Борис Руденко - Логово змея

С этими словами Гуськов вышел, а Алямов, скептически хмыкнув, углубился в чтение.

– Дальше я не пойду! – объявил Донгаров и будто желая подтвердить категоричность сказанного, уселся на камень, где стоял. – И вам дальше идти нельзя.

– Что? – вытаращил глаза Драч. – Ты чего, мужик? Мы же у них на хвосте сидим!

– Нельзя туда! – упрямо повторил Донгаров. – Там, наверху, – Куныш Елан – логово змея. Людям там делать нечего.

– Они-то туда пошли!

– Женщина – не совсем человек. Я говорил уже! Она – ульгень.

– Ладно, хватит бодягу разводить, – сказал Семен. – Поймаем, я ее сам на вкус попробую. Посмотрим, что за ульгень. Давай, веди, татарин! Раз подрядился проводником – работай. За так баксы никто платить не будет.

Донгаров разразился длинной фразой на своем языке, потом обвел спутников тоскливым взглядом.

– Плохо будет, – проговорил он. – Всем будет плохо! Большая беда будет.

– Если не поведешь, плохо будет тебе, – пообещал Драч. – И прямо сейчас. Ты понял?

Тряся головой и бормоча себе под нос что-то неразборчивое, Донгаров поднялся и пошел по карнизу, в точности повторяя недавно проделанный беглецами путь. По сути, иной дороги тут и не было. Остальные двигались за ним метрах в десяти, держа наготове оружие и с опаской вглядываясь в нависающие над ними скалы. У вертикального подъема Донгаров остановился.

– Что еще?! – приглушенно рыкнул Драч.

– Туда надо, – показал наверх Донгаров.

– Полезай! – приказал Драч.

Сжавшись, кажется, даже зажмурив глаза, Донгаров принялся медленно, с огромной неохотой карабкаться по скале. Закинув автомат за спину, Драч полез за ним. Скоро все собрались на каменной площадке у входа в пещеру.

– Что там?

– Куныш Елан… – промямлил Донгаров совершенно осевшим голосом.

– Ты толком объясняй!

– Здесь вход в царство подземных ульгеней. Подземный змей его сторожит. Так говорили старики.

– Семен, глянь-ка! – распорядился Драч.

Тот вытащил фонарь, опасливо подобрался ближе, приготовив оружие, посветил внутрь.

– Ход какой-то. Ни хрена не разобрать. Вроде вниз идет.

– Ну что скажешь, Аким? Там они или нет? Как их теперь будем доставать?

– Не знаю, – затряс тот головой. – Ничего не знаю. Туда нельзя, погибнем там все.

– Другой выход отсюда есть? – деловито спросил Драч. Лезть в эту катакомбу и ему самому не слишком хотелось. Он с детства испытывал сильнейшую неприязнь к замкнутым пространствам. Это была еще не настоящая клаустрофобия, а лишь ее первичные признаки, но Драч старательно избегал ситуаций, способных вызвать подобные неприятные ощущения.

– Отсюда нет выхода. Никому! – убежденно ответил Донгаров. – Кто туда ходил, назад не выбирался. Плохое место. Если туда войдем – все погибнем. Все!

– Ну и ладно, – кивнул Драч. – Тогда не пойдем. Уговорил. Значит, они тоже не вылезут. Но чтобы уж наверняка быть уверенным, мы сейчас кое-что подправим… Семен! Давай-ка сюда взрывчатку. Ты же у нас по части геологии большой спец? Или нет?

Усмехнувшись, Семен вытащил из рюкзака связку аммонитовых шашек с запальным шнуром.

– Слушай, бригадир, – с сомнением произнес Ленчик. – А как же насчет золотишка? Мы ж не узнаем ничего.

– Может, ты, Ленчик, хочешь сам туда слазить? – ласково спросил его Драч. – Давай, я не возражаю. Полезай и потолкуй с ними. Может, они тебе чего и расскажут. А мы тут подождем. Но не очень долго.

– Да я не про то, – отступил Ленчик. – Я просто…

Семен возился, готовя взрывчатку, и, кажется, только теперь Донгаров понял, что сейчас должно произойти.

– Нет! – закричал он. Сильнейшее возбуждение или испуг сотрясали его тело крупной дрожью. – Нельзя! Большой грех! Плохо будет, очень плохо!

– Переживем как-нибудь, – махнул рукой Драч.

– Нельзя! – Донгаров волновался все больше и вдруг, скорее всего, машинально, от волнения, сбросил с плеча брезентовый ремень винтовки, зажав ее ствол в руке.

Возможно, Донгаров вовсе не собирался никому угрожать, однако стоявший у него за спиной Ленчик, расценил это движение по-своему. Приклад его винтовки мгновенно взлетел к виску проводника. Хруст кости прозвучал сухо и громко, Донгаров мешком повалился на камни. Глаза его остались открытыми, из уголка рта сбежала тонкая струйка крови, ноги коротко дернулись и замерли.

– Вот так! – деловито пробормотал Ленчик и принялся вытирать приклад рукавом. – А ты не выступай…

– Ты что? – заорал на него Драч. – Ты же его кончил, дурак! Кто нас обратно теперь поведет?! Тебе обязательно надо было лупить со всего размаха?!

– Так он же сам стрелять хотел, – оправдывался Ленчик. – Я же просто первым успел…

– «Он же», «я же», – в сердцах махнул рукой Драч. – Ладно, вернемся – мы с тобой еще поговорим… Ну-ка, Семен, Авдей, давайте его в эту дыру…

Те затащили тело Донгарова в пещеру, затем спустились с карниза. Наверху остался лишь Семен, присоединившийся к остальным через несколько минут. Взрыв прозвучал глухо. Над скалой поднялось белое облако каменной пыли. Когда оно рассеялось, стало ясно, что пещеры больше не существует. Обломки взорванной скалы плотно закупорили вход в нее, навсегда отрезав беглецов от дневного света.

– Все, – подытожил Драч. – Надеюсь, что с этой бодягой закончили. Теперь к дому двинем, пожалуй… Давай, Ленчик, веди нас, если ты такой умный!..

Ну никаким боком этот Костя Равикович не мог иметь общих дел с Лариком. Не того круга, не того полета, все не то. Чего общего может быть у богатого бандита с нищим интеллигентом? Даже квартира Равиковича – однокомнатная малогабаритка – никак не могла привлечь внимания Ларионова, если уж предполагать совсем невероятное.

Конечно, узнать за столь короткое время о Косте Равиковиче абсолютно все было невозможно, но даже самое приблизительное знакомство с образом его жизни показывало, что вряд ли стоит тратить время на углубленные поиски. Ни тайные пороки, ни какие иные причины, способные связать Равиковича с миром криминального капитала, не просматривались.

Значит, Ларика могла заинтересовать только информация, которой Равикович располагал, а Ларик – нет. Алямову тоже было бы неплохо знать: что же такое понадобилось Ларику. Посоветовавшись с Гуськовым, они решили не придумывать лишнего и поговорить с Равиковичем напрямую. И тем же вечером Алямов отправился с Линником на квартиру научного сотрудника. Линнику ехать не хотелось – жил Равикович в Чертаново – он недовольно ворчал до тех пор, пока Алямов не пообещал поставить ему пива, а потом подбросить на машине домой.

В заплеванном подъезде многоэтажки они оказались в половине девятого вечера, предварительно убедившись, что окна квартиры Равиковича освещены: хозяин был дома. Чтобы не пугать хозяина, Линник отошел в сторону, а Алямов надавил кнопку звонка, встав прямо перед глазком.