Анна Гале - Из архивов частного детектива Стейси Браун

– Простите, Богдан, это настолько дико звучит… Вы хотите сказать, что Стеллави использовали смерть мисс Виллармэ как пиар-повод?

–Да. Только не нужно представлять Стюарда и Аманду эдакими бессердечными монстрами. Они оба были привязаны к Андреа, искренне огорчены ее смертью. Но бизнес есть бизнес. И ничто так не привлекает внимание публики, как публичный скандал или громкое преступление.

– Это точно.

– Кстати, вчера истинной звездой вечера, к немалому разочарованию мистера Стеллави, стала не погибшая Андреа, а мисс Марион-Дерби. Все считали своим долгом выразить ей соболезнования, взять трогательное интервью, сделать селфи на фоне. Надо признать, мисс Анна прекрасно справилась с ролью трагической героини.

– Богдан, вы, похоже, ее не очень-то любите.

– Мисс Браун, ее никто не любит. Она может быть сколь угодно профессиональна, влиятельна и богата, но это не отменяет ее абсолютного бессердечия и равнодушия ко всем окружающим, начиная от горько оплакиваемой Андреа и нежно любимого Донни и заканчивая бездомным на улицах Ист Энда.

Стейси вспомнила бесцеремонное поведение фэшн-знаменитости ранним утром и кивнула.

– Ясно. Рассказывайте, что было дальше.

– После окончания приема я проводил Анжелу до дома…

– В котором часу?

– Где-то в половине двенадцатого, может, чуть раньше или позже… Я хотел сразу уехать, но по дороге за нами увязались папарацци, поэтому Анжела предложила подняться к ней. Я попросил водителя подождать меня с другой стороны дома, зашел в квартиру через парадный вход и вышел через служебный. В четыре часа утра мне позвонил консьерж: он проверял, все ли в порядке, обходил коридоры, пожарные лестницы.

– Он всегда так делает?

– Да, дважды за ночь. Консьерж нашел Анжелу: она лежала на пороге, входная дверь была распахнута настежь. Он решил, что мисс Каррингон потеряла сознание, и вызвал врачей. Я приехал минут через пять после «Скорой». Врачи сказали, что Анжела умерла часа три-четыре назад.

– От чего?

– А вот это самое странное. Медики констатировали смерть от асфиксии, вызванной аллергическим удушьем. В гостиной на столе была пустая чашка, – наверное, из-под чая, – и недоеденный холодный пирог. Орехово-медовый.

– Ого! – Стейси подскочила на стуле. – Как такой калорийный пирог оказался в доме манекенщицы? Да еще и ночью!

– Черт, об этом я не подумал, – растерянно произнес Богдан. – Я-то не сижу на вечных диетах.

– А о чем вы подумали?

– О том, что у Анжелы была жуткая аллергия на миндаль. Она бы в жизни не стала есть ореховый пирог по доброй воле. Получается, что ее кто-то заставил. Но как?

– Подозреваю, что дела обстоят гораздо хуже, – вздохнула Стейси. – Не могу сказать с уверенностью, но мне наиболее вероятным представляется такое развитие событий. Кто-то оставил пирог в доме вашей приятельнице, чтобы ее смерть выглядела как несчастный случай. А сам «угостил» мисс Каррингон чайком с добавкой какого-нибудь органического нейротоксического яда, вызывающего кровоизлияния и сильные отеки. Допустим, яд африканской гадюки или азиатской кобры.

– Мисс Браун, простите, но это уже смахивает на сюжет детективного сериала. В Лондоне нельзя просто так зайти в аптеку и купить яд африканской кобры.

– Гадюки. И да, вы правы. В Лондоне – нельзя, а вот в африканских или восточно-азиатских странах можно. Кстати, иногда даже в аптеке, потому что в малых дозах змеиные яды входят в состав лекарств.

– Ужас какой! Но это означает… означает, что нужно срочно звонить в полицию. Пусть сделают вскрытие, обыщут квартиру Анжелы…

– В поисках пустого пузырька из-под яда? Желательно, с именем владельца на этикетке? Богдан, ну что за детский сад! Между прочим, а вы сами где были после того, как, – замечу, по вашим словам, – вышли из квартиры подружки?

– Я поехал к себе домой и лег спать.

– Вы живете один?

– Нет, с другом. Но он сейчас в командировке, во Франции… Я понял. У меня нет алиби, но была возможность отравить Анжелу.

– Именно так. И, полагаю, наш убийца об этом знал. У вас есть второй шлем?

– Да. А куда мы едем?

– Домой к мисс Каррингон.

Квартира выглядела так, словно в ней устраивали пьяную вечеринку торнадо, цунами и тайфун за компанию. Дверца гардеробной сорвана с петель, встроенные шкафы и полки открыты, одежда в полном беспорядке валяется на полу вперемешку с бельем и обувью. Ящички компьютерного стола в гостиной и бельевой ящик кровати не просто вытащены и выпотрошены, а варварски выломаны, металлические «направляющие» – погнуты. По комнатам раскидано постельное белье, бумага для принтера, квитанции, чеки, карты скидок, вспоротые подушки. Зато в ванной, на туалетном столике в спальне и на кухне царил безупречный порядок.

– Что за черт?! – вырвалось у Богдана.

– Мда… Понимаю, как это прозвучит, но, пожалуйста, осмотрите все внимательно, – частный детектив достала смартфон. – Проверьте, не пропало ли что-нибудь. Только постарайтесь ничего не трогать.

– Конечно, – кивнул Богдан. – Но я ведь не жил здесь, да и бывал у Анжелы не так уж часто. Я, конечно, все осмотрю, но это вряд ли поможет. Пока могу сказать только, что пирог на месте – вон, на столе, – а чашки нет.

– Кто бы сомневался! – хмыкнула Стейси и, тяжело вздохнув, позвонила на рабочий номер Майкла Фримена.

Выслушав всё, что старший инспектор думает по поводу дорогой подруги и ее умения влипать в неприятные ситуации, и получив обещание «приехать, мать его так, побыстрее», частный детектив вернулась к Богдану, с неприкаянным видом бродившему по разгромленной квартире.

– Мисс Браун, я действительно не вижу здесь некоторых вещей, – Богдан заметно нервничал. – У Анжелы были фотоальбомы: не скажу, сколько конкретно, но не меньше десяти. Стояли на полке рядом с телевизором. Сейчас их нигде нет.

– Какие там были фотографии, не знаете? – быстро спросила Стейси. – Когда были сделаны?

– Как-то она при мне искала в альбоме рабочее фото. Все было вперемежку – личные фотографии, профессиональные – с показов, для портфолио, все разных лет. Наверное, никто, кроме Анжелы, не смог бы разобраться в этом бардаке.

– Монитор есть, а системного блока нет.

– Ночью точно был, – не задумываясь, сказал Богдан. – И айфона Анжелы тоже не вижу.

Плюнув на «технику безопасности» на месте преступления, частный детектив и модель принялись рыться в вещах, раскиданных по квартире.

– Анжела вела дневник, – рассказывал мистер Стрейтсноуби, выкапывая из-под кружевных трусиков и дорогущего лифчика красную кожаную косметичку и потекший картридж для принтера. – Я как-то мельком его видел: такой классический девичий блокнотик – розовый, с сердечком и котенком на обложке, с ключиком и замочком. Анжела называла его «Мой милый дневничок»…