Борис Руденко - Логово змея

Она чуть отвернулась от него. Ее темный профиль на фоне колеблющегося пламени вдруг показался Глебу совсем незнакомым. Будто не Анна стояла сейчас рядом с ним, а совсем посторонний, чужой человек. Это ощущение ему не понравилось, и Глеб поспешил прервать неприятную паузу.

– Если не хочешь – не говори…

– Так было нужно, – сказала Анна. – Сихэрче привел меня сюда, когда мне исполнилось тринадцать лет.

– Зачем?

– Таков обычай, – ответила она, и Глеб понял, что Анна больше ничего ему не скажет. По крайней мере, теперь же.

– Мы тратим наш огонь напрасно, – сказала она, слегка качнув факелом. – Нам нужно идти…

То, что с дороги они сбились окончательно, Драч понял первым, а через час это стало очевидно и остальным. Сгустившиеся тучи опустились так низко, что совершенно закрыли не только белую вершину Ачик-тау, но и соседние сопки. Тайгу окутала мгла, звенящая тягучими дождевыми струями.

– Слушай, командир, где мы, на хрен? – растерянно сказал Авдей. – Мы тут вроде не ходили.

– И я не помню, – поддержал его Ленчик.

Драч угрюмо посмотрел на них, в особенности на Ленчика, который тут же опустил голову и перешел в хвост меленького отряда. Он достал компас и принялся его разглядывать. Магнитная стрелка плясала, решительно отказываясь успокоиться. Замерев на секунду, принималась дергаться вправо-влево, охватывая своими эволюциями едва не четверть окружности, определить страны света с ее помощью можно было лишь весьма приблизительно.

– Магнитная буря, что ли. – Драч потряс компас и выругался. – Ни черта не поймешь.

– В этих местах и не такое бывает, – сказал Семен.

– Так куда идти, командир? – снова спросил Авдей.

– Вперед и прямо… Вон у нас Семен главный таежник. Или брат Тихон. Эй, Семен! Ты дорогу помнишь?

– Вроде помню, – неуверенно произнес тот.

– Вроде или точно?

– Да кто ж его знает? Этот тунгус нас таскал туда-сюда… Вниз идти надо, к речке, там определимся.

– А ты, Тихон, что скажешь?

– Чего тут говорить-то? – хмуро ответил тот. – Семен верно сказал. Река покажет, куда идти.

– А может, Ленчик нас поведет? – полюбопытствовал Драч. – Ленчик, кажется, ты говорил насчет дороги обратно?

Но Ленчик в дискуссию вступать не пожелал, пробормотал что-то и отошел от Драча еще дальше.

Поскольку других вразумительных предложений ни у кого не было, Драч махнул рукой, возобновляя движение отряда в направлении едва заметного уклона рельефа. Шли молча, настроение у всех изрядно упало. Постепенно уклон прекратился, лес стал чаще, а вскоре они поняли, что их дорога снова пошла в горку.

– Стой! – скомандовал Драч. – Где же твоя речка, Семен?

– Должна же быть… На сопку надо подняться, да оглядеться.

– И чего ты там разглядишь? – полюбопытствовал Драч. – Ты посмотри, какой кисель вокруг, скоро на деревья будем натыкаться.

– Ну, я не знаю, – сдался Семен. – Привал надо сделать, вот что. Пусть хоть немного развиднеется. Да и ночь уже на носу. Устали мы, сегодня все равно ничего не найдем, только вконец заплутаемся. Лучше до утра подождать. Может, и компас утром заработает.

Драч и сам склонялся к такому мнению, но прежде чем согласиться, выдержал длинную паузу: принятие окончательного решения должно было исходить только от него.

– Все, отдыхаем, – объявил он. – Давай, парни, ночевку готовить. Утро вечера мудреней, завтра разберемся.

– Дай бог, – пробормотал Авдей.

– Разберемся, – повторил Драч. – По прямой с самого начала мы и двадцати километров не прошли. Не потеряемся. Уверен, завтра и магнитная буря кончится.

Перспектива провести вторую ночь подряд в сырой тайге никого из них не радовала, но выбора не было. Семен занялся костром, остальные принялись городить шалаш. Несмотря на усталость, работали весьма старательно: сказался опыт предыдущей ночевки, каждый желал сделать ночной отдых хоть чуть-чуть более сносным. В результате шалаш выглядел огромной кучей лапника, внутрь которой вело маленькое отверстие-лаз.

У Семена с костром получалось хуже. Насквозь отсыревший валежник не желал разгораться, чтобы хоть чуть-чуть подсушить растопку, он истратил едва ли не весь запас таблеток сухого спирта. И хотя дождь почти прекратился, костер не горел, а лишь медленно тлел, заполнив все пространство вокруг неподвижной пеленой дыма. Поужинали тушенкой, запив ее остатками водки, и полезли в шалаш. В мозгу Драча мелькнула ленивая мысль, что надо бы организовать дежурство, но он от нее отказался. Кого тут бояться? От кого сторожить? От медведей? У них свои дела, осенью они человека за версту обходят. А других врагов, вроде ментов, тут на сотни километров в округе не сыскать.

В шалаше, как показалось Драчу, было даже тепло. Хотя, возможно, то была просто иллюзия, рожденная сильнейшей усталостью, неумолимо смыкавшей веки. Заснуть ему не помешал даже Авдей, немедленно начавший оглушительно храпеть. Драч спал и видел сны. Ему снились не беглецы, не погибший от руки Ленчика абориген Аким Донгаров и даже не Москва. Снилась ему какая-то ерунда – бурлящие перекаты реки, чьи-то бородатые рожи, да обитые железом лодочные форштевни, летящие по темной воде прямо ему в лицо. От неприятного чувства Драч дернулся и проснулся.

В шалаше было не просто тепло – душно. Спустя несколько секунд после пробуждения обоняние Драча восстановилось, и он ощутил запах, давно немытых мужских тел, который не мог перебить даже аромат свежей хвои. Толстая ветка подстилки больно давила в бок, сосновые иглы неприятно покалывали обнаженную кожу рук, Драч почувствовал, что отлежал бедро. Ему было тепло, но отнюдь не комфортно.

Сквозь отверстие входа брезжил утренний полусвет. Драч взглянул на светящийся циферблат часов: половина шестого. Он почувствовал, что его мочевой пузырь переполнен, и полез наружу, небрежно отодвигая с пути сонные тела сотоварищей. Никто из них не шевельнулся в ответ на его толчки. Только Ленчик что-то жалобно и тонко пробормотал сквозь сон, будто пропел.

Драч искренне верил в то, что способен издали чувствовать опасность, и очень этим гордился. Поэтому то, что произошло, едва он наполовину выволок из хвойной норы свое отяжеленное остатками сна тело, ввергло его в состояние шока. Чьи-то жесткие руки стиснули его голову, пригнув к земле. Он ощутил на горле режущий холод остро отточенного лезвия.

– Молчи! – шепнули ему в ухо. – Порешу на месте!

Его потянули за голову вперед, и Драч был вынужден в жалкой позе – на четвереньках, задрав зад – ползти, куда велели. Драч не был трусом, он был готов сражаться, но нынешнее его положение напрочь исключало возможность к сопротивлению. Чувствительный толчок заставил Драча растянуться на земле, его руки завели назад, он почувствовал, как тесная веревочная петля охватила запястья.