Нора Робертс - Успеть до захода солнца [litres]

– Роскошная работа, а к ней фотографии всех младенцев, которых крестили в ней. Гениально!

Бодин остановилась у входа в один из магазинчиков.

– У меня бывают озарения. А вообще, я часто думаю, что если когда-нибудь встречу Элис Бодин, то просто врежу ей разок, и все. Этого будет достаточно. Давай зайдем сюда. Может, и найдется что-то интересное.

Там им ничего не приглянулось, зато в лавке Севены их ждала удача.

– Надо было сразу сюда зайти. Я надеялась, что увижу тут Севену.

– Я бываю тут каждый раз, когда приезжаю в Миссулу. Вероятно, я уже видела ее.

– Представляешь, она беременна.

– Да? Как чудесно! И я рада, что теперь знаю еще кого-то в Монтане.

Бодин взяла в руки шикарную дамскую сумочку-клатч из страусиной кожи.

– Это для Сол. Лиловый цвет – ее любимый, а сама она никогда не купит себе такую вещь. Скажет, что непрактичная.

– Может, и так, зато красивая.

– Мы приедем сюда с Сол. Она любит такие девчоночьи вещи.

– Многие из нас любят, вот и Челси тоже. Я куплю ей этот шарф.

Бодин посмотрела на него – он выглядел как небо Монтаны на закате.

– Симпатичный, но шею не согреет.

– Он не для этого. – Джессика накинула шарф на шею, перекрутила, завязала и стала выглядеть как модель на странице модного журнала.

– Как ты все это делаешь, не глядя? И не говори, что ты знаешь, где у тебя шея.

– Просто бесконечно долго тренировалась завязывать шарфы. – Но Джессика все же подошла к зеркалу и провела пальцами по тонкому, нежному шелку. – Я хочу себе такой же, значит, это хороший подарок.

– А я никогда не купила бы ни одного подарка, если бы руководствовалась этим. Я просто… О!

– Что такое? О, картина. Это ваш дом, правда?

– Да, дом на ранчо. Снег на горных вершинах, на самых высоких, и осенние цветы на клумбах и в горшках. Деревья гинкго стали золотыми.

Продавщица, заметив интерес покупательниц, подошла к ним.

– Это работа одной из наших местных художниц. Мне нравятся трепетный цвет гинкго, замечательные, плавные очертания ранчо и порозовевшее небо за горами. Так и хочется сесть на старую скамью под деревьями и полюбоваться закатом.

– Как художница назвала картину?

– «Безмятежный покой». По-моему, подходит. Это ранчо Бодин. Семья владеет им и комплексом «Бодин резорт» – одним из лучших мест для отдыха в нашем штате. Семья живет там, в часе езды от Миссулы, уже несколько поколений.

– Так и видишь и загон за углом, и Честера, спящего на передней веранде. Нашу собаку, – сказала Бодин продавщице. – Я живу в этом доме. Я Бодин Лонгбоу. – Она протянула ей руку.

Продавщица вспыхнула от смущения и радости и схватила руку Бодин:

– Боже мой! И вы слушали, как я объясняла вам это. Рада познакомиться, мисс Лонгбоу. Сташа – художница – подпрыгнет от радости до луны, узнав, что вы одобрили ее картину.

– Надеюсь, она обрадуется, когда я куплю ее картину. Подарю матери на Рождество. Можете передать Сташе, что я восхищена ее работой и что лучше всего ей удались гинкго. – Бодин повернулась к Джессике. – Прохладным осенним вечером на этой скамье под деревьями мой отец в первый раз поцеловал маму.

– Боже мой, – снова повторила продавщица, и ее глаза наполнились слезами. – Как романтично. А это, это как знак судьбы, правда? Ой, надо позвонить Сташе. Вы не возражаете, если я позвоню прямо сейчас?

– Нет, конечно. Когда мама поделилась с нами историей первого поцелуя, она сказала, что ей тогда показалось, будто весь мир стал золотым, как эти листья над головой. Можете рассказать об этом художнице.

Тут уж продавщица полезла в карман за платочком.

– Сколько времени ей потребуется, чтобы нарисовать их на картине? – спросила Джессика, но тут же спохватилась: – Простите, я просто подумала вслух.

– Господи, Джесси, это потрясающая идея, черт побери! Сможет она это сделать? – спросила Бодин. – Просто нарисовать человеческие фигуры, видные издалека. Я могу привезти фотографии моих родителей, но она вовсе не должна писать портреты.

– Я уже звоню ей. Она живет в городе. Я звоню ей. О господи.

– Джессика. – Бодин обняла ее за плечи. – Я нашла превосходный подарок, и ты помогла мне в полной мере. Мама будет в восторге. Просто в восторге. Я покупаю пиццу.

Бодин любила делать покупки – иногда – с матерью, с бабушками. Вместе со всеми или с одной из них, хотя иногда ей казалось, что мать, к примеру, охотясь за черной сумочкой, считает себя обязанной пересмотреть море сумок, прежде чем решиться на покупку.

А сейчас Бодин невольно признала, что экскурсия с Джессикой и необыкновенный успех превзошли все. Она купила забавные подарки – особенно ей понравились мужские носки с ковбоем, одетым только в сапоги, шляпу и белые колготки.

Зардевшись от удовольствия, Бодин поддалась на уговоры опытной Джессики и в результате купила себе красную кожаную жилетку – обычно она избегала этот цвет, – а под нее белую рубашку с красивыми манжетами и новую губную помаду (хотя часто забывала красить губы).

Плюс к этому Бодин могла позволить себе пару кусков пиццы в «Биге», чтобы увенчать ими этот очень удачный день.

Бодин съела кусочек и взглянула на Джессику:

– Ну как?

– Хорошая. – Джессика откусила еще и стала не спеша пережевывать, оценивая. – В самом деле хорошая пицца.

– Вот я и говорю. Хотя я не понимаю, зачем тебе столько шпината.

– Полезно и вкусно. А ты права, хотя… Конечно, пицца превосходная, но…

Бодин помахала пальцем в воздухе.

– Это просто твое нью-йоркское упрямство.

– Когда-нибудь мы с тобой прошвырнемся по Нью-Йорку и устроим шопинг там.

– Да, обязательно. – Бодин засмеялась.

– Я постараюсь найти такую возможность. И когда найду, отведу тебя в «Ломбарди». Впрочем… – Джессика съела еще немного пиццы. – Хочу признаться, что теперь, узнав это место, я буду намного меньше скучать по Нью-Йорку.

– Ты все-таки скучаешь?

– Временами. Пожалуй, я никогда не привыкну к здешней тишине. Иногда я просыпаюсь среди ночи, потому что вокруг все тихо. Или смотрю в окно и ожидаю увидеть высокие здания, лавину автомобилей, а тут простор, поля и горы.

– Даже странно, что можно скучать по шуму и тачкам.

– И все равно. – Засмеявшись, Джессика выпила немного вина. – Иногда я скучаю по ритму жизни, мощной энергетике и по тайскому ресторанчику за углом. Но меня тут же отвлекают горы и чистый воздух. И работа, которую я действительно очень, очень люблю, и люди, с которыми я познакомилась. А теперь я еще и учусь ездить на лошади.

– Да, кстати, как идет обучение? Я хотела зайти, но подумала, что ты, возможно, предпочитаешь обходиться без зрителей.

– Ты угадала. Твоя бабушка – потрясающий и очень терпеливый учитель. Я уже перестала прощаться с жизнью всякий раз, когда сажусь на Мэйбел. Для трех уроков это уже неплохо.