Борис Руденко - Логово змея

Подземный ход шел все так же наклонно, изредка изгибаясь то вправо, то влево, несколько раз им встречались боковые ответвления, иногда ход раздваивался, но Анна уверенно шагала впереди, ни разу не задумавшись о выборе направления, словно путь был известен ей не хуже самых ближних окрестностей села Тангуш. В колеблющемся свете факела Глеб видел, что этой дорогой до них проходили многие. Низкий потолок тоннеля хранил следы копоти, в некоторых местах он успевал различить на стенах какие-то знаки. Может быть, ими руководствовалась Анна, выбирая дорогу? Они шли, не снижая темпа, и лишь один раз Анна замедлила шаг, вслушиваясь в тишину подземелья, казавшуюся Глебу абсолютной.

Потолок тоннеля постепенно начал уходить вверх. Глеб невольно задрал голову и не успел вовремя среагировать, когда Анна вдруг резко остановилась. Он ткнулся ей в спину, едва не рассыпав запасные факелы.

– Сейчас мы огонь погасим, Глебушка, – сказала Анна отчего-то шепотом, так что Глеб ее едва расслышал. – Тут придется немножко без огня пройти.

– Почему? – спросил он в полный голос и почувствовал на губах ее жесткую ладонь.

– Тихонько говори, Глебушка, – зашептала она. – Тут громко говорить не нужно. Спичек у нас много?

– Полный коробок, – шепнул тот в ответ.

– Ну и хорошо…

Анна положила факел на пол и аккуратно затоптала пламя. В этот последний светлый миг Глеб успел заметить, что их тоннель в десятке шагов впереди совершал резкий поворот влево. В ладонь Глеба легла рука Анны, губы ее приблизились к самому уху.

– Факелы заткни сзади за ремень. Старайся идти очень тихо и как можно ближе к стене. Другой рукой ты все время должен стену чувствовать. Не бойся, все будет в порядке. Только нужно пройти тихо, очень тихо…

Глебу пришло в голову спросить: что же такое ждет их там впереди в темноте, но отчего-то он не осмелился этого сделать. Черт его знает, что удержало вопрос на его губах. Он поймал себя на мысли, что его доверие к Анне возросло до величины абсолюта. В совершенной тьме он следовал за Анной, осторожно нащупывая пол и не отрывая руки от прохладного камня стены тоннеля. Поворот налево. Еще один – уже направо и вновь налево. И тут странное чувство охватило его. Он ничего не видел – да разве возможно было что-либо разглядеть в кромешной тьме подземелья? – но все его существо исполнилось ощущением окружавшего их огромного открытого пространства. Сердце его забилось с удвоенной частотой, во рту мгновенно пересохло, и лишь стена, к которой он сейчас прижимался всем телом, давала силы сохранить контроль над рассудком, не позволив соскользнуть в темноту паники. И все же в какой-то момент он был вынужден остановиться, чтобы справиться с нахлынувшим на него первобытным, необъяснимым ужасом. С непостижимой чуткостью Анна догадалась о его состоянии. Ее ладонь нащупала его руку и легонько сжала, она терпеливо ждала и лишь по истечении минуты или более вновь потянула его за собой, понуждая продолжить движение.

Он вновь обрел способность контролировать свое тело и тотчас же понял, что темнота вокруг них сделалась совсем иной. Темнота перестала быть мертвой, она словно бы дышала. Глеб слышал странный шорох, источник которого находился где-то чуть в стороне и внизу. Этот шорох, постоянный, неумолчный, но в каждую секунду слегка изменяющийся, несомненно рождало нечто живое – бесформенное, огромное и смертельно опасное. Ему казалось: стоит лишь вытянуть руку во мрак – и пальцы коснутся этого Нечто, ощутят его плоть, однако сделать это его не могли заставить никакие силы. Глеб лишь плотнее вжался в стену.

Ствол его винтовки коснулся камня, чиркнул по нему с легким скрежетом. Анна тут же замерла, рука ее вновь стиснула ладонь Глеба. Темнота отреагировала немедленно. Шорох усилился, изменился, Глеб был бы готов поклясться, что источник звука начал медленное движение в их сторону. И не шорох уже это был, а настоящий шум, источающий все большую и большую угрозу. Глеб почувствовал, как его скомканное ужасом тело будто уменьшается в размерах, выдавливая из пор капли холодной испарины. Анна рывком потянула его за собой, теперь увлекаемый ею Глеб двигался вдвое быстрее, но шорох следовал за ними, не приближаясь, но и не отставая ни на шаг. Если бы Глеб оказался здесь один, он бы непременно побежал – даже в этой абсолютной темноте, куда угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от рожденного мраком неведомого ужаса. Но Анна отчего-то сдерживала темп их передвижения. Глеб понимал, что Анна знает то, что ему неведомо, и подчинялся ее молчаливым распоряжениям без сомнений.

Лишь однажды он не сумел совладать с рефлексами. Когда в какой-то момент шаг ее замедлился, Глеб, все чувства которого были устремлены назад, туда, откуда настигала их неведомая опасность, совершил попытку обогнать Анну. Он лишь на мгновение оторвался от стены и шагнул чуть в сторону, совсем немного.

Сердце его ухнуло и оборвалось. Носок ноги не нашел опоры, и лишь зацепившийся за камень каблук удержал от немедленного падения в бездну, не имеющую измерений. Из горла Глеба вырвалось сдавленное шипение – даже сейчас он не осмелился издать звук громче. Руки Анны вцепились ему в одежду и дернули в сторону от края пропасти.

– Быстрей, Глеб! Быстрей! – шепнула она, и он, уже полностью отбросив позывы к самостоятельности, снова вжался в стену и заскользил по узенькому карнизу, повинуясь приказам ее рук.

Стены вновь сомкнулись вокруг них – лишенный зрения, Глеб ощутил в тот самый момент, когда это произошло. Теперь они почти бежали, если, конечно, можно было назвать бегом это движение вслепую, полускольжение по каменной стене – аллюр взбесившихся улиток. Шорох отдалился, сейчас уже он был почти не слышен.

– Спички, Глеб! – крикнула Анна, и он вздрогнул от неожиданно громкого звука ее голоса. Оказалось, она тоже боялась – очень сильно, намного сильней Глеба, потому что в отличие от него знала меру и степень опасности того, что осталось за их спинами в темноте.

Факел снова вспыхнул. В его свете они побежали изо всех сил, все дальше оставляя за спинами Ужас во Мраке. Но наконец наступил момент, когда Анна остановилась.

– Что это было? – спросил Глеб, пытаясь отдышаться.

– Змеи, – ответила она. – Очень много змей, они всегда приползают сюда, когда кончается лето. Звук и свет тревожит их, и тогда они начинают убивать.

Глеб передернул плечами.

– Фу, ты, черт! Сколько же их там?

– Много, – сказала она. – Очень много. Наверное, тысячи. Они убили бы твоих врагов, если бы те за нами пошли. И они могли убить нас. Но все уже позади. Теперь будет много проще, Глебушка.

– Ты раньше была здесь, Анна, и не один раз, – догадался Глеб. – Зачем?