Елена Тюрина - Заговор Высокомерных [Publisher: SelfPub]

– Где вы взяли его?

– Кто-то дал. Мне его буквально всунули в руки. Люди шумели, выкрикивали «ура», смеялись. Я плохо помню, кто там рядом крутился.

– Напишите список всех, кто присутствовал на этом мероприятии.

– Хорошо.

– И еще вопрос. Андрей Волговский мог называть вас своей любимой женщиной?

– Нет. Точно нет, – заявила обвиняемая.

– И вы не посещали его в день убийства?

– Посещала вообще-то, – тихо и неуверенно ответила она.

– Вы же говорили, что не виделись с ним несколько месяцев, а в тот день вообще плохо себя чувствовали и были дома.

– Я заезжала, но забыла об этом. Хотела заказать торт.

– А раньше, когда у него якобы украли рецепт? Он сказал, что в тот день у него была любимая женщина.

Она молчала.

– Даша, не темните, это в ваших же интересах. Зачем вы посещали Шарлеруа? И когда на самом деле вы видели его в последний раз?

– Не помню. Наверное, тогда, в пятницу, в день его гибели.

– Даша, вы что, кого-то покрываете? – вдруг спросил Лев Гаврилович, серьезно взглянув ей в глаза.

Она отрицательно покачала головой.

– Ради кого вы себя оговариваете и пытаетесь пустить следствие по ложному следу?

Лисневская молчала. И вдруг он снова вышел из себя.

– Вы что, дура? – воскликнул со злостью Каплин.

– Вы давите на мою подзащитную! – вмешался адвокат.

Но Лев Гаврилович решительным жестом призвал его к тишине. Его раздражала глупость подследственной. Такие штучки почему-то всегда считают, что мир вращается вокруг них. Хотя, по сути, они всем обязаны состоятельным мужьям или богатым родителям. Что она строит из себя? И что вообще может знать о реальной жизни?

– Почему вы так со мной разговариваете? – вспыхнула Дарья.

– Да потому, что я еще не видел, чтобы обвиняемые вот так сами себя топили! И, между прочим, ваш адвокат активно помогает вам тонуть.

– А вы много обвиняемых встречали? Хоть одно дело раскрыли? Или это первое, которое вам доверили? Мама не ругает, что вы из-за этого стали задерживаться на работе? – ядовито выпалила Лисневская.

Каплин чуть заметно покраснел. Но теперь держал себя в руках, уняв клокотавшую внутри ярость. Лишь молча встал, подошел к двери и, открыв ее, ровным голосом сказал конвойному:

– Уводите.

Когда они встретились взглядами на несколько секунд, этот момент показался обоим мучительно долгим и неловким. Даша не проронила ни слова, выходя. Только в бессилии кусала губы. Она безумно жалела о своем выпаде. Каплин все же не заслужил такого. Он действительно пытался ей помочь. Хотя вовсе не был обязан это делать. Признаться, мучила совесть. А еще волновало, увидит ли она его до суда еще? Если увидит, то когда? В следующий раз нужно будет обязательно извиниться.

Дарья практически не слушала идущего рядом Новодворского, убеждавшего ее, что им все же нужно многое обсудить.

Лев Гаврилович остался в кабинете один, задумчиво крутя в пальцах ручку и глядя в материалы дела… Он был уверен, что Лисневская что-то недоговаривает. И вообще он в принципе не доверял женщинам. Одна из них научила его этому так хорошо, что он запомнил на всю жизнь…

Ночью в административном корпусе СИЗО было шумно. Замначальника учреждения Сергей Гречко вернулся на работу вместе с чиновником городской администрации Виталием Харченко. Мужчины устроились в рабочем кабинете первого. Оттуда по всему коридору тянуло ароматом колбасы и алкоголя.

– Хорошо у тебя тут, спокойно, порядок… – откинувшись на спинку заметно потертого кожаного дивана и ковыряясь в зубах зубочисткой, констатировал Харченко.

– В смысле, скучно? – хмыкнул Гречко.

– Ага, бабу охота. Может, вызовем?

– Проституток? Ну, ты вообще оборзел. Это ж режимный объект. Да и деньги еще на них тратить. У нас, что, своих девок мало?

– Твои девки то ревут, то драться лезут, то молча терпят, – чиновник грубо выругался. – Хочу нормальную, веселую.

– Сейчас Никитке позвоню, узнаю, кого там нам новенького привозили за эти дни.

Чин пенитенциарной службы набрал номер на служебном телефоне и пару минут что-то выяснял.

– Во второй и девятой? Молодые и не потрепанные, говоришь? Ну веди какую-нибудь, сейчас разберемся.

Когда Дарью завели в кабинет, она остановилась, пытаясь спросонья что-то сообразить, и растерянно моргая. Перед ней сидели два полноватых мужчины. Уже хорошо пьяные чиновники подняли на нее свои покрасневшие глаза и оценивающе разглядывали. На столе красовалась полупустая бутылка водки, а также несколько тарелок с колбасной и сырной нарезкой.

Наконец Харченко растянулся в улыбке, похлопал ладонью рядом с собой и игриво сказал:

– О, ничего себе. Садись к нам, пообщаемся. Тебе сколько лет? Двадцать два? Двадцать три?

Лисневская без косметики и укладки действительно выглядела почти юной барышней. Но сейчас это ей совсем не польстило. Она с омерзением смотрела на двух упитых мужиков…

Глава

XV

Каплин едва не уронил телефон, пытаясь взять вибрирующий аппарат с прикроватной тумбочки, пока шум не разбудил мать. Гудел он буквально на всю квартиру. По крайней мере, в три часа ночи казалось именно так.

– Да…алле…

Женский голос в трубке, всхлипы. Следователь сел на кровати. Его сон рассеялся моментально, когда до Каплина начал доходить смысл всего услышанного.

– Вы ударили замначальника СИЗО бутылкой? Я сейчас приеду…

Дарья отняла от уха телефон и протянула сокамернице. Та смотрела участливо, по-доброму. Давно так никто ей не сопереживал – подумала Лисневская. Она была страшно напугана и вся тряслась от волнения. Благо у Маши оказался припрятан мобильный, а номер Каплина Дарья на всякий случай записала когда-то в блокнот. Звонить собственному адвокату у нее даже мысли не возникло…

– Не волнуйся, женщинам много не дают, – попыталась успокоить ее соседка по камере.

Но это мало помогало. Лисневская вообще боялась представить, что с ней теперь будет. Странно, что ее до сих пор не упекли в карцер…

На самом деле все произошедшее было до банальности просто. Опьяневшие от алкоголя и вседозволенности мужчины, как это нередко бывает, решили развлечься. На слова Дарьи о том, что она – супруга депутата Доронина, реагировали смехом и скабрезными шутками. Не поверили. Хотя вообще, конечно, сложно поверить, что жена такого человека может прозябать в СИЗО.

Когда домогательства перешли в серьезное применение силы и попытку насилия, Дарья умудрилась схватить со стола бутылку и что есть мочи ударить ею одного из обидчиков. Потом от ужаса и слез все расплылось перед глазами. Она только и помнила что перекошенное лицо в крови и чьи-то крики. Кровь была и на ее одежде. Голубая рубашка в районе груди и живота окрасилась в бордовый.