Анатолий Райтаровский - Азарт простаков

— В том числе?.. — живо поинтересовался Влекомов.

— И в том числе. Разводиться думаю! — И неожиданно: — Возьмёшь меня замуж? Неофициально хотя бы?

— Шутишь? — пролепетал Влекомов, хотя уже понял — не шутит!

— Нет! — подтвердила она его худшие опасения. — Просто жили бы вместе!

Чувство гордости он, конечно, испытывал — не каждый в половине седьмого (десятка) удостоится такого предложения от привлекательной женщины, на четверть века более свежей. Но ещё сильней был шок на грани испуга или испуг на грани шока.

— Ты что это мужем разбрасываешься?! — сурово спросил Влекомов. — Мужики нынче на дороге не валяются! Даже те, которые валяются!

Бесхозный мужик подлежит немедленной утилизации.

— Что ж тебя до сих пор не сдали в утиль? — улыбнулась она.

— Я — вредный! В смысле — опасный! То есть — ядовитый! Как ртуть! Или мышьяк! — поспешно перечислял он свои недостатки. Всё-таки двадцать лет одиночества не породили в нём ностальгию по семейным сценам. А они неизбежны.

Стоит ли портить прекрасные отношения, переводя их в обоюдную крепостную зависимость?

— С мужем неважно? — допытывался он.

— У него вторая семья, — почти безучастно произнесла она.

— Как? — поперхнулся Влекомов своим вопросом.

Пожала плечами:

— Девица молодая и сын, полтора года. Из нашей фирмы. Игорь ведь экспедитор. Раскатывал по всем точкам, вот и докатился. Все на фирме в курсе событий были. Я, как положено, последняя узнала.

— Навсегда к ней уйти не собирается?

— Никуда он не уйдёт — удобно ему со мной, привычно. Но к тому сыну тянется.

Я предлагала ему: давай разведёмся! Не хочет. Я сама тоже не решаюсь — никто замуж не берёт! Начиная с тебя!

— Хотела сказать: даже ты? Но я ведь не последняя инстанция! Первая, самая низшая!

— В этих вопросах первая инстанция — самая главная!

Вот так, в минорном ключе, прошла незабываемая традиционная встреча с Наденькой. И Влекомов не осмелился бы утверждать, что покачивает его от обычных эмоций и допинга. Ошарашила всё же Надюша.

Что за круговерть такая пошла? И не только у него! Вспышка на солнце? Парад планет? Смена магнитных полюсов?

Или просто дьявол бедокурит, пока бог отдохнуть прилёг?

С такими путаными мыслями загрузился в пятницу в привычную чоловскую электричку и стал высматривать Патоку. Может, поможет мозги прочистить?

И Витя явился, аки ангел небесный с земными привычками.

— Грустишь? — весело спросил, оглядываясь в поиске мороженщиков.

— Размышляю!

— О тяготах жизни? О несовершенстве людской природы?

— Об этом всё уже известно: природа людская несовершенна и неисправима!

— Всё не известно ни о чём! Даже о самых простых вещах! А человек — неисчерпаем, словно атом! Как сказал Владимир Ильич.

— Думаешь, он людей за электроны считал?

— А себя — протоном? Вокруг которого они вращаются до полного опупения? А что — похоже! — Витя уже разжился мороженым и занимался любимым делом, не прерывая беседы. — Чтобы познать человека, учёные предпочитают изучать животных — свиней, крыс, обезьян. И находят много сходного, даже в области психологии.

— Мы же часть животного мира, и психика у нас тоже зверская!

— Ну, это ты перегибаешь! — обиделся Витя, похоже, за всё человечество. — Звери — люди безобидные! В смысле — животные! Ещё в середине XX века нобелевский лауреат Конрад Лоренц доказал, что антагонистические, казалось бы, виды не борются, а сосуществуют! Например, если львы съедят всех антилоп — им самим хана. А самая ожесточённая агрессия — внутривидовая! — Патока поднял указательный палец и тут же был вынужден облизывать смоченное потёкшим мороженым запястье. — Вот, к примеру, посадил он несколько крыс разных подвидов в одну клетку. И что? — задав вопрос, Витя дал себе время на обсасывание запястья. — Они стали образовывать пары. И первая же пара, заключив, так сказать, брачный союз, принималась истреблять всех прочих конкурентов в борьбе за жизненное пространство и пищу для своих потомков. Чисто человеческое поведение! Но что я тебе скажу! — Патока хотел было снова поднять палец, но глянув подозрительно на мороженое, передумал. — Без противоречий ни общество, ни даже семья невозможны! Вот моя сноха жаловалась на невнимание сына, завидовала подружке, у которой протекал идеальный роман: ежедневные цветы, ласки, сдувание пылинок. Недолго завидовала — через месяц подруге надоел этот сироп, через два — она прогнала своего идеального ухажёра. Лучше никакого, чем идеальный!

— Женщинам не угодишь! — мрачно отозвался Влекомов. — А эти познания у тебя откуда?

— Читаю, программы просветительские смотрю. Что касается женщин — ты сам с идеальной женой не ужился бы! — уверенно заявил Патока.

— Не знаю. Я и с неидеальными не уживался! Это всё от бога — какую пошлёт!

— Ага! Мы-то ни при чём! — усмехнулся Витя. — Наше дело телячье!

— Да! Всё зависит от судьбы! — завёлся Влекомов. — А она нам иногда намёки делает. Но мы их не всегда понимаем.

— Ну и на что тебе был намёк? — снова усмехнулся Патока. — Или не понял?

— Похвастать не могу — тонких намёков не понимаю. Только задним числом. Или задним умом — что то же самое. Но пример удивительных совпадений, которые иначе, чем предопределением, судьбой не объяснишь — привести могу!

— Давай, совершай второй привод! — кивнул Патока.

В самом конце восьмидесятых, когда уже и оборонка, и гражданское производство тонули, пуская пузыри и отплёвываясь, из Киева, с завода «Арсенал», приехала в «Фотон» группа инженеров. Кроме «фотоновских» приборов их интересовали автоматизированные измерения — вот и вывели их на Влекомова.

Руководитель киевской группы Куринько, невысокий и шустрый, быстро договорился с ним о разработке системы автоматического экспресс-анализа состава крови.

Оборонка стала интересоваться не только тем, как пускать кровь, но и как лечить.

Через полгода Куринько приехал принимать работу. Показ прошёл нормально.

На утро следующего дня назначили подписание официальных бумаг после введения мелких корректировок в программы.

Влекомов уже вернулся домой, когда в девятом часу вечера позвонил начальник лаборатории Шерстобитов Саша, кстати, сосед по только что возведённой даче. Потом, переезжая на более престижный Карельский перешеек, он продал её Эмилии и Влекомову. В ней Эмилия сейчас и благоденствовала.

— Слушай, Женя, у нас тут всё сгорело! Хотели сегодня внести поправки, задержались — и всё разладилось! Не работает! Уже два часа возимся! А Куринько во сколько завтра уезжает?

— Днём. Киевским поездом. Слушай, вы не паникуйте! Если установка вообще не фурычит — значит, неисправность из самых простых! Хуже — когда барахлит какой-нибудь блочок, нестабильно работает. Двигайте по домам, лучше завтра раньше приходите и проверяйте всё последовательно. Я буду к восьми.