Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

– Ну вот видите, – искренне обрадовалась Вилена Андроновна.

– Только я не это имела в виду, – проговорила детектив, не сводя глаз с лица Вилены Андроновны.

Та дернула плечом и одарила детектива осуждающим взглядом.

Когда они спустились вниз, Наполеонов спросил:

– Чем тебе не понравилась Вилена Андроновна?

– Сухая очень, – отозвалась Мирослава.

– И это все? – протянул он разочарованно.

– А ты чего ожидал, – рассмеялась она.

– Ну…

– Она, к сожалению, не Марго.

– Кто?

– Некоторые источники сообщали, что королева Марго имела коллекцию вырезанных сердец своих любовников.

– Сердца у нас не пропадали! – сердито проворчал Шура.

– Значит, дело не в любви.

– О господи! Что на тебя нашло?

Она ничего не ответила, лишь пожала плечами.

– А у Ильи вообще все на месте. Его просто убили, – сказал следователь.

– Хотела бы я знать за что… – проговорила она задумчиво.

– А кто не хотел бы это знать?!

– Шура, успокойся.

– Я спокоен, как танк.

– Ты говорил, что Оседлова преподает в вузе.

– Преподавала.

– Теперь на пенсии?

– На заслуженной.

– Откуда же у нее деньги на ремонт, мебель, технику?

Наполеонов пожал плечами:

– Наверное, накопила. Потом, она же репетиторствует.

– Твоя мама много уроками зарабатывает?

– Нормально. А что?

– Когда вы последний раз меняли мебель?

– Не помню! Да и вообще, при чем здесь это?! Мы же не налоговая!

– И то верно, – согласилась Мирослава.

– Может, она на бирже играет! – ляпнул следователь.

– Или на ипподроме, – усмехнулась Мирослава.

– Вот. Мало ли откуда у человека могут быть деньги.

– Я, пожалуй, вечером сюда вернусь.

– Зачем? – удивился Наполеонов.

– Хочу поговорить с Андреем Васильевичем Павловым. Ведь именно он нашел его.

– Можешь прочитать протокол…

– Нет, я хочу поговорить с ним лично.

Наполеонов пожал плечами:

– Вольному воля.

– В какой квартире он живет?

– В 16-й.

– Спасибо.

– Ты сейчас домой?

– Да. А ты, насколько я понимаю, на работу, – подмигнула она ему.

– Недобрая ты, – вздохнул он.

– Это еще почему? – искренне удивилась Мирослава.

– Могла бы посочувствовать, пожалеть.

Шура не успел среагировать, как Мирослава метнулась к нему, схватила его в охапку и стала причитать:

– Ах ты мой маленький, мой бедненький, начальством и работой замученный, друзьями недооцененный…

– Славка, прекращай, – завозился он в ее крепких объятиях, – что о нас люди подумают?!

– Что у нас с тобой роман, кипящая страсть, – хмыкнула она довольно.

– Я вот Морису пожалуюсь, – погрозил он пальцем, вывернувшись наконец из ее рук.

– Лучше Дону, – ответила она, забираясь в машину.

– Почему?

– Потому что надежнее. У него больше возможностей оказать на меня влияние, – расхохоталась она и тронула «Волгу» с места.

Наполеонов махнул рукой и сел за руль своей белой «девятки». Машина тихо покачнулась.

– Вот только ты меня и понимаешь, – обратился Наполеонов к автомобилю, – а некоторые думают, что я тут со скуки кренделя выписываю.

«Лада Калина» ровно дышала, почти неслышно шурша шинами.

– Как ты думаешь, раскроем мы это дело? – вслух проговорил Наполеонов. И сам себе ответил: – Обязательно. Иначе и быть не может.

На маленького следователя Оседлова почти не обратила внимания. Вилене Андроновне совсем не понравилось посещение Волгиной. Во-первых, от нее пахло женщиной, которая вызывает у мужчин любовь и даже нечто большее. Может быть, поклонение? Желание служить. И эта ее уверенность в себе, в том, что она может везде совать свой нос, задавать вопросы, которые чужды логике. Но, наверное, это еще Вилена Андроновна могла бы пережить, но есть и во-вторых…

Было видно, что Волгина заинтересовалась тем, как удается пенсионерке небедно жить на пенсию, сделать приличный ремонт в квартире и прочее. Беспокойство, зашевелившееся в душе Вилены Андроновны сразу после ухода Мирославы, нарастало. Она не знала как, но опасалась, что Волгина узнает о ее привычке посещать казино.

Нет, Вилена Андроновна никогда не играла по-крупному, не желая вызывать подозрение, не ходила в одно и то же казино, но город большой, и ей удавалось неплохо существовать на выигранные деньги. Вот и в этот вечер, несмотря на опасения, она не смогла удержаться и снова отправилась в одно из заведений. На улице уже потемнело, призрачные силуэты фонарей, зачарованно уставившись на тротуары и мостовые, мокрые от прошедшего дождя, лениво распыляли свой свет. Вилена Андроновна шла, почти не опираясь на трость, она прошла пешком два квартала, остановилась возле витрины бутика. Ей почему-то показалось, что кто-то преследует ее. Но в витрине отражалась только она одна.

– Как всегда, одна, – пробормотала Оседлова себе под нос и отправилась дальше.

Войдя в заведение, она пристроилась у рулеточного стола и, не глядя на своих соседей, поставила на красное. Шарик подпрыгнул, потом его полет замедлился, и, споткнувшись несколько раз, он упал в одно из гнезд.

Голос крупье произнес: «Шесть, красное».

Вилена Андроновна получила свой выигрыш и принялась изучать список выпадавших до этого чисел. Простому обывателю трудно что-либо извлечь из сумбурного набора четных и нечетных чисел. Но Оседлова на этом уже давно съела собаку. Она не верила в удачу, наоборот, была уверена, что ничего просто так с неба не сваливается, и после первых неудач ей удалось выработать схему, которая, конечно, давала сбои время от времени, но тем не менее за последние четыре года она еще ни разу не возвращалась домой с пустым карманом.

– Делайте ваши ставки, – снова произнес крупье.

Рулетка завертелась, щелкающий шарик запрыгал по кругу. Оседлова поставила снова на красное. Утомившийся шарик закатился в гнездышко.

– Двенадцать, красное, – объявил крупье.

– Ваш выигрыш десять с половиной тысяч, – услышала она и, решив, что на сегодня хватит, покинула свое место за столом.

Получив выигрыш в кассе, она вышла из казино.

– Делайте ваши ставки, – прозвучал за ее спиной голос крупье, но на сегодня ее это больше не касалось.

Иногда она наблюдала за другими игроками, и их эмоции от отчаяния до торжества казались ей смешными. «Как наивны люди, – думала она, – если не сказать глупы». Азарт был незнаком Вилене Андроновне. Ей нередко приходилось слышать от своих знакомых, что в ее жилах течет рыбья кровь. Но что могли знать эти люди о ее крови, о том, что волнует ее, что угнетает и наполняет тоской сердце с самой юности. Большинство ее знакомых никогда не были одиноки. Да и теперь, вырастив сыновей и дочерей, они радуются внукам, и Вилене Андроновне приходится делать вид, что ее интересуют успехи всех этих чужих детей, которые были ей абсолютно безразличны.