Елена Тюрина - Заговор Высокомерных [Publisher: SelfPub]

– Вы задержаны по подозрению в убийстве Андрея Волговского, – произнес Смолкин.

Лисневская совершенно приросла к месту и смотрела на них так, будто не понимала ни единого слова.

Но еще более ошарашенный вид был у Вардосанидзе. Не понятно, что его сильнее поразило, – то, что арестовали Дарью, или то, что он столько времени провел в компании двух полицейских?

Вначале ехали молча. Лисневская пыталась прийти в себя и привести в порядок мысли. Ее задержали, ничего толком не объяснив, но что-то же послужило причиной? Лежавшие на коленях руки в наручниках едва заметно подрагивали от пережитого шока. Заметив это, Смолкин сочувствующе проговорил:

– Не волнуйтесь вы так. Пока вам не предъявлено обвинение, вас не могут задержать больше, чем на сорок восемь часов.

– А кто это будет решать? – подняв глаза, тихо спросила Дарья.

– Следователь.

– Это такой высокий брюнет, да? Забыла фамилию.

Капитан явно испытывал к молодой женщине симпатию и был расположен поговорить.

– Ну да, Лева Каплин. Хороший мужик. У него какие-то свои методы расследования. Немного странные, если честно. Но действенные. Правда, на следствии не так давно.

– Кстати, почему? – поинтересовался второй полицейский.

И Смолкин стал рассказывать уже ему:

– Он же в Чечне воевал, потом еще какое-то время служил. По ранению был отправлен на гражданку. Поступил в вуз на юридический. Так и стал следаком. Хотя мать его против была. Она сейчас совсем больная. Он, бедняга, разрывается между работой и матерью.

Дарья, удивленная такой разговорчивостью опера, внимательно слушала. Даже на какое-то время отвлеклась от собственных проблем.

– А семьи что, нет? – спросила она.

– Нет, какая семья с его занятостью и доходами?

Когда Лисневскую завели в его кабинет, Каплин сидел за рабочим столом и листал материалы дела. Движением бровей он велел конвойному выйти. На Дарью взглянул мельком, кивнул на стул перед собой, и снова опустил глаза в бумаги.

Молодая женщина держалась строго и сдержанно. Хотя ее бледность наводила на мысль о сильном волнении. Кроме того, как известно, бледность является признаком страха…

Какое-то время они молча сидели друг напротив друга. Наконец, следователь заговорил дежурно учтивым тоном:

– Здравствуйте, Дарья Александровна. Рассказывайте, где вы были днем в прошлую пятницу?

– Дома.

– Кто может это подтвердить?

– Никто. Муж утром уехал на работу. А я себя плохо чувствовала… по причине критических дней. Поэтому полдня провела в постели. Спала.

– Вы не выходили в интернет и ни с кем не созванивались?

– Нет, только после обеда говорила по телефону с секретарем и парой клиентов.

– Во сколько это было?

– Точно не помню. Кажется, после четырех часов дня.

– Домработница или водитель вас видели?

– Нет. Водитель весь день был с Вадимом, а домработницу я отпустила в четверг на все выходные.

– А сотрудники вневедомственной охраны?

– Я с ними не общалась. Но они могут доказать, что я никуда не выезжала.

– К сожалению, они не могут доказать, что вы не вылезли, например, в окно, не поймали на трассе такси, не съездили к Шарлеруа, не убили его и не вернулись тем же способом.

Дарья глядела на Каплина так, будто пребывала в полной уверенности, что он шутит.

– В общем, алиби у вас нет… – подытожил следователь, откинувшись на спинку стула и тихонько постукивая колпачком ручки по столу.

– А оно мне нужно? – тонкие брови Лисневской надменно изогнулись.

Ее спокойствие и сдержанность его восхищали. Все же ее есть за что уважать, кроме красивых глаз.

Каплин медлил с ответом. Вместо этого спросил:

– Даша, вы занимаетесь спортом?

– Как все, фитнесом.

– Давно?

– Да, почти десять лет. Почему вы об этом спрашиваете?

– Шарлеруа был нанесен один удар ножом в сердце. Нанести его мог как средней силы мужчина, так и достаточно тренированная женщина.

– Ну и что?

Лев Гаврилович снова не спешил отвечать, будто оттягивал этот момент.

– У вас есть адвокат?

– У мужа есть, но я ему не звонила.

– Почему?

– Зачем? Это все какое-то недоразумение. Я надеюсь, вы отпустите меня домой.

Каплин устало вздохнул, подпер лоб рукой и на несколько секунд замолчал. А потом произнес, поглаживая подбородок:

– Дело в том, что ваши отпечатки обнаружены на ноже, которым убили Шарлеруа.

Он достал из сейфа и положил перед ней орудие убийства.

– Что за глупости! Да, я брала в руки какой-то нож, не помню, этот или другой… Но это было давно.

– Зачем?

– Во время ролевых игр… Андрей сам попросил.

Дарья ответила спокойно, с вызовом посмотрев ему в глаза. Судя по всему, Каплин ничуть не смутился.

– Вы что, практиковали садомазохизм? – продолжил он допрос вполне хладнокровно.

– Это не имеет отношения к делу, – категорично отрезала молодая женщина. – Откуда у вас мои отпечатки?

– Когда я приезжал к вам в офис, взял вашу ручку. Вы даже не заметили этого.

– Вор, – фыркнула она. – И как удачно, что отпечатки совпали, правда?

– Так вышло. Для вас это совсем не удачно. Проверяли таким образом не только вас, но совпали именно ваши отпечатки. И, плюс ко всему, похожую женщину видели в день убийства входившей в кондитерскую. Конечно, еще будет опознание, но и одних отпечатков достаточно, чтобы арестовать вас, Дарья Александровна, по подозрению в убийстве Оливье де Шарлеруа.

Допрос длился еще около часа. Каплин что-то спрашивал, Дарья отвечала. Но поскольку ответы эти звучали преимущественно как «нет», «не знаю» или «не помню», Лев Гаврилович неожиданно вышел из себя. Ударив по столу, он воскликнул:

– Да что это такое! Ничего не помните, не знаете. Вы издеваетесь?

– Это вы издеваетесь! Я устала и хочу есть! Оставьте уже меня в покое! Можно было арестовать меня дома, а не на работе при клиентах? Теперь эта новость облетит газеты и весь интернет. К чему эта публичная порка?

Нервы начинали сдавать у обоих. Дарья готова была расплакаться. Когда он подавал ей стакан с водой и их пальцы на миг соприкоснулись, она нервно отдернула руку. Немного жидкости расплескалось на ее платье. Поставив так и не тронутый стакан на стол, Лисневская уже передумала лить слезы. Изящным жестом она убрала за ухо светлую прядь волос и принялась теребить маленькую золотую сережку.

– Даша, скажите прямо, это вы сделали?

Лев Гаврилович посмотрел на задержанную с сочувствием.

– Если я поклянусь, что не убивала, вы мне поверите? – она иронично скривила губы.

Каплин отрицательно покачал головой.

– Тогда зачем спрашиваете?

– Просто мне хочется вам верить, а я не верю. Совсем.

Лев Гаврилович какое-то время молча смотрел на нее, а потом отвернул лицо к окну.