Мэри Кларк - Каждый твой вздох

Анна разинула рот, но ничего сказать не смогла.

– Пенни сообщила об этом Картеру, – продолжал свои откровения Райан. – Вот почему он задавал вопросы Питеру.

Они снова переглянулись, но теперь все выглядело иначе. Их больше не беспокоил тон вопросов Райана. Они совсем в другом свете увидели некоторые известные им факты. И были напуганы.

– Я думала, что у него паранойя, – тихо сказала Анна. Райан молча ждал, когда она объяснит свои слова. – Мама говорила с ним примерно за месяц до своей смерти. Вот что ее тогда тревожило: Картер считал, что «имеет право». – Впервые за все интервью Анна выпустила руку мужа, чтобы изобразить кавычки. – Она видела, что я работаю гораздо больше, чем он. Тогда мама сказала Картеру: «Я боюсь, что если бы не деньги семьи, ты бы стал таким же, как твой кузен Том». Том отличный парень и сейчас превосходно работает в компании, но в то время, поверьте мне, сравнение Картера с нашим кузеном в устах мамы совсем не походило на комплимент. Том постоянно менял работу, заводил безумных подружек, играл в азартные игры – но теперь все в прошлом. Вот почему, когда Картер спросил Питера о мамином завещании, я сказала, что у него паранойя. Я думала, мама пыталась заставить Картера немного повзрослеть. Я не хочу верить, что он…

Она немного помолчала и снова взяла Питера за руку.

– Что вы имели в виду? – спросил Райан. – Что мог сделать ваш брат?

– Я должна им сказать, – прошептала она.

Она подождала, когда Питер кивнет, и Лори подумала, что власть в их браке разделена почти поровну.

– Спор, который возник между мной и мамой за день до убийства. Дело в том, что Картер заговорил о завещании, заявил, что встревожен из-за ее намерения его изменить и вычеркнуть из него нас. И тогда я подумала о больших деньгах, которые она тратила на Айвана, поэтому дала ей знать, что не одобряю ее поведения. А мама ответила мне, что она взрослая женщина и имеет право делать все, что пожелает. Но Картер не успокоился. Увидев нас на приеме в музее, он попытался выяснить, получила ли я от нашей матери гарантии, что она собирается оставить деньги в семье. Потом начал приставать к Питеру, требуя от него, чтобы он прочитал маме лекцию о том, как глупо отдавать деньги чужим людям, забрав их у семьи. Именно тогда я подошла к ним и предложила прекратить – ведь мы находились в публичном месте.

– И что сказал ваш брат? – спросил Райан.

– Что мы…

В этот момент вмешался Питер, и Лори не сомневалась, что адвокат в нем потребует прервать разговор. Однако он закончил предложение за Анну.

– Что мы должны ее остановить. Что мы должны остановить ее и не позволить изменить завещание, любой ценой.

Анна заморгала, и ее глаза стали наполняться слезами. Питер обнял жену за плечи и махнул рукой в сторону камеры, показывая, что съемку нужно закончить.

К тому моменту, когда Лори вернулась в город после съемок, до назначенной встречи в Юнион-сквер-кафе оставалось десять минут. В этот вечер она не хотела заставлять Алекса ждать.

Лори сидела за стойкой бара рядом с входом, когда заметила, как он выбирается с заднего сиденья своего черного «Мерседеса», не дожидаясь, когда Рамон откроет дверцу. Она смотрела, как он поправляет пиджак, стоя на тротуаре, потом проверяет волосы, глядя в оконное стекло, прежде чем войти внутрь.

Она спросила себя, мог ли он стать еще красивее за последние два с половиной месяца, и ответила на свой вопрос положительно.

Лори приготовилась к неловкому воссоединению, но, как только они обменялись быстрыми объятиями и поцелуем, у нее возникло ощущение, будто они виделись только вчера. На самом деле все складывалось даже лучше. Казалось, они пришли к молчаливому согласию, что любые препятствия, существовавшие прежде, исчезли.

Официантка уже приготовила их столик в задней части кафе, подальше от окон, как просила Лори. Еще до того, как они познакомились, Алекс стал публичной фигурой, потому что добился ряда громких оправданий на нескольких резонансных судебных процессах. А работа в качестве ведущего в первых трех выпусках «Под подозрением» сделала его еще более известным. Теперь, когда его номинировали на должность федерального судьи, Лори не хотела, чтобы разные незнакомцы, желающие получить автограф или сделать с ним селфи, прерывали их ужин.

– Ну, расскажи мне про округ Колумбия, – попросила Лори, когда они сели за столик.

– Обязательно. Я расскажу тебе все – столько, что ты больше не захочешь слышать ни одного слова о сенатской юридической комиссии, но сначала я хочу, чтобы ты поделилась со мной своими новостями. Пожалуйста, успокой меня, скажи, что мне не придется защищать тебя от обвинений в медленном отравлении молодого мистера Николса.

Когда они с Алексом разговаривали в последний раз, Райан постоянно подрывал ее работу, и Лори находила его совершенно невыносимым. Сейчас она улыбнулась.

– Давай скажем так: он до сих пор играет в любимчика учителя с Бреттом, и у него непомерное самомнение, однако он совсем не глуп.

– Ну, это похоже на одобрение! – с иронией сказал Алекс.

Он улыбнулся, и его глаза загорелись.

– На самом деле у нас получается все лучше, – с неохотой призналась Лори. – Он по-прежнему худший ведущий из всех, что у нас были, тут нет сомнений, но я думаю, что мы сработаемся.

«Единственным другим ведущим «Под подозрением» был Алекс, – подумала Лори, – и никто не сможет его заменить. Мы разговариваем так, словно и не было двух месяцев разлуки, – радостно подумала Лори. – О господи, как я по нему скучала».

– Я принимаю комплимент, – ответил Алекс, изучая меню. – Все выглядит восхитительно. Ты здесь бывала после того, как они снова открылись?

Первый ресторан Дэнни Мейера оставался одним из любимых Лори, но она не сумела убедить себя сходить в него после того, как он переехал на новое место. Теперь она поняла, что хотела прийти сюда вместе с Алексом.

– Нет, я здесь в первый раз. А ты?

– И я. – Алекс положил меню. – Я надеялся прийти с тобой.

– И вот мы здесь.

Закуски уже унесли, когда Лори наконец настояла, чтобы Алекс рассказал ей о процессе утверждения федерального судьи.

– Политики существуют совершенно в иной вселенной. Я наслаждался карьерой адвоката по уголовным делам и сохранил бы практику до тех пор, пока клиенты соглашались со мной работать. Но теперь, когда меня забросило в цирк юридических подтверждений, каждая из сторон рассматривает мою личность как потенциального судью Верховного суда. И они пытаются понять, являюсь ли я «строгим конструктивистом» или «правовым реалистом». Я им говорил, что всего лишь адвокат, который изучает закон и применяет его к конкретным фактам, ведь именно так и должны поступать судьи первой инстанции. Я чувствовал себя как мяч во время матча «Джайентс» – «Иглз» [10] Команда по американскому футболу из Филадельфии. .