Джон Гришэм - Расплата

Майору Бэннингу требовался пустой грузовик с закрытым тентом кузовом. Такие стояли почти бампер к бамперу у полных баров и кафе на магистралях в Камлинг. Камачо и Ренальдо переоделись в форму офицеров императорской армии. Их камуфляж довершали очки в металлической оправе, которые носили практически все японцы и так ненавидели американцы. Они искали пустой грузовик, то есть тот, который следовал на запад под погрузку.

После нескольких кружек пива водители, оба рядовые, вышли из бара и направились к своему грузовику. Но наткнулись на Камачо и Ренальдо, которые принялись раздавать им тумаки. Драки у баров считались обычным явлением, что вы хотите, они же армейские ребята – и те, кто находился рядом, вряд ли заметили инцидент. Потасовка закончилась внезапно: Камачо перерезал обоим глотки, а тела забросил в кузов, где прятался Пит. Грузовик тронулся в путь, и Пит без всякой жалости наблюдал, как японцы истекали кровью. На окраинах города машина приняла партизан, сотню фунтов тринитротолуола и двадцать галлонов бензина. А японских водителей выкинули в овраг. Через час грузовик остановился на крутом спуске в ущелье, и партизаны спрыгнули на землю. Проводник провел их по опасной тропе прямо на берег реки.

Машина приблизилась к мосту, и Камачо и Ренальдо, сжимая оружие, затаили дыхание. Через час наблюдения они убедились, что японская охрана не проверяет свои автомобили. С какой стати? Каждые день и ночь их проезжают сотни. В кузове, держа палец на гашетке пулемета, скрючился Пит. Часовые едва посмотрели на машину и махнули руками, – проезжайте мол.

Исполнить задуманное вызвался Камачо, потому что был бесстрашным и не боялся воды. Ренальдо тоже объявил, что прекрасно плавает. Пит, как командир, никогда бы не послал других на столь опасное дело.

Грузовик остановился на середине моста. Камачо и Ренальдо отбросили оружие, натянули самодельные спасательные жилеты и прокрались к заднему борту. Поднаторевший во взрывотехнике Пит установил детонатор и отдал короткий приказ:

– Прыгайте!

Они растворились в холодной тьме, и их подхватило течение. В миле, пристроившись на скале, ждал Дюбос. Его люди, связавшись веревками, образовали в воде живой спасательный трос и готовились вытащить товарищей из реки.

Взрыв был сильным – мощное сотрясение в мирной лунной ночи. Огненный шар поглотил грузовик и мост на пятьдесят футов с каждой стороны. Перепуганные охранники бросились на мост с обеих сторон, но сообразили, что сделать ничего нельзя. Мост непременно обрушится, и они, спасаясь, побежали обратно.

Исхлестанный течением Пит пытался сориентироваться. Самодельный спасательный жилет свою задачу выполнял – Пит держался на плаву. Послышались крики и выстрелы, но в бурной воде ему ничего не грозило. Плыть не получалось, оставалось стараться не кувыркаться. Несколько раз поток погружал Пита под воду, но ему удавалось выскакивать на поверхность. В один из таких скачков он обернулся и увидел горевший грузовик. На повороте Пита течением ударило о камень. Он не успел его заметить, только почувствовал боль в сломанной ноге. На мгновение она охватила все его существо, но ему удалось оттолкнуться от скалы. Вскоре раздались голоса. Поток повернул, и они стали ближе. Пита схватили и вытянули на берег. Камачо уже находился там, а вот Ренальдо – нет. Шли минуты, партизаны смотрели на далекое пламя. Раздался второй взрыв, который проделал в настиле моста зияющую дыру, и горящий остов грузовика упал в реку.

Дюбос и Клэй сцепили руки, устроив для Пита носилки, и вышли на тропу. Боль была мучительной, пронзала ногу от пальцев до бедра. От нее мутилось сознание, и Пит едва не впадал в забытье. После короткого подъема отряд остановился, и Дюбос сделал Питу укол морфия. Партизаны из двух бамбуковых шестов и одеял соорудили носилки. Пока они возились, остальные смотрели на реку – не выплывет ли Ренальдо, но он так и не появился.

Два дня майор Бэннинг корчился от мучений, но не пожаловался ни словом. Морфий до конца не снимал боль. Весть о его травме долетела до Грейнджера, и когда отряд начал штурм последнего участка склона, к ним спустился врач с новыми наркотиками и настоящими походными носилками. Дальше героя понесли в лагерь подоспевшие партизаны. Встреча получилась бурной. Грейнджер всех обнимал и обещал медали.

Врач поместил ногу Пита в лубок и объявил, что его военная служба прервана на несколько месяцев. Бедренная кость сломана по крайней мере в двух местах. Большая берцовая тоже. Коленная чашечка раздроблена. Чтобы привести все в порядок, нужна операция, но в условиях лагеря она невозможна. Питу запретили две недели спускаться с кровати. Оставалось одно развлечение – разговаривать с Клэем.

Бэннинг заскучал и начал слезать с кровати, как только Клэй раздобыл ему костыли. Врач настаивал, чтобы он не двигался, но Пит, воспользовавшись своим положением старшего по званию, послал его к черту. Каждый день тащился под навес к Грейнджеру и стал уже ему надоедать. Начал давать генералу советы по всем проблемам партизанской войны. И чтобы его утихомирить, тот доставал доску для игры в криббидж. Пит обыгрывал Грейнджера почти каждый день и требовал платы в американских долларах, но генерал мог предложить лишь долговые расписки.

Шли недели, Пит помогал ему планировать рейды. Наблюдал, как уходившие на задания партизаны чистят оружие и собирают вещмешки. Клэя произвели в лейтенанты и дали в подчинение людей.

Сырым туманным утром в начале июня к Грейнджеру прибежал посыльный и сообщил, что во время сна Дюбос попал в окружение. Филиппинца убили, а Дюбоса и двух других американцев взяли в плен до того, как они успели застрелиться. Их жестоко избили и увели.

Пит ушел в свою хижину, сел на кровать и заплакал.

К лету 1944 года американцы приблизились к Филиппинам на триста миль и могли посылать «Б-29» бомбить японцев. Поднимающиеся с авианосцев американские самолеты уничтожали японские аэродромы.

Партизаны смотрели на небо с мрачным удовлетворением. Вторжение американцев на Филиппины неотвратимо надвигалось, Макартур требовал все больше разведданных из джунглей. Японцы наращивали силы и создавали по западному побережью Лусона укрепления. Ситуация, по крайней мере для партизан, стала опасной, как никогда. Теперь им требовалось не только продолжать рейды и устраивать засады, но наблюдать за передвижением войск противника и докладывать об их численности.

Грейнджер наконец раздобыл хоть как-то действующий радиопередатчик и время от времени связывался с американскими штабами. Его закидывали приказами следить за дислокацией японцев и ежедневно докладывать. Поставляемая силами сопротивления западного Лусона разведывательная информация стала решающей для осуществления американского вторжения. Грейнджеру пришлось разделить своих людей на еще более мелкие группы и посылать за необходимыми сведениями.