Людмила Грицай - Дыхание мегаполиса

— У меня нет сына, — холодно отрезала Подколесина. — Я свободная сильная женщина, у меня могут быть и друзья, и поклонники. Это мой коллега: толковый и исполнительный парень. Мы все осмотрели: ничего не пропало. Но если меня хотели ограбить, чтобы разозлить, а потом просто все сжечь, то этим людям не удастся причинить мне моральные страдания. Я их из-под земли достану, а вывести из себя саму Подколесину у них ни за что не получится.

— Да, Светлана Петровна, вы сильная женщина, — спокойно отметил Владимиров.

— А что вам это нравится? Я считаю, что женщина всегда сильнее мужчины, крепче духом, хотя и мужчинам нужны женщины, а женщинам мужчины. Я люблю помогать моим молодым коллегам. Например, тот парень, что привез меня сегодня сюда с утра на своей машине. Он обходителен, умен. Высокий приятный блондин, чем-то похожий на вас. У вас вот волосы темно-русые, но глаза голубые, такие же выразительные, как и у него. И он такой же, как вы, стройный, подтянутый, спортивный. Меня такие люди всегда привлекали.

Последние слова Подколесина произнесла с каким-то особенным жаром и даже с некоторой нежностью.

Владимиров посмотрел на свою спутницу с недоумением. Порыв внезапного женского кокетства со стороны этой далеко не молодой чиновницы его удивил. И стремясь побыстрее закончить разговор, который стал приобретать какой-то неожиданный оттенок, он добавил:

— И все-таки, Светлана Петровна, вы подумайте, мне кажется, что преступник вам знаком. Иначе нам придется очень долго перебирать все ваше окружение, а это много разных людей, да и часть из них вовсе не стоит тревожить в виду их особенного положения.

Подколесина ответила ему несколько небрежным кивком. В это время в кабинет заглянул Артем и заявил о том, что он закончил свою работу. Владимиров, в душе обрадовавшийся, что они уже могут ехать обратно, стал собираться. Подколесина встала и направилась к выходу из своей квартиры.

Бессонница и мысли о работе — что может быть неприятнее ночью! А днем все это превращается в головную боль и ощущение незатихающей внутренней разбитости. Но работать было нужно. И не просто работать напоказ. Дело это чем-то привлекало Владимирова. Он чувствовал, что перед ним необычный преступник и далеко не рядовое преступление. И чем-то все это было связано с театром, который стал не просто местом преступления, но и местом начало какого-то жизненного сюжета, который майору нужно было распутать, чтобы докопаться до истины.

Но также было важно раздобыть побольше информации о самой Подколесиной, которая, по всей видимости, была знакома с теми людьми, которые совершили или заказали данное преступление.

Поэтому Владимиров попросил Егора Левина разузнать, как можно больше информации о Подколесиной в министерстве. Он знал, кому поручить такую работу. Егор слыл балагуром и обаятельным холостяком, который был способен разговорить практически любую женщину, а уж всезнающих секретарш из министерства тем более.

Сам же Владимиров — хоть и занимался этим делом как следователь, призванный больше времени уделять кабинетной работе, получая нужную ему информацию от оперативников — все-таки решил сегодня нанести два визита. Первый из них был, скорее, его интуитивным порывом. Поэтому он никому ничего про него не докладывал. Второй визит официальный. В театр. Для уточнения деталей позавчерашнего преступления.

«Детский театр „Созвездие добра“» — набрал он в Яндексе. Посмотрел координаты, время и место работы. Этот театр располагался во Дворце детского творчества в Ясенево. «Далековато, — подумал майор, но съездить стоит. Тем более что метро мне в помощь».

Владимиров приехал к зданию Дворца после двух часов дня. На вахте спросил о театре.

— Вы за ребенком своим пришли? — недоверчиво спросила его пожилая полная вахтерша. — Так они еще на репетиции.

— Нет, — ответил Владимиров. — Хотел дочку к Вам определить, решил с педагогами познакомиться.

— Что-то вы поздно с дочкой-то. Разве что теперь на будущий год. А педагогов-то там было-то всего двое, а теперь вот пока одна Ольга Владимировна. Но вы зайдите. Спросите ее. Сейчас как раз будет перерыв.

Владимиров поднялся на третий этаж и пошел по темному коридору к указанному на вахте кабинету. Двери его распахнулись, и навстречу майору выбежала вереница детей разных возрастов, но не старше лет четырнадцати.

Он заглянул в класс. Это было что-то среднее между кабинетом и залом. Окна задрапированы темной тканью, небольшая сцена, занавес из той же темной ткани, полукруг стульев на несколько ярусов.

Владимиров вошел во внутрь.

Спиной к нему стояла миниатюрная женщина с распущенными темно-русыми волосами. Она обернулась.

— Ольга Владимировна? — вежливо спросил майор.

— Да, — ответила женщина.

На вид ей было около тридцати пяти лет. Искусственное освещение зала подчеркивало мягкие черты ее лица. Трудно было назвать эту женщину красавицей, однако что-то в ней, несомненно, привлекало. Особенно выделялись серые глаза — живые и выразительные, отражающие душу человека тонкого и творческого.

— А я пришел познакомиться с Вашим театром, — начал Владимиров. — Такие отзывы о Вас. Дочка у меня любит театр.

— Приводите, мы всем здесь рады, — улыбнулась ему женщина.

— А я слышал, что Вы места занимаете в областных конкурсах, лауреатские. Вас начальство ценит.

— Да что Вы, — отозвалась женщина. — Дипломы — это больше для Дворца. А для нас главное, чтобы дети себя в этом находили. У нас, конечно, есть отбор при поступлении, нужно еще конкурс небольшой выдержать, а сколько Вашей дочке лет?

— Двенадцать, — ответил Владимиров. — А вы знаете, а бы еще хотел фотографии театра посмотреть. На сайте не все есть…

— Фотографии есть, они сейчас в фойе висят на первом этаже, — как-то рассеянно ответила Ольга. — Простите, сейчас вернуться дети с перемены. Мы должны продолжить.

— Да, конечно, — отозвался Владимиров.

Он спустился на первый этаж. Фотографий, действительно, висело много. Театр был успешный. Для детского объединения такого уровня гастролировал много, тут же висели и дипломы. Владимиров обратил внимание, что кроме Ольги Владимировны Соловьевой на фотографиях был изображен другой человек — мужчина ее возраста. И тут он остановился. На одной из фотографий вместе с детьми из театра и педагогами гордо возвышалась в полном боевом параде Светлана Петровна Подколесина.

О своем открытии во Дворце детского творчества Владимиров никому не сказал. Он молча вышел из фойе, спустился в располагавшееся поблизости метро. Сидя в вагоне метро, он думал, тщательно взвешивая каждую деталь.