Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

Шура завел очи горе.

– Зато есть целая коробка пирожных «Наполеон».

– О, тогда другое дело, – обрадовался он искренне, как ребенок.

Наблюдавший за всем этим с крыльца Дон чихнул, потянулся и пошел на кухню.

– Мур, – сказал он и потерся головой о ногу Мориса.

– Да, знаю, – отозвался тот, – Шура приехал.

И сам удивился, поймав себя на том, что стал разговаривать с котом точь-в-точь, как с ним всегда разговаривает Мирослава.

«Не зря русские говорят – с кем поведешься, от того и наберешься», – с улыбкой подумал он и стал накрывать на стол.

Ввалившийся через некоторое время на кухню Шура заявил, что он голоден как волк.

– Удивил, – отозвался Морис, – по-моему, это твое постоянное состояние.

– Не совсем постоянное, – возразил Шура, – я бываю иногда накормленным.

– Ненадолго, – поддела друга детства Мирослава.

Первым кусочек курицы получил Дон, потом все остальные сели за стол. Ужинать сегодня, не сговариваясь, решили на кухне. Но столик для чая Мирослава накрыла на террасе. Шура помогал ей, всем своим видом демонстрируя, что он тут не нахлебник, а незаменимый помощник. Морис прибирался на кухне и краем глаза наблюдал за снующей туда и обратно Мирославой и бегающим за ней чуть ли не вприпрыжку Шурой. Губы Миндаугаса невольно подрагивали от сдерживаемой улыбки.

Пока они чаевничали, стало совсем темно. Серебряным коромыслом на плече ночи сиял месяц, и, точно брызги хрустальной воды, мерцали звезды.

– Рассказывай, что у тебя хорошего, – сказала Мирослава, убирая в коробку оставшиеся пирожные и передавая ее Морису, который отнес лакомство в холодильник.

Шура проводил его тоскующим взглядом. Мирослава усмехнулась.

– Зря веселишься, – вздохнул Наполеонов. – Ничем хорошим я вас порадовать не смогу. Зато сообщу имя новой жертвы.

– Сообщи, – став серьезной, сказала Мирослава.

– Ищенко Никодим Сергеевич.

– Возвращался с работы?

– Нет, из клуба, был там с друзьями – некими Славой Вешняковым и Димой Сабельниковым. Друзья поехали домой на такси. А он пошел пешком. Обнаружили его два подвыпивших мужичка. Молодцы, что не растерялись и вызвали полицию. А чуть позже поблизости была обнаружена машина со следами крови. Машину пробили по базе, она в угоне не числилась. Но уже утром хозяин подал заявление.

– Чего медлил? Тебе не кажется это подозрительным?

– Не очень. Скорее растяпа. В машине было обнаружено множество отпечатков. Полиция установила, что принадлежат они двум подросткам – Глебу Мазуркевичу и Прохору Красильникову.

– Мальчики не слишком примерного поведения?

– Ну да, оба состоят на учете. Но ничего серьезного за ними не числится. Так, по мелочовке. Объяснили, что в машину забрались, чтобы покататься, увидели кровь, испугались.

– Почему полицию не вызвали?

– Так испугались же, – недовольно повел плечами Наполеонов.

– Вы их задержали?

– Нет, пока отпустили.

– Семьи у них неблагополучные?

– Не знаю, как и сказать. Матери-одиночки. Отцов нет. Но, извини, мы тоже с Витькой без отцов выросли. Да и ты с бабушкой и дедом. Но мы по эту сторону баррикады, а они по ту.

– Пока условно по ту… – поправила она.

– Ты права, надо бы более пристальный контроль установить за парнями, чтоб не скатились.

– Шур, выходит, что убили его в машине, а потом выбросили?

– Выходит.

– А кромсали тоже в машине?

– Нет, скорее всего, в том месте, где его нашли. В машине небольшое пятно, а там, на улице, лужа крови.

– Кто может такое творить? – тихо спросил Морис.

– Джек-потрошитель, – процедил сквозь зубы Наполеонов.

– Его интересовали женщины.

– А этого – мужчины. Кстати, я отправил материалы на консультацию психологам.

– И что сказали?

– Пока ничего, – вздохнул Щура.

– Ты говорил с друзьями Ищенко?

– Пока нет. Но завтра собираюсь опросить обоих. Хочешь поехать со мной?

– Хочу.

– Да, у меня была одна дама.

– К тебе много ходит дам… – усмехнулась Мирослава.

– Волоокая Валентина Герасимовна.

– Припоминаю, это свидетельница с собакой…

– Да, с собакой Баскервилей.

– Не понравилась тебе собачка?

– Чудовище! – подтвердил Шура. – И вот гражданка Волоокая утверждает, что встретила на Центральном рынке ту самую старушку, что косо посмотрела на ее чудовище.

– И что?

– Ничего! Тогда она путалась в показаниях и не могла точно описать старушку.

– А теперь она ее описала? – усмехнулась Мирослава.

– Точно! Говорит, что при свете дня она ее рассмотрела досконально.

– Но почему она уверена, что это та самая старая женщина?

– Так я тебе говорю! И та и эта не проявили доброжелательности к Малышу. Тьфу!

– Ты думаешь, что она ошибается?

– Не знаю, – честно признался он.

– А фоторобот составили?

– А як же! Вот гляди!

– Кто это? – удивленно спросил Морис.

– Красотка! – рассмеялась Мирослава.

– Похожа на Бабу Ягу, – неуверенно протянул Миндаугас.

– Ну и как можно по этой карикатуре кого-то искать?!

– Пока никак. Во всяком случае, портретик не выбрасывай.

– Этот могу презентовать тебе.

– Давай. И знаешь, Шура, чем черт не шутит.

– Я вот тоже так грешным делом подумал, – признался он уныло.

На следующее утро Морис отправился предъявлять портрет Бабы Яги в доме, где убили Воронкова, начав с того самого подъезда, где его и нашла Алла Симакова. Именно в ее квартиру он и позвонил сначала. Алла открыла ему с чашкой кофе в руках. Морис представился и показал девушке фотографию.

– Нет, я никогда не видела эту женщину, – покачала головой девушка.

Миндаугас узнал у нее номер квартиры Фатенкова. Анатолий Митрофанович долго вертел в руках сначала удостоверение частного детектива, потом так же долго рассматривал фотографию.

– Молодой человек, – наконец сказал он, – ну разве можно кого-либо опознать по этому изображению? Это же шарж какой-то!

– К сожалению, другого нет.

– Ну, тогда то, что там изображено, – Фатенков кивнул на листок, – мне никогда не встречалось.

– Скажите, а вы знаете Волоокую Валентину Герасимовну?

– Не припомню, – задумался мужчина.

– У нее бультерьер по имени Малыш.

– А, бультерьера знаю, – Фатенков усмехнулся, – его у нас тут все знают.

– Так вот, его хозяйка и есть Волоокая Валентина Герасимовна.

– Не знал, как ее звать-величать.

– Она часто прогуливается по двору?

– Да, хотя живет она не в нашем доме, а напротив. Это, случайно, не она вам подсуропила? – усмехнулся мужчина.

– В смысле?

– Фоторобот составила.

– Может быть, – улыбнулся в ответ Морис.

– И вы надеетесь, что кто-то даст вам подсказку по этому шедевру?

Морис пожал плечами.

– Напрасная трата времени, – сказал Фатенков и закрыл дверь.