Джон Гришэм - Расплата

– Я говорю серьезно. Объясните свой поступок, и казнь не состоится.

– Мне нечего сказать.

Джон Уилбэнкс вздохнул и отошел к окну. Никс Гридли с шумом выдохнул, словно говоря: «Я же предупреждал». Губернатор в упор посмотрел на Пита, и тот, не моргнув, выдержал его взгляд.

– Как вам угодно. – Райт встал и вышел из кабинета. Не обращая внимания на репортеров, он покинул здание и отправился к местному врачу, где для него был накрыт ужин.

На город опустились сумерки, толпа у здания суда росла, улицы наполнялись людьми. Машинам не осталось места для проезда, и транспорту приходилось выбирать иные маршруты.

Рой Лестер поехал на патрульной машине в дом Милдред Хайлендер, где ждала Флорри, и вернулся с ней в тюрьму. Им удалось проскользнуть в заднюю дверь так, что репортеры их не заметили. Флорри отвели в кабинет шерифа, где ее обнял Никс Гридли. Ее оставили одну, а через несколько минут в комнате появился брат. Они сидели друг против друга, касаясь коленями.

– Тебя покормили? – тихо спросила Флорри.

– Предложили поужинать, но я отказался. Нет аппетита.

– Что хотел губернатор?

– Наверное, заехал попрощаться. Как дети?

– Дети? А чего ты ожидал? В полном раздрае. В отчаянии, и их нельзя винить за это.

– Скоро все закончится.

– Для тебя – да, но не для нас. Ты уйдешь в ореоле славы, а нам предстоит собирать себя по кускам и гадать, почему, черт возьми, это случилось?

– Прости, Флорри. У меня не было выбора.

Сестра, кусая губы, вытерла глаза. Ей хотелось наброситься на брата, выложить все, что в ней накопилось, и в то же время – обнять, чтобы он знал: родные любят его. Пит взял Флорри за руку.

– Есть нечто такое, что тебе необходимо знать, – сказал он.

У осужденного была всего одна просьба. Он хотел пройти от тюрьмы до здания суда – короткое расстояние в два квартала, но долгий путь до могилы. Ему казалось важным проделать этот путь с высоко поднятой головой и свободными от наручников руками, демонстрируя, как храбро он встретит смерть, от которой столько раз ускользал. Проявить отвагу, которую немногие могли оценить. Он умрет гордо, без обид и сожалений.

В восемь часов вечера Пит в белой рубашке и брюках цвета хаки вышел из главной двери тюрьмы. Рукава закатаны, поскольку было жарко и влажно. Рядом Рой Лестер и Рэд Арнет, впереди шериф, перед которым, освобождая путь, расступались люди. Единственные звуки – от всполохов вспышек и щелчки фотоаппаратов. Ни избитых вопросов репортеров, ни возгласов поддержки, ни криков с угрозами и проклятиями. Затем они повернули к площади и зашагали посреди улицы, а за ними следовали любопытные. Выстроившиеся по бокам солдаты вставали по стойке «смирно» и отдавали честь. Пит удивленно поднял голову и мрачно кивнул. Шел неторопливо, без спешки, однако твердо, не колеблясь.

Когда осужденный и сопровождающие достигли площади, шум стих. Никс кричал, чтобы люди отступили и дали дорогу, и все слушались. Поворот на Мэдисон-стрит мимо кафетерия – и процессия двинулась за ними.

Впереди замаячило освещенное, готовое принять их здание суда. Самый главный в округе дом, где свершалось правосудие и оберегались права людей. В молодости Пит участвовал в заседании коллегии присяжных, и этот опыт ему надолго запомнился. Он с товарищами, следуя закону, вынес справедливый вердикт. А теперь закон требовал его самого.

Полицейские оцепили главный подход к зданию суда. По нему протянулись электрические провода. В серебристом грузовике гудел генератор, но Пит, проходя мимо, этого как будто не заметил. Вслед за Никсом он переступил через тянувшиеся за дом провода. Его удивило количество людей, особенно солдат, но он смотрел прямо перед собой, чтобы не встретиться взглядом с кем-нибудь из знакомых.

Они медленно приблизились к зданию суда и ступили внутрь. Теперь в нем было пусто – полиция блокировала все двери и не пускала любопытных. Никс не хотел устраивать спектакль и поклялся, что арестует любого, кого обнаружит внутри без разрешения. Они поднялись по главной лестнице и остановились перед дверями зала. Охранник открыл ее. Провода тянулись мимо кафедры к стулу.

«Старина-электрик» зловеще расположился у места присяжных, «лицом» к пустым скамьям, где обычно сидели зрители. На сей раз зрителей не было – только свидетели. Пит своим родным не разрешил прийти. От семейства Декстера Белла тоже никто не явился. Фотографов не пустил шериф, что чрезвычайно огорчило Джимми Томпсона, расположившегося за пультом рядом со своим любимым аппаратом. Столы убрали и вместо них поставили ряд стульев для свидетелей. Обвинитель Майлз Труитт сел рядом с судьей Освальдом. Следующим – губернатор Райт, который прежде не видел казни и решил ради такого случая задержаться в городе. Понимал, ему нужно наблюдать за исполнением приговора, раз за него с таким жаром выступали избиратели. Далее разместились отобранные Никсом Гридли четыре репортера, включая Харди Кейпли из мемфисского «Пресс-Ятагана».

Джона Уилбэнкса не было, потому что так захотел он сам. Пит утвердил его в качестве свидетеля, однако тот не пожелал участвовать в казни. Дело закрыто, и он надеялся, что проблемы Бэннинга его больше не коснутся. Хотя сильно сомневался: Джон предвидел, что его еще настигнут юридические последствия общения с Питом. А пока они с братом расположились на балконе своей конторы, смотрели на здание суда и пили виски.

Пита подвели к стоявшему рядом со «стариной-электриком» деревянному стулу, и он сел.

– Эта та часть работы, мистер Бэннинг, которую я не люблю, – произнес Джимми Томпсон.

– Ты бы лучше заткнулся и делал свое дело! – бросил Никс Гридли. Томпсон с его представлениями сидел у него в печенках.

В полной тишине палач выстриг армейской парикмахерской машинкой волосы осужденного как можно ближе к черепу. Темно-каштановые и седые пряди пучками падали на рубашку и руки Пита, и Томпсон ловко смахивал их на пол. Он закатал штанину на левой ноге Бэннинга и освободил от волос кожу на икре. Пока он занимался этим, никто не проронил ни звука, только гудела парикмахерская машинка. Наблюдавшие за его действиями люди почти ничего не знали о процедуре казни. Томпсон же был профессионалом и толково исполнял свои обязанности. Он выключил машинку и кивнул на «старину-электрика».

– Пожалуйста, сядьте.

Пит сделал два шага и опустился на массивный деревянный трон. Томпсон обернул его запястья толстыми кожаными ремнями. Затем то же проделал с поясом и лодыжками. Из корзины достал две влажные губки, приложил к икрам и пристегнул широкими ремнями с электродами. Губки обеспечивали надежную токопроводимость.

Пит закрыл глаза и тяжело задышал.