Людмила Грицай - Белая волчица

Как вы, наверное, уже знаете, она занималась риелторством, но неофициально, без ИП. У нее была своеобразная охрана из людей с криминальным прошлым. Я поговорил с ними. Вызывать не стал, сам к ним сходил. А предварительно узнал, кто такие и за что сидели. Так вот один из них — Сергеев — сказал, что в последние месяцы у Волковой был роман с человеком не их круга. Звали его Стас. Волкова его никому не показывала, однако Сергеев видел их вместе в кафе «Нон-стоп» где-то недели за три до ее смерти. Спутника Волковой успел хорошо разглядеть, говорит, на вид ее помоложе — лет двадцать пять от силы, высокий брюнет. Раньше такого кавалера у нее не было. Сергеев считает, что именно этот человек причастен к смерти Волковой. Говорит, что по их части к ней претензий не было: платила вовремя, порядки знала. Однако прийти на опознание Сергеев отказался.

— Еще бы, — строго перебил лейтенанта Владимиров, — вы бы его к нам еще открыткой в красивом в конверте пригласили. Жилкин, так нельзя работать. Мы же по разные стороны баррикад. К этим людям просто с вопросами о случившемся не приходят — только с железными фактами их вины и санкцией на обыск или арест. Я удивляюсь, как они еще с вами разговаривать стали! Тем более что вы фактически показали им наше бессилие в этом деле: так запутались, что к этим браткам сами с поклоном пришли, мол, выручайте, родные!

— Да, но, товарищ майор, я же вел оперативно-розыскную работу, свидетелей опрашивал, — начал оправдываться Жилкин.

— Свидетель свидетелю рознь, — покачал головой Владимиров, — понимаете, следственная работа — это рутина, изучение фактов и обстоятельств, мотивов поведения, анализ версий, здесь нельзя наскоком все делать или же надеяться на случай. И большая часть времени уходит на общение с людьми и кабинетную работу.

— Да, но я же узнал, — продолжил Жилкин. — Например, это ведь я первый установил род деятельности Волковой, я первым пообщался с ее матерью, узнал, что она вела нелегализованный полукриминальный бизнес, я нашел ее аккаунты в социальных сетях, списался там с ее приятелями, и они согласились на встречу…

— Еще и в соцсетях, — перебил его Владимиров, — вам ли не знать, что материалы оперативно-розыскной деятельности, как и результаты следственных действий не разглашаются, и мы должны вести официальные переговоры со свидетелями, максимально использовать для этого именно официальные каналы. И самое главное — вы не поставили в известность капитана Левина о том, что планируете эту встречу.

— А что мне разве нужно было ему сообщать о каждом свое шаге, — удивился Жилкин, — ведь результат есть: информацию я узнал.

— Пока вы ничего конкретного не узнали, — достаточно резко подвел итог их беседы Владимиров. — И поймите, что информацию эту можно было получить и другими способами. Теперь будьте добры мне докладывать о каждом вашем новом шаге и намерении его совершить. Я более внимательно познакомлюсь с этим делом и завтра дам вам задание, а пока приказываю написать мне подробный отчет о том, что вы успели узнать по факту гибели Волковой.

— Есть, — с нескрываемым тоном обиды ответил Жилкин и вышел из кабинета.

«Ну ладно, — подумал про себя Владимиров, когда дверь за его молодым коллегой закрылась, — сегодня он, вероятно, ничего не натворит: пока мне все свои похождения опишет — рабочий день уже кончится, а завтра найдем применение его дедуктивным способностям».

И майор погрузился в изучение документов, которые ему оставил Левин. Минут через сорок в кабинет вошел сам Егор.

— Ну как? — осведомился он, — ты спрашивай, может, я еще что-то упустил. Или что-то не так с документами?

— Да нет, — отозвался Владимиров. — Документы в порядке, я их практически все изучил. Но мне, знаешь, нужно войти в это дело, ухватиться за его суть…

— А, ты как всегда, куда тебе деться от прошлого оперуполномоченного, — проворчал Левин, — тебе нужно на месте осмотреться, дать волю своей интуиции?

— Ты меня хорошо знаешь, — согласился Владимиров. — Нужно мне побольше узнать о личности этой Волковой, что-то у меня пока не складывается ее портрет, надо с родными пообщаться.

— Давай, — согласился Левин, — да и я толком не успел этого сделать: только с матерью да и то мельком. Мать, кстати, была какая-то заторможенная, не плакала, не причитала, все в одну точку смотрела, лекарств каких-то напилась что ли. А у меня как раз через час встреча здесь с этим таксистом. Так что тоже займусь работой.

И Владимиров стал набирать со служебного телефона номера родственников Волковой. Дозвониться удалось только до старшей сестры погибшей, которая пояснила, что их мать попала в больницу с сердечным приступом, она же сейчас находится в квартире сестры: собирает вещи и готовится забрать своих племенников. Впрочем, потерпевшая была согласна на то, что майор ненадолго заглянет в эту квартиру, чтобы провести опрос. Узнав адрес, Владимиров отправился на встречу.

Уже через час он был возле типичной девятиэтажки, примостившейся на относительно небольшой улице, состоящей из одинаково серых домов советской застройки конца 70-х годов. Владимиров зашел в нужный подъезд, поднялся на пятый этаж и позвонил. Дверь ему отворила стройная моложавая женщина с длинными светлыми волосами:

— Здравствуйте, вероятно, с вами я по телефону разговаривала? — спросила она и, получив утвердительный ответ, пригласила майора войти в квартиру.

Эта была небольшая трехкомнатная квартира с неплохим, но несколько безвкусным ремонтом. Бросалась в глаза какая-то эклектика: в коридоре дорогая мебель соседствовала с нелепыми вычурными обоями и вызывающими картинками на стенах, кухня, в которую они прошли, была украшена бордовой плиткой, соседствующей с черной мебелью «под старину».

— Наталья Игоревна, я понимаю, что эта квартира вашей сестры? — осторожно начал разговор Владимиров.

— Да, Светкина, — просто ответила женщина.

Минутная пауза в их разговоре была нужна майору, чтобы повнимательнее разглядеть свою собеседницу. Он успел увидеть на ее лице немного вызывающую косметику, уже заметные морщинки и какую-то усталость во взгляде.

Из одной из комнат доносились голоса детей. Поймав взгляд Владимирова, его собеседница сказала:

— Это ее дети. Дочери скоро семь лет будет, в школу в этом году идет, а сыну только три.

— Вы их к себе будете забирать? — также осторожно продолжил майор.

— Да, а куда же еще, — отозвалась женщина, — отца у них нет, вернее, отцов. Они же от разных мужиков, но это, впрочем, уже неважно. Хорошо, что хоть квартира ее осталась. Светка ее года четыре назад купила, торопилась от матери уехать, новостройку брать не стала, старый фонд, но ремонт сделала, все в порядок привела, деньги ведь у нее были…

Читать дальше