взгляд. — Я солгал господину Кершову.

— Надеюсь, он не заметил. Кобе, я не сомневался в этом, — печально вымолвил я.

— Это не была собачья морда. Это даже не был мужчина.

Я молча кивнул.

— Это была женщина… я позволил ей уйти.

— Почему? — прошептал я. — Ведь она убийца, а Кенмор…

— Плевать мне на Кенмора. Если бы он проник к нам, как вор, я бы прикончил его, сыщик он или нет. Женщина его не убивала, а закричала потому, что единственная видела, что здесь происходит, даже через полуматовые стекла.

— Ты прав, Кобе, — вздохнул я. — Я знал это. Ты разглядел ее лицо?

— Нет. Я оставил капюшон у нее на голове, но ощутил запах ментоловой пастилки, которую она сосала!

— Бог хранит ее, кем бы она ни была! — воскликнул я.

— Да, Господь лучше видит, что происходит в сердце людей, чем Кершовы и Кенморы, вместе взятые, а полицию я оцениваю не столь высоко, чтобы обсуждать то, что предпочитаю хранить при себе.

Утром я обнаружил записку Патетье в почтовом ящике.

Мой дорогой Хилдувард,

Я решил последовать твоему совету. Отправляюсь проветриться в Арденны, как ты их называешь.

Как только найду тихий уголок, где смогу забыть о сыщиках и убийствах, ты сможешь присоединиться ко мне.

Когда почувствую себя прежним и вернусь в Гент, то сожгу все эти романы.

Твой преданный Патетье.

Я, не глядя, снял с полки приключения Робинзона Крузо. Как и он, я пребывал на острове, окруженный опасностями. Но Пятница присматривал за мной.

Я не представлял, что конец злоключений так близок.

Во второй половине дня в дверь позвонил полицейский и передал просьбу господина Кершова немедленно прийти в замок Ромбусбье. Я, забыв о моросящем осеннем дожде, помчался в старый квартал, где когда-то жил, и, пробегая по Темпельгофу, бросил меланхоличный взгляд на закрытые ставни цирюльни Патетье. Я переживал, что старый друг так внезапно покинул меня. Во дворе древнего жилища я увидел бригадира и пятерых полицейских в гражданском.

— Комиссар ждет вас в коридоре, господин Сиппенс, — сообщил бригадир, отдав военное приветствие.

Я взбежал по крыльцу, толкнул дверь и удивленно вскрикнул. Рядом с Кершовом стояла моя бывшая служанка Барбара в кургузом черном платьице, карнавальной шляпке на голове и с перекошенным плечом.

— Барбара! Как…

Кершов знаком велел мне замолчать.

— Будет время для объяснений, — твердо сказал он. Он выглядел взволнованным и даже возбужденным. — Следуйте за нами, — потребовал он.

Мы не обменялись ни словом, поднимаясь по лестнице, пока не пришли в низенький зал, откуда потайная дверь вела в подземелье. Кершов возглавлял шествие, Барбара, прихрамывая, шла за ним, я остался в арьергарде. Открыв дверь и готовясь спускаться по спиральной лестнице, Барбара вышла вперед. Кершов не помешал ей. После нескольких шагов внизу она остановилась.

— Тихо… Вы ничего не слышите? — спросила она.

Мы прислушались… слышен был странный шум.

— Словно… — начал Кершов.

Но Барбара прервала его:

— Дерутся! Боже, не дай нам опоздать!